Накануне дня освобождения узников фашистских лагерей "Беломорская трибуна" решила рассказать об их горькой судьбе. Сейчас это пожилые люди, в годы войны они были детьми, которые наравне со взрослыми перенесли ужасы плена, болезни, голод. Изможденные, униженные, но победившие смерть.
Любовь Ивановна Гороховик родилась в Белоруссии в деревне Казанск Калинковичского района. В начале войны отец ушел на фронт, а вскоре деревня была оккупирована фашистами. Помнит Любовь Ивановна, как всей семьей бежали в лес, прятались, но когда закончились продукты, вернулись в деревню. Рассказывает, как всех жителей собрали и закрыли в колхозном сарае. Не разрешали жечь костры и выходить через ограду. На десять человек кидали буханку хлеба. Многие спали прямо на снегу.
Потом наступило затишье, многие кинулись к дверям, но стали рваться мины. Это немцы при отступлении заминировали все дороги. "Погибло очень много людей, – рассказывает Любовь Ивановна, – Кто остался в живых, пошли до другой деревни, где уже были наши. Солдаты разминировали дорогу и выносили из сарая раненых людей. Нас накормили, провели санобработку. Когда вернулись домой, наша хата стояла без окон и дверей. Спали на траве, мама ходила на поле и собирала какие-то корешки. Я заболела малярией, врачей и лекарств не было. Потом заболела тифом мама. Сейчас я вспоминаю то время и не могу понять, как мы смогли пережить это все?
Татьяна Федоровна Чалова родом из Заонежья, деревня Полежаевская. О том, что пришлось пережить ее семье, знает по рассказам мамы – самой Татьяне на то время было всего пять месяцев:
– В 1941 году в деревню пришли финны, всех выгнали из своих домов и поселили в деревне Щелейки в брошенном бараке. Женщин выгоняли на полевые работы, трудились они допоздна. У мамы от голода пропало молоко, и я бы не выжила, но каким-то образом об этом узнала женщина из этой деревни и передавала маме молоко.
После войны мы остались жить в этой деревне. Маме предложили отдать меня в детский дом, но она всех нас вырастила одна. Сестры ходили за 4 км в школу, а мама работала в колхозе. Жили в заброшенном холодном доме, ни одежды, ни обуви. Когда я пошла в школу, у меня не было обуви. Прибегу босиком, учительница посадит на теплую печь и даст кусочек хлеба. Летом я нянчила чужих детей и получала 5 рублей, только тогда мама купила мне ботиночки и ситцевое платье.
Рассказывает Нина Алексеевна Кичигина:
– Когда началась война, мне был один годик. Жили мы с бабушкой в Медвежьегорске. В 1941 году в город пришли финны, и нас выселили в д. Шуньга, а затем согнали за 5 км в д. Фамино. Я, конечно, ничего об этой жизни сама не знаю, только помню, как бабушка нам говорила: "Вот наступит хорошее время, куплю я вам ситного хлеба". Помню еще, когда финны ушли и нам сказали, что война закончилась, все открыли окна и очень радовались, обнимались.
Васильев Николай Иванович:
– Когда началась война, мне было 5 лет. Семья наша жила в д. Ловколово Ленинградской области. Отца, командира части, арестовали в 1937-м, а в 1938 году расстреляли. Мы жили под статьей как политически неблагонадежные. С приходом врага на нашу землю были вывезены на корабле в Прибалтику. Но там долго не держали и переселили в Финляндию.
Два года жили в бараке, на нарах. Постоянно испытывали чувство голода. Маму забрали на всякие тяжелые работы. Потом нас взяла хозяйка на хутор. Мама работала кухаркой и следила за скотиной. О том, что происходит на фронте, не знали, но ближе к 1944 г. по договоренности с Финляндией нас вернули на родину.
Вернувшись в деревню, увидели, что дома нет. Начались новые лишения. В Ярославской области, куда мы приехали, было голодно. Скитались долго, пока в 1949 году не приехали в Карелию. Графу "находились во время войны на оккупированной территории" нам часто вспоминали, но армию я отслужил, семью создал.
Рейно Владимирович Пелля:
– В 1941 году немцы подошли к Ленинграду, наша семья оказалась на оккупированной территории. В мае 1943 года как и все семьи ингерманландцев были вывезены в Эстонию. Сначала находились в карантинном лагере, а потом Финляндия. Здесь были определены на поселение к хозяину в местечке Лайтила, недалеко от г. Турку. Здесь я и родился. Со слов брата Ивана, он пас коров, а мама и бабушка работали на хозяйстве. Жили до декабря 1944 года, а потом ингерманландцев стали по договору вывозить из Финляндии. Но на родину не суждено было вернуться. Сначала нас определили на жительство в Эстонию, потом увезли в Ярославскую область. Здесь мы и встретили День Победы.
Думали, что теперь разрешат вернуться на родину в Ленинградскую область, но нас привезли на север. В 1946 году мы оказались на станции Сосновец, на грузовой машине нас привезли в деревню Никонова Сельга. Жили очень трудно, ведь приехали с пустыми руками. Мама работала в колхозе, мы учились.
Раиса Васильевна Коваленко родилась в селе Вознесенье Подпорожского района Ленинградской области. Во время оккупации находилась концентрационном лагере №5 Петрозаводска. "Жили в бараках вместе с мамой, – рассказывает Раиса Васильевна. – Я почти ничего не помню, кроме того, как всех водили в санпропускник, где прожаривали все белье в печах, видимо, от педикулеза, не знаю, как и находили свое имущество. Помню, давали нам жмых – наилучшего лакомства тогда и не было".
Людмила Константиновна Кубасова:
– До войны мы жили в г. Сортавала: папа, мама, сестра, брат и я. На это время маме было 28, папе 29, сестре 7, брату 6 лет, мне 3 месяца. Началась война, папа отправил нас поездом до Ленинграда к родственникам. Но только отъехали от Петрозаводска, попали под бомбежку. Люди прыгали с поезда и бежали кто куда. Мама с нами пошла в сторону Ленинграда, почти все шли в этом направлении. До Ленинграда мы, конечно, не дошли. Нас окружили немцы. Так мы попали к ним в плен. Жили в длинных одноэтажных бараках. Взрослые работали кто где. Мы с братом и сестрой оставались одни. Я плакала днем и ночью. Успокаивалась, когда тряпицу с хлебом в рот клали. В лагере находились до освобождения Петрозаводска.
Валентина Сергеевна Куликова:
– Мы жили в Брянской области. Моей маме к началу войны было 30 лет. Папу 23 июня 1941 года призвали на фронт, и она осталась с двумя детьми: моя сестра 9 лет, брат 8 лет, я родилась в декабре 1941 года. Полная оккупация Брянской области была уже в октябре 1941 г. и продлилась до сентября 1943 г. Родные вспоминают эти годы как кромешный ад. На всей территории области бесчинствовали карательные отряды. Народ в интересах выживания стал прятаться в лесах. Так случилось и с нами. Когда мне было уже 6 месяцев, мама со своей подругой и детьми ушли в лес. После скитаний нас все-таки поймали и отвели в концлагерь под г. Локоть Брянской области. Маму и ее подругу с детьми поселили в землянку. Детям выходить нельзя. Мамы работали в прачечной, иногда рыли окопы. Плакали, но терпели все ради детей.
В сентябре 1943 года войска Брянского фронта с помощью партизан освободили область. Оставшихся в живых пленников отправили по своим местам жительства. Мама и ее подруга вернулись на родину, но их ожидало выгоревшее село. Кое-где остались сараи, сады. Поселились в уцелевшем подвале. Мама получила похоронку на отца. Она не хотела верить, что он погиб. И это была правда: пришло письмо от папы.
Я преклоняюсь перед мужеством и непреодолимой стойкостью наших людей, моих родителей, сестры, брата за то, что перенесли, победили такие муки и не опустили руки во время невыносимых трудностей мрачного времени. Я горжусь нашим народом.
Беседовали Н. ЧУГУЕВА, Н. ПОТАПОВА