Дело в том, что и мы, родившиеся после вой­ны, испытали ее последствия. Жили бедно, помним вкус корочки хлеба с кусочком такого сладкого! сахара, одежду на вырост, 100 граммов конфет "дунькиной радости" в день маминой зарплаты, керосиновую лампу и съемную квартиру в подвале, где мы проживали с мамой и бабушкой Дарьей (совершенно чужая женщина пришла водиться, когда мне было 2 месяца).

Мой папа, Векшин Петр Сидорович — участник Великой Отечественной вой­ны. В числе немногих он вернулся с вой­ны живой. Высокий, симпатичный, сильный, гармонист, тракторист -первый парень на деревне. В такого нельзя было не влюбиться!

И мама его полюбила. Родилась я. Но так сложилось, что позже ему пришлось жениться на другой, появились дети, жил со своей семьей в д. Дятлево. Когда я была маленькой, часто приезжал к нам в Алнаши, помогал по хозяйству, готовил дрова, привозил рыбу — был заядлым рыбаком. Помню, как было уютно сидеть у него на коленях. Осталось в детской памяти как мы втроем ходили на базар, который находился на лугах в конце Кооперативной улицы. Как нес меня отец на руках по деревянному тротуару и купил стакан земляники, завернутый в газетный кулек. Аромат этой ягоды остался на всю жизнь. Со временем стал приходить реже и чувства к нему остыли. Неожиданно умерла мама. В 20 лет я осталась совсем одна без крыши над головой и без денег, а надо было как-то закончить последний курс института в Казани. Рядом была такая же беспомощная моя баба Дарья, ставшая для меня самой родной. Она прожила с нами до самой смерти, сорок с лишним лет. Оставить ее на улице я не могла. Я благодарна маме моей самой лучшей подруги Светы, Адаковой Глафире Васильевне, и классной руководительнице Черновой Гертруде Михайловне, которые занимая высокие посты, смогли выхлопотать мне комнату. Так у нас с бабушкой появился свой угол. Другая подруга, Галина Сыропятова, каждый месяц бескорыстно высылала деньги, чтобы я закончила учебу. Это самые близкие подруги с детского сада и до сегодняшних дней. Спасибо за организацию похорон мамы (ее гроб находился в помещении больницы) Колесникову Ивану Николаевичу — бывшему главному врачу больницы. Прочитав эти строки, пусть гордятся ими их дети, внуки, правнуки. Если бы не они, то кто знает как бы все сложилось в жизни. Почему не обратилась к отцу за помощью? До сих пор не могу ответить на этот вопрос. Наверное, в молодости все воспринимается по-другому. А может шоковое состояние самого сложного для меня периода, который оставил глубокую рану на долгие годы. Был бы отец рядом, может быть, все сложилось по-другому.

Вместе с тем в 45 лет совершенно случайно я обрела родного брата по отцу, пересекаясь часто по работе и ничего не подозревая об этом — Кожеева Семена Петровича. Он тоже воспитывался без отца, но жил с ним в одной деревне. С тех пор мы стали близкими, общаемся семьями, стараемся по-возможности помогать друг другу. А с сыном отца Толей и дочкой Ниной так пока и не встретились. Кто знает, может быть, прочитав эту статью, эта встреча ­когда-­нибудь состоится. Мне очень этого хочется. Они живут в Удмуртии за пределами района.

Об отце я многое узнала, готовя этот материал к 75 -летнему юбилею Великой Победы, с сайта Министерства Обороны и в книге воспоминаний народного писателя Удмуртии Петра Чернова, уроженца д. Дятлево, хорошо знавшего моего отца.

Векшин Петр Сидорович (Платон Петька — в удмуртских деревнях почти всем давали прозвища) родился 17 августа 1924 года в деревне Дятлево. Когда ему стукнуло 18, его, члена ВЛКСМ, 20 августа 1942 года призвали в Красную Армию Алнашским РВК Удмуртской АССР. Воевал минометчиком на Ленинградском фронте. Большая часть службы прошла в окопах, на передовой.

Вот его самые незабываемые воспоминания о вой­не, которые он рассказывал в одном из интервью Петру Чернову со слезами на глазах, развернув все свои медали: "Наша часть стояла напротив финнов на подступах к Ленинграду. Меня легко ранило в правую руку, и командир срочно отправил в медсанбат. Иду. Окровавленная правая рука забинтована, а в левой руке — винтовка. Дорога проходила среди кустарников и на одном из поворотов чуть-чуть нос к носу не столкнулся с финнами. Их было трое — два солдата и офицер, не раненые, все трое с автоматами. Они очень испугались от неожиданности, а я не растерялся и крикнул громко: "Хенде хох! Бросай оружие!" Они бросили автоматы и подняли руки вверх. Я повел их прямо по дороге, думая, надо же, наверное, шли за "языком", а сами оказались в плену. По дороге нам встретился капитан, наш, но незнакомый. Сразу же, увидев в чем дело, приказал, чтобы я немедленно шел в санбат, а их он сам доставит в штаб. И что было потом, мне до сих пор неизвестно, может быть он сказал, что сам захватил финнов, но меня ни о чем не расспрашивали, даже не спросили фамилию. А я переночевал одну ночь в медсанбате, на следующий день вместе с солдатом из нашей роты сразу же ушли на передовую, и он был единственным свидетелем, кому я рассказал об этом случае.

Да, что этот случай. Вой­на — очень страшная и тяжелая. Мы о медалях и наградах и не думали, а как бы остаться в живых и поскорее вернуться домой. Смерть каждый день ходила за нами по пятам. Вот расскажу еще такой случай. Наша батарея находилась на самой вершине горы, а финны были внизу. Они никак не могли нас убрать с той высоты, днем и ночью находились под непрерывным обстрелом. Поэтому пришлось срочно поменять место дислокации. Буквально через несколько минут на этом месте взорвался снаряд. Волосы у всех встали дыбом.

Еще такой случай расскажу. Как-то нам пришлось перебираться через небольшое озеро. Я был здоровым и сильным, поэтому всегда при перебазировании носил на себе минометную двухпудовую плиту. И в этот раз взвалил на спину эту плиту и пошел. Подойдя к берегу, нам неожиданно приказали прыгать в воду. Я видно прыгнул в глубокое место и пошел ко дну. Вымокла вся одежда, груз двухпудовой плиты не давал всплывать наверх. Чудом, какие случаются на вой­не, благодаря своей собранности и силе добрался до берега почти без сознания".

Отдельной главой описывает в своей книге воспоминания папы о случаях на вой­не его земляк, писатель Петр Чернов.

Вернувшись домой, папа работал на маленьком старом тракторе "Беларусь", и когда садился за руль, говорили, что его трактор казался игрушечным. Пахал, сеял, что-то привозил или увозил. Он был незаменимым и никогда не отказывал в помощи. И без конца ремонтировал свой трактор. Обращался с ним как с живым существом, да и трактор его слушался. Через пятнадцать лет, когда его "железный друг" изжил свой век, он не сел на новый, а ушел в ремонтную мастерскую. Односельчане вспоминали, что на колхозных праздниках Гырон быдтон в силовых состязаниях папу никто не побеждал, даже молодые. К тому же он был виртуозным гармонистом, душой компании.

Петр Чернов вспоминает, как еще мальчишкой, одним из первых, встретил моего отца на улице, когда он возвращался с вой­ны и как подарил ему свою солдатскую пилотку со звездой, о которой так мечтал.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 декабря 1942 года красноармеец, минометчик 543 стрелкового полка 120 стрелковой дивизии Векшин Петр Сидорович награжден медалью "За оборону Ленинграда". Это первая его награда. Приказом 201 Гвардейского стрелкового ордена Кутузова полка гвардейской стрелковой Витебской Краснознаменной дивизии Ленинградского фронта за №641н от 10 июля 1945 года от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР минометчик, стрелок 2 стрелкового батальона гвардии ефрейтор Векшин Петр Сидорович награжден медалью "За отвагу". Вот что пишут о моем отце в этом документе: "Будучи санитаром стрелковой роты 192 гвардейского стрелкового полка 63 гвардейской стрелковой дивизии в бою 17 августа 1944 года севернее города Тарту под сильным обстрелом противника Векшин Петр Сидорович вынес с поля боя 15 раненых бойцов и офицеров с их личным оружием".

Я не могла не заметить того, что этот подвиг простой деревенский парнишка из нашего района совершил в день своего рождения, в день своего маленького юбилея — двадцатилетия. Пишут, что ранен легко дважды: 19 января 1944 года и 20 февраля 1945 года.

Третья медаль "За боевые заслуги". Ее он показывал Чернову П К., получил в 1945 году.

Все, что осталось у меня, это — две фотографии, которые мама бережно хранила в семейном альбоме. Я их сохранила для своих внуков и правнуков.

Сегодня мне хочется встать на колени перед отцом и попросить прощения за то, что не смогла вовремя понять, обнять, показать все свои искренние чувства благодарности за жизнь на земле. Сказать просто: "Мой родной, ПАПА, ПАПОЧКА, ОТЕЦ"! Слова, которые никогда в жизни не произносила. Я горжусь тобой, слышишь?!

Это стихотворение посвящаю своим родителям.

ЭХО ВОЙНЫ

Сорок первый, сорок пятый.

Вой­на. Каждый знает о том.

На столе лежат фотографии —

Черно-белый семейный альбом.

Нет, я не видела ту вой­ну,

Ни снарядов, ни грохот свинца.

В детстве сложно понять, почему

Мы живем вдвоем без отца?

Помню, маме вопрос задала:

"Почему не приходит к нам папа?"

Мама тихо глаза отвела,

Отвернулась, молча заплакав.

И мгновенно, в тот миг повзрослев,

Поняла, "нанесла" ей пощечину.

Брата нет, нет сестры — вот ответ,

Эхо страшной вой­ны — безотцовщина!

В памяти маленькой девчонки -

Папа брал на колени к себе,

В больших ладонях худые ручонки

Согревал, прижимая к щеке.

Что другая семья у него, я знала,

Тот альбом убрала и все зачеркнула.

До сих пор кровоточит та детская рана,

Поседевшая дочь, слишком поздно простила.

Эхо страшной, кровавой вой­ны-

Одинокая боль матерей.

Отголосок прошедшей вой­ны —

Боль души, без отца растущих детей.

Я не видела ту вой­ну. Нет.

Ни окопов, ни гул канонады,

Лишь на сердце остался след,

Бороздою прорытый когда-то.

Это след — навсегда, пока память жива!