Обе бригады были сильны спаянными коллективами, умелыми руками, нестандартными подходами к решению многих проблем. Конечно, со временем слава Бондаря затмила славу Андреева. И как водится на Руси, завистников, злых языков хватало и в те времена, да и сейчас хватает, и что только не говорили о них. И хапуги они, гоняющиеся за длинным рублем, и бездельники, въезжающие на чужом горбу в рай, горлопаны и верхогляды, считающие себя "белой костью". Доходило до маразма. Однажды пустили слух о том, что женам бригады были выданы к приходу очередного "первого поезда" комплекты французского нижнего белья. А когда Ваш покорный слуга вместе с семьей должны были стать героями документального фильма английской телекомпании "Би-Би-Си", половина Северобайкальска говорила о том, что в моей квартире был сделан капитальный ремонт и обновлена вся мебель, причем совершенно бесплатно. Оставим на их совести все измышления, собака лает - караван идет. Так вот, несколько мало кому известных фактов из истории бригады Бондаря. В декабре 1974 года Александр начал собирать вокруг себя молодых, крепких ребят, в основном из первого комсомольского отряда. Причем не сколько крепких телом, сколько духом. А уже тогда у него был наметан глаз на крепких ребят. Шли в бригаду с удовольствием, да не все приживались. В общем, декабрь 74 года, день рождения комсомольско - молодежной бригады, которая могла все: и лес валить, и дома строить, да и креозотных шпал не боялась (сам Александр тогда закончил Ж\Д техникум). Шло время, не стояла на месте и стройка, и к 77 году поселок Звездный стал глубоким тылом. Сворачивались и уходили к Хамар Дабану механизированные колонны, перебирались мостовики. И "бондаревцы" с завистью смотрели им вслед, им снова хотелось в бой. А под новый 1978 год прошел слух, что во вновь сформированный трест "Нижнекарск транстрой" должен прибыть второй комсомольский отряд имени XVIII- го съезда ВЛКСМ, и ребята загорелись.
Но собраться с насиженного места многим семейным с детьми - дело не шуточное. Собрали всех с женами на референдум, много говорили, спорили и отправили гонцов в НАТС разузнать, что и как. На предложение взять всю бригаду руководитель треста Ходаковский ответил положительно: "Перебирайтесь в Кичеру". Снова палатки, снова просеки, снова поселок с нуля, только вот отпустят ли? После возвращения "ходоков" бригада в полном составе пришла в контору СМП – 266 с одинаковыми заявлениями: "Прошу уволить с переводом в "Трест НАТС". Для непосвященных слово "переводом" было волшебным. Если ты увольнялся переводом, за тобой сохранялся стаж, а главное, северная надбавка. У ребят она тогда уже была 30 % - деньги немалые. А вот если просто уволить, то начинай все сначала. Естественно, руководство, профсоюз, партийный и комсомольский комитеты встали на дыбы. Были уговоры, призывы к совести, обещания, ничего не помогало. И тогда вступил в дело последний веский довод – перевода не давать. Снова собрались всей бригадой с женами, с невестами. Жаркие были споры, и к утру было принято решение: каждый поступает так, как считает нужным, никто никого винить не собирается. Днем вся бригада пришла с заявлениями: "Уволить по собственному желанию". Руководство постановило: "Уволить всех с двухнедельной отработкой, согласно трудовому законодательству". И "бондаревцы" с двумя вагончиками были переброшены на 135 км., станция Небель, для рубки просеки под ЛЭТ – 220. Желали романтики, получайте. И романтика была, освещались свечами, воду добывали из снега, благо его в тайге даже в апреле месяце было по пояс. А в середине апреля за ними из Кичеры пришла вахтовка и под звуки нестареющей "Славянки", исполненной провожающими, мужская половина отбыла на будущую станцию Кичера. Правда, не все, двое человек отправились в противоположном направлении в город Братск в управление треста "Ангарстрой".
А "северные" ребятам, по согласованию трестов "Ангарстрой" и "Нижнеангарскстрой", через полгода вернули.
Вахтовка с бригадой ушла на восток к берегам Байкала, а два человека (одним из них был автор этих строк) отправились на Запад в управление "Ангарстроя" к берегам Ангары, казалось бы, с невыполнимым заданием. Надо было как можно больше добыть цепей для бензопил "Дружба". При рубке тысячи километров просек бензопила без цепей – это как танк без боекомплекта. В общем, еще то задание, без командировочных удостоверений, без суточных, все за свой счет, на свой страх и риск. Представляете, являются в управление два добрых молодца. " Здрасте, - говорят, – мы с Байкала дайте нам цепи к "дружбам", причем, чем быстрей тем больше. И вот что еще, нам жить негде. А мы тут у Вас в командировках бывали и в общежитии живали". Я не помню, что мы говорили, какими лозунгами партии и правительства о задачах, поставленных перед строителями Байкало - Амурской магистрали, щеголяли, но уже к вечеру мы были поселены в двухместном номере "заежки". А еще через два дня бегания, именно бегания, а не хождения по многочисленным инстанциям, по всему Братску мы, обливаясь потом, тащили к вокзалу тяжеленный ящик с четырьмястами цепями. Естественно, ящик не лез в рундук плацкартного вагона, и после красноречивых уговоров уставшая от нас проводница открыла нам рабочий тамбур, куда мы ящик и затолкали. Как мы с этим грузом добирались со станции Лена, до будущей станции Кичера, можно написать целую повесть, но 2 мая 1978 года мы в 6 часов утра втащили этот бесценный груз в палатку родной бригады и пошли в вагончик - контору СМП – 608 отчитываться о командировке. Уставший директор вежливо попросил нас отложить отчет на пару дней: "Отряд комсомольцев встречаем, не до вас". Несколько дней ящик так и лежал в углу палатки, о него спотыкались, незлобиво вспоминая тех, кто его сюда притащил. И только дней через десять удивленный прораб лесорубного участка принял на баланс 400 неизвестно откуда взявшихся дефицитнейших цепей. А еще через пару дней выделил нам на три "Дружбы" по три цепи и одну запасную. Итого десять штук. Когда же он узнал, что именно бригада Бондаря причастна к появлению этого богатства, его удивлению не было предела: "Вы что, не могли себе из этого ящика взять 50 штук?". Не смогли, совесть не позволила!