Совсем недавно свод храма дополнился новыми росписями, которые выполнили художники из иконописной школы "Ставрос" при Свято-Михайловском кафедральном соборе г.Ижевск. В центре свода – четыре евангелиста: Марк, Матфей, Лука и Иоанн. Именно они донесли до людей жизнь Иисуса Христа, его Благую весть. В своде над алтарем появились Пресвятая Троица и росписи из жития Иисуса Христа. Приобретена в алтарь и новая большая икона "Воскресение Христово". Все красиво и возвышенно, а иначе и быть не должно, так как все посвящено Всемогущему и Всевидящему Богу.
Но все же основная ценность храма – это старинные иконы. Некоторым из них более ста лет, перед ними молились наши деды и прадеды. Можно сказать, что эти иконы – немые свидетели нескольких поколений и разных по духу людей: тех, кто душой и сердцем был с Богом, и тех, кто отвергал Его и глумился над святынями. Каждая икона имеет свою историю создания и обретения ее храмом, но, к сожалению, мы очень мало знаем о них. Поэтому меня заинтересовал рассказ Александра Бухарина, невольно ставшего участником возвращения в храм нескольких старинных образов. Предлагаю вашему вниманию его воспоминания.
Александр Иванович женился на Ольге Колесниковой, мама которой не мыслила себя вне церкви. Именно она, Мария Петровна, познакомила его с первым настоятелем возрождающегося прихода в селе Вавож батюшкой Григорием и матушкой Екатериной (Фроловыми), прихожанкой храма Хлыбовой Анной Ивановной. Анна Ивановна была велика живой верой в Бога, любовью к нему, и делом и словом служила во благо церкви.
События, речь о которых пойдет далее, связаны с храмом, открывшимся в здании бывшей кулевой. Кулевая под храм была отдана в 1991 году, но официально передача была оформлена позже, в 1992 году.
Александр Иванович в этот период работал в Ижевске, преподавал в сельхозинституте. В эти годы имелись определенные сложности с осуществлением поездок в город и обратно: рейсовый автобус был постоянно переполнен, купить билет было сложно. Благодаря заботе свояка Петра Костылева, который предоставлял ему свой новый автомобиль "Москвич", Александр Иванович мог не только сам без хлопот осуществлять поездки, но и частенько возил матушку Екатерину в епархию за утварью: свечами, ладаном, маслом. Иногда она просила все необходимое привести его. А один раз просьба матушки даже вызвала улыбку и доставила некоторые хлопоты. Матушке захотелось на Пасху угостить певчих и клир маленькой порцией коньяка и шоколадными конфетами. На поверку оказалось, что выполнить заказ не так просто: пришлось обежать несколько магазинов города, ведь времена были далеко не сегодняшние, и на полках магазинов было пустовато.
Церковное помещение только обустраивалось, и даже не было кочегара, храм топил сам отец Григорий. Из-за поломки котла в здании было постоянно холодно, а при почти пустых стенах это наводило тоску. Александру Ивановичу пришлось оказать помощь и в ремонте котла, имевшего трещину. Привез из Ижевска эпоксидную смолу, и, накладывая ее слоями, бинтуя каждый слой марлей, заделал трещину. Что удивительно, этот котел служил потом без поломок несколько лет и после переезда храма из здания кулевой.
В один из февральских дней 1991 года после церковной службы матушка Екатерина сообщила: "Надо украсить храм, надо съездить за иконами в с.Водзимонье, но прежде стоит произвести опись наших икон". Вместе с Александром Ивановичем и матушкой Екатериной поехали Анна Ивановна и еще две женщины преклонного возраста. Настроение, особенно у матушки, было приподнятое. Анна Ивановна не спеша рассказывала, как зимой 1938 года она вместе с другими женщинами спасала иконы. После рабочего дня они грузили на большие деревянные санки иконы и отвозили их в храм Вознесения Господня с.Водзимонье. Вознесенская церковь была закрыта чуть позже церкви в Вавоже. Сейчас Александр Иванович уже и не может припомнить, почему именно женщины, а не мужчины (например, их мужья, родственники) это предприняли, и сколько ночей было отдано этому делу. Какой же чистой и глубокой была вера православная в те дни у людей, что они, не боясь ни холода, ни волков, ни новой безбожной власти, радея о святом и великом – своей душе, не могли оставаться равнодушными. Все увлеклись рассказом Хлыбовой А.И., но вдруг самой пожилой стало плохо – прихватило, видимо, сердце. А матушка, сидевшая на переднем сидении, повернулась к ней, да и сказала: "Что ты волнуешься, мы же едем в храм, и если что, так сразу и отпоем". К счастью, все обошлось.
Приехали в Водзимонье и сразу пошли в церковь. Служба уже прошла, но было несколько прихожанок, ожидавших батюшку, который ненадолго отлучился. Ходили по храму, рассматривая иконы, и как только Анна Ивановна заявляла: "Эта наша", так матушка Екатерина сразу вносила эту икону в свой список. Александр Иванович не помнит, по какой причине они попросили его зайти в алтарь, кажется, чтобы вынести им небольшую для рассмотрения икону. Не успел он это сделать, как вдруг вернувшийся батюшка, быстро подбежал к нему и срочно велел тем же путем, каким вошел, выйти из алтаря. Потом долго приговаривал: "Наделали беды, ведь в алтарь посторонним входить нельзя! Осквернили алтарь, его придется вновь освящать!" Батюшка был знаком с Фроловыми, его, как и их, назначил в Водзимонье, служивший в Ижевске в то время Владыка Палладий.
Александра Ивановича поразило то, что на обратном пути и на том же самом отрезке, плохо стало матушке. Она вышла из машины и прошла метров сто пешком, глотая влажный, холодный воздух. И теперь уже попутчицы проговорили шепотом: "Что случится, отпоем". К всеобщей радости все обошлось благополучно.
Вот что дальше рассказал Александр Иванович: "Прошла весна, лето, и в один из холодных октябрьских дней, к нам во двор вошли Фроловы. Позже выяснилось, что они вернулись из поездки в Ижевск. Одеты оба были довольно легко: на матушке был легкий плащ и шелковый платок, а батюшка был почему-то без головного убора. Теща пригласила гостей в дом, накормила, а далее они заявили мне: "Нужно съездить за иконами в Водзимонье, и именно сегодня". Меня это совершенно не устраивало, т.к. автомобиля у меня уже не было, ехать надо было на мотоцикле, приближались сумерки, было холодно, ветрено, грязно. Да и усталость давала о себе знать: в это время я работал учителем в Вавожской школе и вел уроки каждый день в две смены. Матушка была неумолима: она умела отстаивать свои интересы, была достаточно напориста, решительна и деловита. Можно сказать, что обладала недюжинными организаторскими способностями. Пришлось внять ее просьбе. Батюшка ехал, подвернув ноги: как таковой коляски не было, были только прикреплены доски. Конечно, ему было неудобно, но не роптал. Приехав в село, мы оставили мотоцикл у церкви, и пошли к водзимонскому батюшке, который жил по соседству с церковью. Батюшка тот был щеголеватым человеком, молодым, яркой наружности, высоким и стройным. В его квартире находилась одна пожилая старушка послушница. Она приготовила нам чай, и матушка велела отцу Григорию под каким-нибудь предлогом послать ее к соседям. Как только та вышла, матушка стала командовать: "Быстро найди Александру плащ, шляпу, да еще портфель или папку в руки". Оглядев меня, одетого в черный плащ из болоньи, они заявили: "Теперь походишь на начальника". Далее проинструктировали: "В храм заходишь первым (мы пойдем следом), идешь по храму и, узнав наши иконы, громко провозглашаешь – эта икона из Вавожа. Мы поможем тебе их снять, вынести, привязать, и ты сразу уезжай, т.к. прихожане могут воспрепятствовать вывозу икон. Мы останемся и все уладим".
Вечерняя служба давно завершилась, но в храме горели лампады, а вдоль стен сидело несколько женщин, что-то обсуждавших. Все остальное произошло очень быстро и точно по сценарию. Женщины вскоре опомнились и начали кричать, побежали к мотоциклу, но я уже нажал на газ и рванул с места, увозя пять икон. Водзимонские подростки успели снять с мотоцикла задний тормозной фонарь, в дороге переломился пополам амортизатор на задней подвеске, но самое главное – я доехал до дома и в сохранности привез иконы. Мотоцикл позднее был отремонтирован и по сей день работает исправно.
Утром следующего дня доставил иконы в церковь и, рассматривая лики на иконах, был поражен их красотой. Лики святых были тонко прописаны матовой краской по предварительно нанесенной меловой основе. Вокруг лика вся икона покрыта сусальным золотом по тонко выполненному на мелу орнаменту, что дает эффект как бы находящегося за иконой солнца. Особенно это впечатляет, когда на икону падает свет от горящей лампады. Оклад иконы выполнен из сколоченных накрепко досок. На одной из них была надпись "Икона изготовлена на средства крестьянина из д.Макарово". Поистине, не хлебом единым жив человек. Видимо, душа требовала и духовной пищи, да и средства у этого крестьянина были для приобретения храмовой иконы.
Четыре из тех икон сегодня находятся в нижнем ряду иконостаса, в центре. Пятая возвращенная икона – это образ батюшки Серафима Саровского. Сейчас эта икона находится на стене рядом с образом Пресвятой Богородицы за колонной справа от иконостаса.
Когда сегодняшний Свято-Никольский храм был отдан верующим, для нижнего ряда иконостаса не хватало двух икон. И они были написаны художником Сергеем Марковым: крайняя слева – это икона первомученика Стефана, справа – икона перводиакона Лаврентия. Следует отметить, что кисти Сергея Михайловича принадлежит реставрация росписей на своде храма и стенах.
И еще несколько воспоминаний о матушке Екатерине: она обладала красивым голосом, музыкальным слухом, и ей удалось найти певчих. Надо только отметить, что все они были женщины почтенного возраста, и их пение не имело той окраски как у молодых. И вот на первую Пасху матушка, пройдя различные инстанции, добилась того, что на клиросе пели в этот день музыкальные работники. А вместе с ними пел и Павел Семенов (ранее работавший в ансамбле "Италмас"). Я привез тещу на службу и поднимался на второй этаж, когда хор взял первые ноты. Впечатление было захватывающее: поет хор, в котором выделяется голос Татьяны Костылевой, поющей очень высоко, и красивейший бас Павла Васильевича. Восторг и мурашки по коже, многие прослезились, в том числе и Хлыбова Анна Ивановна. С тех пор я не слышал в нашей церкви в хоре мужских голосов, а жаль..."
Когда Владыко Палладий был переведен на Дальний Восток, уехали и Фроловы – отец Георгий и матушка Екатерина, был переведен и батюшка из с.Водзимонье.