15 февраля исполняется 30 лет вывода советских войск из Афганистана. 10 лет советские солдаты и офицеры (русские и удмурты, татары и чуваши, белорусы и армяне, представители всех народов), защищая геополитические интересы нашей страны, воевали здесь. И отнюдь не против афганцев. Афганистан стал полем боя двух миров: социализма и капитализма. Это была очередная попытка Запада подорвать Россию. Они честно исполнили солдатский долг, на десятилетия отодвинув превращение Афганистана в один из главных поставщиков наркотиков на нашей не такой и большой планете. Достойно несли боевую вахту в Афганистане и наши земляки. В их числе уроженец Аксакшура, ныне житель Малой Пурги В.Л. Мотов. Вот что вспоминает он об участии в этой войне.

За повесткой ходил в военкомат в Малую Пургу 3 ноября 1980 года. До станции Кечёво доехал с отцом, который доставлял молоко на молокозавод в Среднее Кечёво. До Агрыза добрался на поезде, а дальше – пешком до Малой Пурги. Военком вручил повестку, где было написано, что 8 ноября буду призван в ряды Советской Армии. Домой направился пешком через Малую Бодью и Яган. Льёт дождь, грязь, машины проезжают, но почему-то не останавливаются, только обливают грязью. Дошёл до Среднего Кечёво и зашёл на молокозавод, где меня угостили кружкой сметаны и белым хлебом. Подкрепился и пошёл дальше в сторону своего Аксакшура.

7 ноября надо устраивать провожаны. А идут дожди, грязно. Переживаю, что с клуба придёт много молодёжи и испачкает дом. Но Бог, видимо, услышал меня и 6 ноября подморозило.

В 10 часов 8 ноября приехал в военкомат на Аксакшурском автобусе. Из района нас было четверо. Вручили мне комсомольскую путёвку, в котором было написано, что призываюсь в пограничные войска. На обложке пограничник с собакой и пограничный столб.

Из Ижевска вместе с 150 новобранцами полетел на самолёте в Забайкалье. Далее из города Борзя в посёлок Приаргунск ехали на поезде. Встретили нас маршем "Прощание славянки", под эту же музыку направились в Приаргунский пограничный отряд. За Приаргунском уже нет железной дороги, за ней граница с Китаем.

Здесь же прошли учебку, в автороте. Со мной азам военного дела обучался земляк, кечёвский Лёшка Черыгов. У меня уже был водительский стаж, поэтому меня сразу взяли на обучение категориям "В" и "D". Но когда старший лейтенант Чудаков набирал группу на обучение езде на бронетранспортёре ("БТР"), я подумал, где ещё покатаешься на такой технике, и прошёл курсы. Отец работал водителем, поэтому я с детства интересовался и знал толк в машинах. Так я стал водителем и наводчиком бронетранспортёра. Черыгов целый год был моим наводчиком. Каждый из экипажа "БТР" всегда может заменить друг-друга – водителя наводчик и наоборот. За год мы научились ездить и стрелять.

В ноябре 1981 года из Забайкальского пограничного округа примерно около 300 бойцов начали собирать на афганскую землю. Все написали рапорт. Алексея Черыгова распределили на другой "БТР".

Холодно, ночью грузим в вагоны боеприпасы, другое боевое снаряжение. Поднимаем и брёвна, говорят, что могут пригодиться в строительстве землянок. Там ведь нет леса. Провожали нас опять с музыкой.

16 дней мы ехали по Азии, 8 часов лишь огибали Байкал. Состав останавливался, мы мылись байкальской водой. Еду готовили в вагоне же. Три вагона в середине состава были пассажирскими. Если поезд останавливается, сразу выскакивают два часовых и идут проверять вагоны. Состав останавливается часто, так как по Сибири только однопутная железная дорога, надо пропускать встречные поезда.

В один день, когда проходили по Сибири, был в наряде. Состав останавливается, и сразу нужно проверять вагоны. Начальник заставы сказал, что не знает, насколько здесь задержится состав, нет связи с локомотивом. Было это в 5 часов вечера. Автомат, четыре магазина к нему, в белой шубе. С одной стороны состава иду я, с другой – второй часовой, Коля Касаткин из Балезино. Только успел проверить последний вагон, как поезд тронулся. Бегу, надо успеть к средним вагонам. Смотрю, они уже меня оставляют. Сумел схватиться за лестницу вагона. Холодно, обдувает ветер. Сзади вагона была лестница, куда я потихоньку перебрался. В то время, когда перехвачивался, мимо проехал встречный поезд. Машинист меня увидел и закричал: "Солдат, держись крепче!". Хорошо, что между вагонами хоть ветер уже не находит. Крепче прижался к лестнице, вагон кидает из стороны в сторону. Еду между вагонами. Проезжаем населённые пункты, видны фонари, проехали уже и через туннель. Уже спать хочется, не знаю, сколько времени, темно, стрелки и цифры на часах не разглядеть. На какое-то время поезд сбрасывает скорость, но потом снова прибавляет. Если сорвёшься с лестницы – угодишь под колёса. Кроме автомата, больше ничего не найдут – тайга, хищники. …

Начал дремать, автомат на плече. Вагон трясёт, видимо, от этого он сполз с плеча и задел другой вагон. Резко дёрнуло, проснулся – хорошо, что держался крепко. Уже светает. Наконец, состав остановился. Я вспрыгнул с вагона, смотрю, навстречу бежит начальник. Обнял меня и спросил, где Касаткин. Я говорю, что он был с другой стороны поезда. Нашёлся. Оказалось, что он сел в платформу, в которой везли автомобили. Говорит, что дверь "УАЗ"-ика была открыта, сел и ехал себе, поглядывая по сторонам. А я ехал между вагонами, как выяснилось позднее, 18 часов. Так это стало первой проверкой меня на прочность.

Когда ехали в поезде, офицер из особого отдела заходил в каждое купе, у каждого солдата спрашивал, не боимся ли мы ехать в Афганистан, ведь всё же там война, могут и убить. Я ответил ему, что всё выдержу. Но шесть солдат отказались. Встретился с ними уже на нашей земле. Они говорят, что зря не поехали. Я сказал им, что такие солдаты в Афгане не нужны, из-за таких и другие могли погибнуть.

В городе Курган-Тюбе, в полевом учебном центре нас уже ждали новые бронетранспортёры. В ноябре-декабре мы их обкатали. Изучили все сложности, которые могут встретиться на афганской земле. В январе 1982 года на пароме переплыли на афганскую землю. Там познакомился с командиром "БТР"-а другой заставы сержантом Олегом Леонтьевым из Гожни. Он призвался на полгода позже меня. Двое были из Старой Моньи. Один, как и Черыгов, попал на другую точку. С ним я уже встретился только на родине.

Целый месяц были на боевой операции, с нами были и вертолёты. Боролись с бандформированиями. Холодно, ветрено, влажно. Ночью, когда останавливаемся, ставят часовых. Я отдыхаю за рулём бронетранспортёра, десант – в десантном отделении. Они сидят на кровати, а я на своём сиденье. Им уютно, тепло от мотора идёт к ним. У меня впереди лишь одна печка. Когда двигатель работает – тепло, а через полчаса после выключения мотора зубы начинают стучать друг об друга. Снова завожу. На некоторое время засыпаю. Так целый месяц полусонный и на сухом пайке.

В одной операции участвовали вечером 30 января 1982 года. Разведка сообщила, что душманы расположены на нейтральном острове у реки Пяндж в тростниках. Чтобы они не смогли пробраться в Афганистан, мы им поставили заслон. На одном берегу мы им мешаем, на другом – Таджикистан. Там тоже их ждут пограничники. Душманов уничтожили вертолёты с воздуха.

На рассвете возвращаемся домой. Моя машина головная, старший лейтенант Винников едет со мной. До завершения нашей службы в Афганистане он был старшим. У каждого офицера был свой "БТР", из 5 машин они сами его выбирали. Когда проезжали через мост, прогремел сильный взрыв. Все стреляют, колонна стоит. Я знаю свою работу. Открыл люк, дал автоматную очередь и я уже на земле. Смотрю, вместо колеса, который был подо мной, остался один сломанный редуктор, течёт тормозная жидкость, с компрессора выходит воздух. Мне их как-то надо перекрыть. Кругом стреляют. Наводчик Ильфат Биянов из Гордино Балезинского района стреляет из крупнокалиберного пулемёта (14,5 мм). Звук выстрелов бьёт по ушам. Мне тогда стало плохо. Закрыл уши и сел между колёсами. Всё, думаю, сейчас потеряю сознание. Видимо, закончились патроны "КПВТ", начал стрелять из "ПКТ". Мне стало легче. Я перекрыл протекающие трубки.

Мы были недалеко от одного дома. Идёт стрельба, а женщина, прижав к груди ребёнка, бежит из него к нам. Что-то говорит, кричит. Наводчик мой (татарин-удмурт) понимал и по-узбекски. Женщина сказала, что банды только что ушли в горы. Об этом Биянов сообщил Винникову. Стрельба закончилась. Смотрю, вместо колеса на четвёртом мосту тоже остались лишь торчащие железячки. Хорошо, что можно ехать и на шести колёсах, просто задние колёса нужно приподнять лебёдкой, чтобы не задевали землю.

Поехали на базу. Прожекторную установку на базе автомобиля "ЗИЛ", зацепив тросом, поволок через озеро. "БТР" у меня плавающий. Когда пересекали озеро, было видно лишь кабину машины. А после выхода на сушу "ЗИЛ" поехал на своём ходу.

Комиссия не списала мой "БТР", хотя он подорвался на двух противотанковых минах, пострадали первый и четвёртый мосты. После ремонта я вновь на боевых операциях. 15 мая, за три дня до моего дня рождения, при возвращении с операции, попали в засаду. Подмога не может подъехать. Помочь нам вышли местные добровольцы, но как сообщают по рации, у них тоже заканчиваются патроны. Потом подполковник Минин, командующий операцией, дал приказ, чтобы не прорывались, а вернулись обратно. После того, как мы взорвались на минах, вперёд отпускали автомобиль "КрАЗ". Пусть лучше взорвётся эта машина, чем боевая техника. "КрАЗ" сгорел, в его кузове было 6 душманов. Наверное, они погибли, зам по боевой части сказал, что бросил в кузов гранату "Ф-1". У начальника заставы "БТР" подорвался на мине. Он контужен, "БТР" позже списали. В меня тоже стреляли в кишлаке в упор. Но кумулятивная граната попала в сварной шов и отскочила. В моём "БТР"-е был миномётный расчёт. Их четверо. Темно, ничего не видно, поэтому они всю ночь стреляли, чтобы банды не смогли приблизиться к нам. Утром прилетели вертолёты, начали бомбить. Один вертолёт спустился и забрал раненых.

28 августа 1982 года окружили душманов. Вертолёты в воздухе, добровольцы-сарандайцы на земле. Мы помогаем гранатомётами "АГС-17". Ранили афганского добровольца. Пуля прошла сквозь руку. В моём БТР-е его забинтовали, раненого забрали на вертолёте и доставили в Душанбе. Начальник оперативной группы майор Новиков по рации сообщил лейтенанту Винникову, что пора возвращаться на базу. С одной бандой мы воюем, другая нам готовит засаду на пути домой. На двух "БТР"-ах мы поехали на разведку, осмотреть дорогу. Впереди едет "БТР" из разведвзвода. Заехали в город. Пустота, по улице бежит вода. Закрыл походное лобовое стекло бронёй, смотрю только через триплекс.

В моём "БТР"-е лейтенант Винников, наводчик Биянов, снайпер Ишмаметов (башкир). Первый БТР душманы не тронули. А по нам с двух сторон ударили из ДШК - крупнокалиберного пулемёта Дегтярева-Шпагина. Биянов из "КПВТ" успел сделать три выстрела, как почувствовали сильный удар об "БТР" Такой был звук, что до сих пор в ушах звенит. Винников дал команду: "Вперёд!". Я - по газам, но ничего не видно, дым, трудно дышать, рулевая не работает, "БТР" упал в канаву, выехать не можем. Выключаю аккумулятор, чтобы не было замыкания. В нас стреляют, пули барабанят по броне. Биянов и Ишмаметов ранены. Мы с Винниковым впереди, поэтому осколки нас не задели. Открыв верхние люки, они отстреливаются. Я тоже нашёл автомат и пустил очередь. Наши пулемёты молчат, бронетранспортёр стоит набекрень, четыре колеса в канаве. Я слышу, что стреляют и из впереди идущего "БТР"-а, но саму машину не видно. Лейтенант Винников через мой люк бросил две гранаты. Мы ведь ничего не видим, подойдут и кинут нам в люк гранату, и всё. Мы пока отстреливаемся. У всех пот заливает лицо, но наводчик, снайпер и я бьём из автоматов. Вдруг наводчик Биянов на какие-то доли секунды замер. С головы бежит кровь. "Ерунда", - говорю я, - "это только гильза от автомата поранила".

Пока вроде не горим. Я включил аккумулятор, рация работает. Винников общается по рации:

- 101, 101, я 85, я 85. Как понял, приём.

- 85, 85, я 101, я 101, слышу вас хорошо.

- 101, 101, я 85, 85, я подбит, я подбит, пока обстреливаюсь, пока обстреливаюсь, как меня понял – приём.

- 85, 85. Я 101, я 101 – держитесь, держитесь.

Теперь услышали и другие экипажи, что мы подбиты.

Через некоторое время Винников обратился к экипажу "БТР"-а, который перед нами:

- 91, 91, я 85, я 85, приём, приём.

С другой стороны:

- Я 91, я 91 на приёме.

- Я 85, я 85, давай назад, давай назад.

Только успел это сказать – удар… Дым… Винников: "Горим!". Вновь по нашей машине выстрел из гранатомёта.

Я уже готов выйти. В жилете гранаты, обоймы автоматов. Пока дым, ничего не видно, я выскочил из "БТР"-а и начал стрелять. Слышу, наводчик кричит: "Прикрывай", я вновь стреляю. Говорю ему, чтобы прошёл под колёсами на другую сторону "БТР"-а и оборонялся. Я стреляю, он стреляет, оборона есть. "БТР" дымит, но не горит. Кричит Ишмаметов: "Прикрывай" и вспрыгивает.

На какое-то время наступила тишина. Не знаю, что это было такое, но я услышал голос матери. Говорю, то что есть, обманывать не могу.

Мы втроём уже вне машины, а офицера нет. Смотрю, он из бронетранспортёра кидает нам боеприпасы. Мы ведь не знаем, когда придёт подмога, надо чем-то защищаться. Только он выходит – подъезжает "БТР".

Вот так было. Офицеры смеялись, что удмурт с татариным в рубашке родились. Но не только в этом дело. Мы целый год учились азам военного дела, нас научили, как действовать в той или иной ситуации. Солдат знает, что нельзя паниковать, а каждая секунда может стоить жизни.

Более четырёх месяцев ещё ездил на операции, обучил и оставил себе замену. Вернулся домой в феврале 1983 года.