В обычном городском районе, во дворе из пятиэтажных хрущевок по краю ютились гаражи, сарайки и ракушки. Ничего примечательного, но один гараж знали все в округе и даже за пределами. Хозяином сего строения был отставной военный, рыбак и мастер на все руки. То был здоровый, лет сорока пяти, мужик, и из-за его грубости и строгости многие считали, что именно поэтому он не женат и живет с матушкой. Звали его Василием Степановичем, а все называли просто Степанычем.

Если он не был на рыбалке, то был всегда дотемна, а иногда и до утра в своей мастерской. Ему всегда приносили чего-нибудь починить, и если была возможность наладить, то чинил, нет – отправлял до мусорных контейнеров. Если кто пытался уговаривать, он опять посылал к мусорке, подальше ее, и при этом кого-нибудь помянув. Но на него никто не обижался, зная его характер.

Начало лета, рыбалка была еще под запретом, и уже с раннего утра Степаныч был в своей мастерской. Он делал блесну под заказ, и из-под чекана появлялись чешуйки, придавая блесне изящность.

– Здравствуй, мил человек, не починишь самовар, внук крантик отломил, – услышал за спиной скрипучий голос Степаныч. Он обернулся и увидел щупленькую старушку, державшую дрожащими руками огромный медный самовар. Он перехватил его и поставил на верстак.

– Ничего себе, скока блесен, – почесывая затылок, изрек он.

– Чё, сынок, не поняла я? – спросила старушка.

– Да я себе сказал.

– Памятный он, от родителей остался, вот и берегу, наладь, я рассчитаюсь, – с мольбой в глазах робко проговорила она.

– Ладно, иди, завтра заглянешь.

Она что-то хотела еще сказать, но от одного взгляда из-под нависших бровей попятилась на улицу, и, качая головой, посеменила к дому. Он включил лампу и направил свет на самовар. Тот был старинный, с кружевами и затейливыми узорами, только медь потемнела.

– Красота, умели же делать предки! – восхищенно разглядывая это чудо, вслух воскликнул мастер. Он закружил по мастерской, обдумывая, как сделать, чтобы не нарушить эту старинную красоту. Закипел чайник, и он, налив чай в необъятную любимую кружку, опять задумался, иногда подскакивая к верстаку, и махнув рукой, приседал к столу на табурет, хлебая чай, шевелил губами. Кто-то приходил, что-то спрашивал, но он отмахивался и посылал дальше мусорных контейнеров.

– Вот принесла нелегкая эту бабку, – злился он. Потом, видать, мелькнула хорошая мысль, отчего висящие усы расправились от улыбки. Приготовив инструмент, приступил к ремонту. Незаметно пролетел обед, но есть не хотелось, не мог он оторваться от работы.

Пришла матушка.

– Ты чёй-то обедать не идешь?

– Да не хочу, мам, ты смотри, какая красота, – крутя самовар в свете лампы, произнес он.

– Хорошие мастера раньше были, не чета нынешним, с душой сделано, – вздохнула она.

– Вот и боюсь не напортачить!

– А ты где надыбал эту красоту, в музее ей место.

– Старушка одна принесла на ремонт, вот и соприкоснулся со стариной.

Мать, махнув рукой, пошла домой.

Основное и самое сложное было сделано, и можно было маленько расслабиться. Он уселся в старое кресло, стоявшее в углу, закурил. У него получилось тонко припаять кран так, что шов был незаметен, и держался крепко. Осталось надраить пастой гои, припасенной еще с армии.

Уже поздно вечером, еще раз глянув на сияющий самовар, с облегчением вздохнул, навесил на ворота амбарный замок. Утром, как обычно попив чайку, принялся за недоделанную работу.

– Доброго утречка! – услышал он опять скрипучий голос.

– Вот, бабуля, забирай шедевр, – указал на сияющий в лучах солнца самовар.

Старушка всплеснула руками, смахнула кончиком платка накатившую слезу, стала расстегивать на кармане кофты булавку.

– Ты, это брось, не надо никаких денег, – видя ее движения, проговорил он.

– Как это, за работу полагается, – попыталась возразить она.

– Ты лучше, бабуля, отнеси его в музей, пусть люди любуются.

Старушка, семеня тонкими ножками, направилась к дому.

– Эх, сколько блесен! – засмеялся он.

– Чё говоришь, сынок?

– Иди, иди уж, – все еще смеясь, крикнул он. Опять принявшись за работу, краем глаза увидел тень. Оглянулся, в воротах стоял парнишка лет двенадцати.

– Здрасте, – еле слышно произнес он.

– Чего тебе, пацан?

– Ничего, просто посмотреть пришел, – тихо ответил мальчишка.

– Ну коли посмотреть, смотри, – и взялся за молоток.

Работа шла, бежало время. Мальчишка так и стоял в проеме, облокотившись на косяк. Степаныч иногда поглядывал на него и продолжал работу. Очередной раз глянув, не увидел пацана.

– Надоело видать, – буркнул он, продолжая доводить до ума блесну. Блесна он делал ловчие, ходкие, не раз проверенные. Он изготавливал несколько разных блесен и ехал на реку проверять ход. Некоторые несколько раз подгибал и снова запускал, и если ничего не выходило, просто зашвыривал в воду, а которые показывали хороший ход и движения, уже доводил до конца. Для этого нужно было много терпения. Сейчас было проще, делал их по лекалам, потом каждую блесну испытывал на реке, и если были хороши, только тогда отдавал заказчикам. Не заметил, как вновь появился мальчишка.

– Как звать тебя? – спросил наконец мастер.

– Димка.

– Хочешь помочь?

– Конечно, хочу, – обрадовался пацан.

– Вот, видишь заготовку, тут очерчена будущая блесна, и по эти линии нужно напильником не спеша, аккуратно снять лишнее, – зажимая в тисках полоску метала, объяснил он.

– Я понял. А я тоже люблю рыбачить, – было начал говорить Димка.

– Делай молча, разговор всегда мешает работе, нет сосредоточения, понял?

Тот кивнул и молча приступил к обработке. Пришла опять бабулька. Степаныч настороженно на нее посмотрел.

– Ну и чё на этот раз? – глядя на сверток в ее руках, спросил он.

– Да вот шаньги стряпала, угощайся, – протягивая пакет, сказала старушка.

– Я уж думал, какую старинную кастрюлю притащила, – засмеялся он.

– А самовар в музей утащу, шут с ним, пусть и впрямь люди любуются, – махнула рукой старушка и вышла из мастерской.

– Ну что, Димка, чай будем пить? И откуда старая узнала, что шаньги люблю? – ставя чайник, удивился он. И продолжил, удобно усаживаясь в кресле: – Ну и где ты, рыбак, рыбу ловишь?

– Я в деревне у дедушки на озере карасей ловлю, правда, они небольшие, а других рыб нет.

– Ну, я тебе как рыбак рыбаку скажу: у тебя все впереди, даже та блесна, которую делаешь, будет у тебя первая, и ты будешь на нее ловить, а самое главное, что ты сделаешь ее своими руками.

– Да у меня и спиннинга нет, – ответил Димка.

– То дело наживное, главное, чтоб душа звала на природу.

Они пили чай и разговаривали.

– Ну все, чёт я разговорился с тобой, – пошел к верстаку Степаныч. Дальше работали молча, заготовка приобретала контуры рыбки.

– Все, готово, – произнес Димка.

Степаныч повертел в руках заготовку и, не найдя изъяна, воскликнул:

– Вот молодец, и терпения у тебя, парень! – И, поучая: – Сейчас покажу, как чеканить по металлу, тут сила не нужна, нужно понять металл и определить силу удара.

Димка схватывал все на лету, и через некоторое время вырисовались ровные ряды чешуек.

– Дядь Вась, мне надо маме помочь, можно, я завтра приду? – откладывая в сторону молоток, спросил Димка.

– Мать – святое, конечно, приходи, я доделывать блесну буду, что ли?

Димка поздоровался с пришедшим человеком и выскочил на улицу.

– Чей этот пацан? – спросил у пришедшего Степаныч.

– Это Вали, почтальона сын, хороший малый, часто вижу, как помогает ей газеты разносить. Натворил чего?

– Да нет, просто хотел узнать, – он протянул руку к сумке, которую принес человек:

– Чё у тебя?

Утром Димка уже был в мастерской.

– Давай, доделывай начатое, – поздоровавшись, проговорил Степаныч. Опять молча стучали, точили, только за чаем непринужденно болтали.

– Вот, закончим блесна, будем мухи вязать, – указал на стол у другой стены мастер. На нем лежали нитки, перья, кусочки шкуры и много непонятных для мальчишки вещей.

– А что на них ловят? – спросил Димка.

– Ну, хариус, ленок, елец, – стал перечислять Степаныч.

– Вот половить бы!

– Ничё, половишь, сейчас самое главное – придать блесне изгиб, чтобы при проводке напоминало движение рыбки, – подойдя к верстаку, начал объяснять мастер. – У меня есть матрицы для каждой блесны, и в ней проще сделать углубления и изгиб.

Когда заготовка приняла форму блесны, Димка восхищенно вертел ее в руках:

– Вот здорово, как в магазине!

– Не спеши, еще надо довести до ума, немного почернить, чтобы стала чуть матовая, проверить на ход, и тогда она будет готова, – ответил Степаныч. Когда довели блесна до нужных параметров, Степаныч выгнал свою "Ниву" из гаража, прикупленном в связи с отъездом соседа, и поехали на Енисей, испытывать поделки.

– Вот видишь, как играют, не зря с тобой старались, – проводя блесну, говорил он.

Прошло несколько дней, Димка прибегал в мастерскую, помогал с заказами, терпеливо выслушивая замечания мастера. Степаныч за эти дни стал больше говорить, улыбаться и с пришедшими людьми разговаривал вежливее, отчего те недоумевали. Что-то в душе этого человека изменилось, а что – он и сам не мог понять.

Утром, как обычно, пили чай и болтали.

– Все, с заказами расхлебались, будем мух ваять, – сообщил Степаныч. Зажим был самодельным, и, зажав в него крючок с напайкой, он начал объяснять и показывать процесс изготовления обманки. Потом менялись местами, и Димка пробовал намотать муху. Степаныч подсказывал, улыбаясь в усы.

– А зачем головка на крючке? – спросил Димка.

– А кто его знает, говорят, имитирует пузырек воздуха, – невозмутимо ответил мастер. Димка старался, и с каждым разом выходило все лучше и лучше, даже Степаныч стал реже подходить и делал замечания только тогда, когда обманка была готова.

Как обычно, утром Димка прибежал в мастерскую.

– Смотри, это тебе, – показал Степаныч на стоящий в углу новый спиннинг с катушкой и намотанной леской.

– Это мне? Зачем…, – начал было Димка.

– Как зачем, ты заработал своим трудом и терпением, – улыбаясь в усы, проговорил мастер.

– Красивый, – беря в руки и поглаживая, произнес Димка.

– Сегодня поедем на тренировку, будешь учиться забрасывать снасть.

На берегу шла тренировка полным ходом. На конец лески было привязано небольшое грузило, и после забросов рыбакам приходилось лазить в прибрежные кусты, терпеливо распутывать бороды и познавать другие навыки.

– Ну вот, уже получается, – почесывая красное пятно на лбу от грузила, подытожил Степаныч.

Июнь перевалил за половину и кончался запрет на рыболовлю. Степаныч тщательно готовился к рыбалке, перебирая снасти, коробочки и другие вещи, нужные при ловле. Недалеко от города в деревне жил старинный друг, который его поджидал. У него была лодка с мотором, на которой они бороздили просторы Енисея. Димка, видя эти приготовления, робко попросился с ним.

– Тут дело такое, Дима, как я тебя возьму без разрешения родителей, это дело серьезное, – старался объяснить Степаныч.

– Да мама разрешит, вот увидите.

– Вот когда твоя мама лично мне скажет, что разрешает, вот тогда если что.

Разговор обоим был в тягость, и Димка выскочил за ворота. Степаныч хряснул по верстаку кулаком, отчего брякнули железяки.

– Вот, блин, – плюхнулся он на табурет. Потом ходил мрачный по кругу мастерской, курил, иногда качал головой.

– Ну чё меня связывает с ним? – задавал себе вопрос и не находил ответа. Кто приходил, видя его настроение, ретировались. Тут Степаныч, решительно навесив замок, двинул к Димкиному подъезду. Дверь открыла хозяйка.

– Проходите, Василий Степанович.

Он переступил порог, теребя руками штанины.

– Я, это, хочу друга на рыбалку пригласить, – выдохнул он, топчась у порога.

– Да проходите же, он про вас мне все уши прожужжал, даже удочку ему купила, – ответила она. Степаныч все еще маялся у двери, не решаясь пройти в комнату.

– Если не опасно, почему нет, вы человек серьезный, все ж лучше, чем болтаться на улице.

– Спасибо, передайте ему, что буду его ждать в мастерской, надо подготовиться, – и пулей выскочил за дверь.

– Уф, так и кондрашка может схватить, – изрек он, спускаясь по лестнице. Он всегда пасовал перед женщинами и поэтому разговор его тяготил.

И вот настал день отъезда. Все было уложено в машину и перепроверено. Димка был на седьмом небе от радости, но молчал, боясь, что дядя Вася передумает. Машина двинулась, и две женщины, две матери помахали ей вслед…

Так закончилась обыкновенная история. Что было дальше? Наверно, все было хорошо, а как же иначе!

Александр Гречко