Юноша мужает в армии, мужает под влиянием испытаний, на примерах старших товарищей, родных и близких. Возмужание А.Н.Гайнова началось под влиянием деда, участника трех войн.
Федор Иванович Гайнов, уроженец Ивановского, ратный труд начал в Первую мировую. Среди солдат началась эпидемия тифа, от которой он слег. В госпитале Федор Иванович смог выжить благодаря тому, что сердобольный земляк Дмитрий Конкин выхаживал его.
Немало поведал ветеран трех войн внуку о своей бурной молодости в не менее бурную эпоху. Из рассказанного в памяти Алексея Николаевича сохранились некоторые эпизоды. Один из них связан уже с Гражданской
войной. Федор Иванович служил в разведвзводе под командованием Буденного на Украине, где шла ожесточенная борьба с отрядами Нестора Махно. Однажды взвод прибыл на хутор. Товарищ Федора Ивановича зашел в один из домов, чтобы попить. В хате внезапно грянул выстрел. Буденовцы бросились к дому, из которого вышла перепуганная женщина с ребенком на руках. А тот, кто убил красноармейца, смог скрыться незамеченным. Ошеломленному Федору Ивановичу командир приказал: "Шашку наголо!", чтобы отомстить за убитого друга. Но не поднялась у него рука на беззащитную женщину с ребенком…
Третья война, участником которой стал Ф.И.Гайнов, – Великая Отечественная. На фронт его призвали вскоре после нападения врага. Но боевой путь, начавшийся в 1941-м, завершился спустя непродолжительное время. Во время обороны Москвы в конце октября 1941-го Федор Иванович попал под бомбежку под Волоколамском. Солдата тяжело контузило, но все же он остался жив и смог выползти из окопа. Вскоре его демобилизовали. Ф.И.Гайнов вернулся в родное село.
Его обязали выполнять обычную норму выработки в колхозе, но солдат, прошедший три войны, пытался объяснить, что из-за контузии не сможет трудиться наравне с другими. Возник конфликт с председателем сельсовета, и непокорного мужика отправили в Горький. Здесь при тыловой части Федор Иванович, отлично владевший ремеслом портного, трудился в военное лихолетье.
Федор Иванович женился в 1930-м, но рано овдовел (в 1949-м). Пришлось ему в одиночку растить двоих сыновей, один из которых – отец Алексея Николаевича. В самые лютые времена безбожия Федор Иванович сохранил в душе веру православную. Нередко он ездил на церковные богослужения в Выездное и Арзамас, брал с собой
внуков.
Алексей Николаевич запомнил и то, как, затеплив лампаду перед иконами, дед на коленях вымаливал у Бога прощения. Свои рассказы о военном времени Федор Иванович неизменно завершал поучительными историями о нерушимой солдатской дружбе, взаимовыручке и милосердии, без которых невозможно выдержать весь ужас кровопролитной бойни.
На Алексея, помимо историй деда, серьезное впечатление произвел дядя по материнской линии, служивший в Военно-морском флоте. Его рассказы о морских походах, подкрепленные фотографиями, где бравый моряк, полностью экипированный, выглядел внушительно и солидно, отпечатались в мальчишеской памяти так же крепко, как военные истории деда. Алексей загорелся мечтой закончить речное училище. Он уже было собрался после окончания восьмого класса подать документы, но кто-то сообщил матери о дедовщине среди студентов, и родители отговорили сына от поступления.
Поскольку юноша увлекался спортом, он решил пойти в Лукояновское педагогическое училище на физкультурное отделение. После его успешного окончания осенью 1983-го была призывная комиссия, постановившая определить А.Н.Гайнова во флот, чему он обрадовался ко всеобщему удивлению. Однако предстояла еще одна, главная комиссия, в Дзержинске.
Проводы в армию, короткий сон, прерванный отцом, разбудившим сына, прощание с родителями, с любимой девушкой Алексей воспринял как окончательное расставание с беззаботным детством.
10 ноября 1983-го комиссия в Дзержинске подтвердила направление во флот. И вот железнодорожные составы с призывниками помчались в Калининградскую область, где в городе Пионерском предстоял окончательный профотбор.
В течение двух-трех дней будущие моряки жили в неотапливаемых казармах. После прохождения медкомиссии всех собрали под навесом. На улице шел дождь. Продрогших новобранцев выстроили в "коробки" по 30 человек. Члены комиссии зачитывали приказ о зачислении. Когда дошел черед до Алексея Николаевича, прозвучало: "Форма флотская, погоны черные, три года". Вместе со всеми моряк Гайнов прокричал: "Ура!", обрадовавшись, что его мечта попасть на флот сбылась. Каждый переоделся в выданную форму.
Алексею Николаевичу предстояла отправка в учебную часть в Киев. Она размещалась на острове Рыбальский. Официально здесь значилась база отдыха моряков. На самом же деле действовала секретная часть особого назначения со строжайшей дисциплиной.
Обучение морских разведчиков шло на втором этаже. На третьем учились морские диверсанты. Разведчики с утра до вечера изучали азбуку Морзе, занимались на радиоприемных станциях РП-250, специальном тренажерном оборудовании. Осваивали и гарнизонно-караульную службу, уставы. Много занятий проходило по физической подготовке. Нагрузки были настолько тяжелыми, что все недоумевали: зачем они понадобятся на корабле. После присяги выдали оружие.
Главная задача, которую ставили перед курсантами, – с помощью определенной аппаратуры пеленговать радиосигналы, вылавливать из эфира информацию и тут же ее фиксировать. От морских разведчиков требовалось не только иметь хорошо развитый слух, но и обладать интеллектом, сообразительностью, быстротой реакции. Многим новобранцам морзянка давалась тяжело. Курсанту Гайнову в этом отношении повезло. Еще до призыва в армию он увлекался музыкой и приумножал данный Богом талант. А в учебке товарищам очень нравились песни под гитару, которые исполнял Алексей.
В учебке мирно уживались украинцы (среди новобранцев их оказалось большинство), белорусы и русские. Из негативного запомнилось только постоянное ощущение голода, поскольку паек был более чем скромным. Прошло полгода. Предстояло сдавать экзамены, которых курсанты ждали с опасением. Без умения добывать и фиксировать информацию на разведывательном корабле делать было нечего, даже отправлять судно в поход не имело смысла. От уровня обученности морского разведчика зависело если не все, то очень и очень многое.
Весной 1984-го А.Н.Гайнов успешно сдал экзамены, после которых его направили в Балтийск в 17 отряд особого назначения дивизиона малых разведывательных кораблей Дважды Краснознаменного Балтийского флота. Из морских разведчиков формировали группы от двух до семи человек. В любое время суток каждую группу могли поднять по тревоге и направить либо на МРЗК (малый разведывательный корабль), либо на другое судно. Все зависело от характера учений военно-морских сил НАТО на Балтийском море и от поставленных боевых задач.
В первый поход разведчики несли вахту как правило с наставниками, поскольку после учебки требовалась практика. Алексей в первом же походе проявил себя, так что наставник с радостью доверил ему самостоятельно нести вахту. Произошло это осенью 1984-го.
После захода в порт Гданьска в Польше, где пополнили запасы пресной воды и дозаправились топливом, предстоял дальнейший путь. По негласной традиции каждый новобранец, к которым относился в тот момент и А.Н.Гайнов, прослуживший меньше года, должен был обриться наголо, а после пересечения нулевого меридиана выпить 800-граммовую банку забортной морской воды.
Серьезным испытанием на корабле являлась постоянная качка. Морская болезнь переносилась плохо. Для привыкания организма на судах кормили очень хорошо, в рационе присутствовали сыр, копченые колбасы, шоколад, сухофрукты, изюм, другие дефицитные в те времена на гражданке продукты. Каждые сутки на одного моряка выдавалось по 50 граммов токайского белого сухого вина. Однако, как вспоминает Алексей Николаевич, из-за постоянной качки аппетит пропадал. Сложностей добавляла острая нехватка пресной воды. Нательное белье и робы стирали морской водой, ее же использовали и для мытья посуды. Когда запасы пресной воды на корабле заканчивались, раз в десять дней в целях личной гигиены обтирались ватными тампонами, смоченными спиртом.
Путь осназовцев пролегал к берегам Британии, к району учений НАТО.
Официально советские малые разведывательные корабли значились как гидрографические суда. А в трюмах ждала своего часа секретная аппаратура, с помощью которой разведчики вели перехват радиосигналов, которыми НАТОвские суда обменивались друг с другом, со своими подводными лодками, авиацией, отслеживали их передвижения.
Подобных двухнедельных походов за время службы А.Н.Гайнова было немало. Морские разведчики выходили в акватории Балтийского и Северного морей, Атлантического океана, к Шетландским островам.
В одно из таких плаваний советские военные специалисты смогли запеленговать и перехватить телетайпное сообщение британцев о прогулке премьер-министра Маргарет Тэтчер.
На советских МРЗК господствовала строгая дисциплина, морякам без особой надобности запрещалось выходить на палубу. Пищевые и иные отходы приказывалось незаметно выбрасывать за борт. Поэтому то, что происходило на бортах судов вероятного противника, вызывало у наших морских разведчиков изумление и недоумение. Немцы из ФРГ свободно разгуливали по палубе, притом в гражданской одежде. Отходы западные моряки паковали в мешки и выбрасывали за борт. Наши суда тайком охотились за этими мешками, стараясь выловить их до полного погружения в воду. Среди отходов иногда попадались даже вахтенные журналы, содержащие много ценной секретной информации.
Безусловно, НАТОвцы догадывались, что в районы их учений неспроста заходят советские "гидрографические" суда, к нашим кораблям направлялись вертолеты, зависавшие над мачтой, а военные самолеты "Фантом" периодически заходили на боевой курс, имитируя воздушную атаку, отлично зная, что у советских моряков только легкое стрелковое оружие.
Однажды НАТОвский вертолет завис над нашим МРЗК и сбросил сверху чайник с нечистотами. После этого винтокрылая машина совершила крутой маневр. Видимо, ее экипаж решил покрасоваться. Маневр, однако, оказался фатальным. Вертолет накренился и рухнул в воду. Капитан нашего корабля по радиосвязи предложил НАТОвцам помощь в спасении людей. В ответ в довольно грубой форме последовало требование покинуть этот район. По счастливой случайности экипаж был спасен, а наш МРЗК позже в этом квадрате выловил несколько обломков корпуса разбившейся винтокрылой машины.
Алексей Николаевич помнит и другой случай. Во время одного из походов наши моряки заметили, что корабль ФРГ кружит возле необычного предмета конической формы. Советское командование заинтересовалось этим. Решили скрытно подойти в этот квадрат под утро, используя туман. После долгих поисков странный объект удалось обнаружить. Но и туман в этот момент также рассеялся, большой немецкий корабль открыл предупредительный огонь по нашему судну.
– Еле ноги успели унести. Впоследствии мы узнали, что странный конический объект был тренировочной мишенью для корабля ФРГ, – вспоминает Алексей Николаевич.
Наши маломерные разведывательные суда нередко попадали в шторм, что являлось серьезнейшим испытанием для всей команды. Симптомы морской болезни многократно усиливались. На случай тошноты и рвотного рефлекса борт был укомплектован специальными пакетами, находившимися на каждом посту. Многие стеснялись этого, предпочитая выйти на палубу. Одному из наших моряков это стоило жизни: в шестибалльный шторм корабль накрыло волной и беднягу смыло в море, спасти его жизнь не удалось. Происходили и другие неприятности.
Однажды МРЗК возвращался из боевого похода. Моряки отдыхали, смотрели фильм. Неожиданно прозвучал сигнал тревоги, но практически никто на это внимания не обратил. Тогда капитан по громкой связи заорал благим матом, что привело всю команду в чувство. Оказалось, что в проливе Скагеррак между норвежским побережьем Скандинавского полуострова и полуостровом Ютландия, соединяющим Северное море с Балтийским, неизвестное судно пытается вытеснить советский корабль в чужие территориальные воды. Так продолжалось в течение трех часов, пока на подмогу не прибыли советские истребители МИГи.
Служба на флоте оказалась насыщенной и трудной. Один из наиболее сложных моментов – работа по французам в ходе учений НАТО. Скорость передачи информации у французов достигала до 140 знаков в минуту. К тому же сигнал специально глушили помехами. Но, несмотря ни на что, удавалось запеленговать и перехватить и французские переговоры.
– Для меня самым важным в службе было ощущение сопричастности к большому важному делу не только военного, но и государственного значения. Полученную информацию мы передавали для дешифровки, а потом она могла лечь на стол не только военному командованию, но и руководству партии и страны, использоваться на переговорах высшего уровня, – говорит Алексей Николаевич.
Зимой моряки базировались на берегу, несли гарнизонную и караульную службу, отрабатывали боевые
навыки.
Командование узнало об увлечении А.Н.Гайнова игрой на гитаре и предложило организовать художественную самодеятельность. Так, в 1985-м в части появился вокально-инструментальный ансамбль.
Серьезным успехом Алексея Николаевича стала пеленгация в марте 1985-го НАТОвской подлодки. Благодаря этой наводке в заданный квадрат были стянуты советские боевые корабли.
Алексею Николаевичу помогало хорошее знание специальности, что вызывало всеобщее уважение. Неожиданно А.Н.Гайнова, на тот момент старшину второй статьи, назначили заместителем старшины подразделения и предложили искоренять неуставные порядки. Это оказалось нелегко. Тем не менее, Алексей Николаевич приложил максимум усилий, чтобы свести дедовщину к минимуму.
Ценило его и командование. Он закончил службу осенью 1986-го главным корабельным старшиной, занесен в Книгу почета части.
Незадолго до демобилизации Алексею Николаевичу поручили задание, которое полагалось выполнять офицерам: его направили поездом во Владивосток, где среди моряков Тихоокеанского флота он должен был отобрать четырех человек себе на замену и вместе с ними вернуться в Балтийск самолетом.
За время службы А.Н.Гайнова его непосредственный командир Шелестюк вырос из капитан-лейтенанта до капитана второго ранга, его перевели в Штаб Балтийского флота. Командир всячески пытался уговорить Алексея Николаевича перейти на службу в штаб вместе, заключить контракт. Однако у А.Н.Гайнова были другие планы. Он скучал по родным краям, в Ивановском его ждала любимая девушка, с которой навсегда связал судьбу. Наверное, удручало и то, что подул ветер перестройки, когда наши враги стали вдруг заклятыми друзьями. В Балтийском флоте в 1986-м многих ошеломило, что авианосец США свободно зашел в те воды, которые находились под неусыпным контролем "слухачей"-осназовцев.
4 ноября 1986-го Алексей Николаевич демобилизовался, вернулся в родное Ивановское. Здесь директор школы А.М.Конкин предложил ему должность руководителя начальной военной подготовки. Заочно получил высшее педагогическое образование.
3 марта 1987 года Указом Президиума Верховного Совета СССР главный корабельный старшина А.Н.Гайнов был удостоен медали Нахимова. Эта награда эквивалентна медали "За боевые заслуги". В 1988-м ему вручили юбилейную медаль "70 лет Вооруженных Сил СССР". В том же году он с июня по сентябрь проходил военно-полевые сборы в Мулине, по результатам которых получил звание младшего лейтенанта запаса. В настоящее время Алексей Николаевич – лейтенант запаса, директор Ивановской средней школы.
Спустя три десятка лет он вспоминает, как рассказы и наставления деда, Федора Ивановича, помогали достойно нести испытания в море и на суше. Кроме того, Алексей Николаевич старался следовать словам флотоводца адмирала Ушакова: "У матроса нет легкого пути, как и нет трудного, есть один путь – славный".
Вячеслав ОВЧАРОВ
Фото из семейного альбома А.Н.ГАЙНОВА