Руки солдата с огромными мозолями в порохе и земле, пахнущие табаком. Горькие слезы матерей, чьи сыны и мужья больше не вернутся домой. Голодные глаза детей, которые за свою короткую жизнь ни разу не видели хлеба.
Такими глазами, в 1941 году, смотрела на мир маленькая Галина Федоровна Черкашина, уроженка поселка Памяти 13 Борцов.
- Когда началась война, мне было всего два года. Помню, что родители постоянно работали. Папу не взяли на фронт из-за инвалидности первой группы, он все время занимался домашними делами. Делал абсолютно все, начиная от мебели, заканчивая ремонтом обуви. Нас было восемь человек: четыре брата и четыре сестры, мама тоже не могла работать. Весной мы сажали картошку и огород. Летом рвали черемшу и лебеду. Осенью собирали грибы. А зимой ели все то, что заготовили, - рассказывает о своем детстве Галина Федоровна.
Хлеб и безотцовщина. - Война - тяжелое время. У многих погибли отцы и братья. Но дети были иногда жестоки... Те, в чью семью приходила похоронка, становились безотцовщинами, их нещадно изводили. Помню, как старший брат по всей улице гонял ребятню, которая обзывала его товарища. Помню и огромные очереди на получение хлеба. Несмотря на то, что нас в семье было много, нам выдавали всего четыре нормы. Мы, младшие, приходили к девяти часам вечера к Стеклозаводскому базару и становились в очередь. В три часа ночи нас сменяли старшие братья и сестры, которые стояли до девяти утра. Когда эти несчастные граммы хлеба приносились домой, папа и мама не брали ни крошки. Все отдавали нам, - вспоминает Галина Федоровна.
Слезы. - У нас в сарае жили корова и поросенок. После вечерней дойки мы стояли с кружками у ворот стайки, мама разливала нам парное молоко. Я больше чем уверена, себе она такого позволить не могла, поэтому мы с братьями и сестрами немного не допивали. Остатки сливали в одну кружку и отдавали маме. Я помню ее слезы.
Помощь. - Тем, у кого погибали родные, папа и мама помогали. Они были очень добрыми и даже в мирное время папа делал своим односельчанам различную домашнюю утварь. Денег за помощь он никогда не брал. Кому табуретку сделает, кому на сенокосе поможет, кому дров наколет. Так жили абсолютно все. Ведь народ понимал, что только вместе мы можем выиграть эту войну и преодолеть голод.
Смерть. - Однажды местные мальчишки решили пошутить над девочкой, которая спала в очереди за хлебом. Они распотрошили телогрейку и достали из нее кусок ваты. Я точно не помню, возможно, вата была чем-то пропитана. Они поднесли ее к носу бедолаги и подожгли. Одного вдоха ее ослабленного от голода организма хватило, чтобы она больше никогда не проснулась. 9 утра, все получают хлеб, а ее мама забирает бездыханное тело с базара...
Быт. - Помню сенокос и сбор урожая картофеля. Вся наша семья участвовала в этом событии. Папа и старшие братья косили траву, а мы с мамой и малышней собирали ее в снопы и перетаскивали в общую кучу. Это сейчас кажется, что травы очень много. Тогда же мы старались собрать каждую травинку, боясь, что зимой от голода может умереть корова. С картошкой та же история. Взрослые копают, а мы сзади идем с ведерками и маленькими лопатками. Не дай Бог одну картофелину пропустить, зимой может не хватить. Нам сильно повезло с родителями, которые знали, что нужно делать и умели экономить еду.
Жизнь после войны. - После того, как война закончилась, мало что изменилось. Тот же урчащий живот, то же чувство голода. Если говорить честно, мы еще жили, как короли. Мы никогда не пропускали приемы пищи, у нас на столе всегда была еда. Кому-то повезло меньше, они ходили с синяками под глазами, постоянно падали в голодные обмороки. Когда подошло время, я отправилась в школу, а после чего работать на завод. Тогда наша страна была на подъеме и голодные годы стали отступать. На стекольном я работала на всех должностях, кроме директора. Я и полы мыла, и емкости с сырьем разгружала. В конце концов, перешла в горячий цех, где проработала аппаратчиком почти тридцать лет.
Сейчас Галина Федоровна на пенсии, недавно отпраздновала восьмидесятилетний юбилей. Как говорит сама: "Я до сих пор экономлю еду. Хоть те годы давно уже прошли, я просто не могу перебороть себя. Всегда откладываю про запас. Для вас, молодых, это непривычно, но мы так жили, и я хочу, чтобы люди помнили об этом".