“На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов,
И Вечный огонь зажигает”…
(В. Высоцкий)
Здесь нет гранитных плит, сюда давно никто не приносил букеты цветов, а только остов от когда-то возложенного к какому-то памятному дню венка. Если попытаться поставить поминальную свечу, погаснет, так как ветер вольно гуляет, и нет ему преграды в наших заволжских степях.
Растет только густо и буйно кустарник и акация, пряча в своих зарослях от посторонних глаз, когда-то установленного своими односельчанами скромного обелиска, на высоком берегу реки.
Повествование
Иногда выбирая время, приезжаю в Журавлиху побросать спиннингом блесну, потаскать окуней, а если повезет, то и щуку или судака, или заняться тихой охотой, благо по берегу Иргиза можно насобирать опят, шампиньонов или "синей ножки".
Река Большой Иргиз имеет протяженность 675 км, она одна из самых извилистых в мире, у неё два водохранилища: Пугачевское, площадью 20 км2 и Сулакское - 10 км2.
Когда-то большое, по прежним меркам, село Журавлиха раскинулось между поворотами реки по обе стороны от оврага, разделяющего его пополам, на высоком берегу и насчитывало несколько сотен дворов. Взрослые работали, старились, уходили на покой. Дети росли, ходили в школу, взрослели, создавали семьи. Это было не так уж и давно.
А что теперь? Нет села. Нет даже названия села на дорожном указателе, исчез, может, сняли дорожники на реставрацию или пошел на приемный пункт металлолома. Осталась только труба и каркас, на котором крепился указатель "Журавлиха 0.8 км".
Нет сельчан, разъехались искать лучшей доли, или по еще каким причинам. Только следов "копателей", что ищут и ищут что-то на месте села, всё больше и больше.
На месте домов остался осыпавшийся грунт, в виде округлых ям, которые когда-то были подполом, и которые напоминают о прежнем пребывании на этом месте людей. Остались кое-где фруктовые деревья, только плоды их стали горькими, одичали без заботливых хозяйских рук, и обильная заросль травы и полыни…
Год или два назад в Журавлихе горел погост, что находится за железной дорогой, выгорела вся сухая трава, а в этом году выгорела большая площадь старой сухой травы уже через дорогу.
Год назад, глубокой осенью, она была на редкость дождливая, со своим одноклассником Олегом, поймав немного рыбки, поздно вечером мы уже готовили ушицу, когда с грибной охоты вернулся его сын, принеся с собой пару ведер с верхом "синих ножек".
- Случайно наткнулся на табличку, лежащую на земле, с надписью "Здесь расстреляны коммунисты в 1921 году", - сказал он.
Мы переглянулись, о том, что рассказал сын друга, оба не знали, хотя родились, учились и работаем в своем районе, да и нам уже ближе к 60.
- Завтра посмотрим, сейчас уже темно, можем и не найти! - ответили мы.
На следующее утро пошел снежок с дождем, и выбраться на крутой берег оврага, где была обнаружена находка, не представлялось возможным.
- Как приедем в следующий раз, непременно найдем! В гражданскую войну в этих местах были бои!" - с этим мы и уехали домой.
Как говорится, "не загадывай наперед, не исполнится". Почти так и получилось. Следующий раз в Журавлихе мы оказались ровно через год. Вытащив пару килограммовых щук, было собрался домой. Но табличка, найденная сыном друга, все еще не давала покоя в мыслях, подогревала интерес и любопытство. Пошел за овраг и пожалел, что точно не расспросил тогда о месте находки. Сын друга к тому времени уже год как жил вдали от родительского дома. Пару часов ходил от одного холмика к другому, безрезультатно, здесь еще подул северный ветерок, который стал немного пробирать, похолодало. "Жаль, что не нашел!" - подумал я и собрался возвращаться. Но тут, заметив меня, подъехал верхом на лошади знакомый чабан.
- Здравствуй, Гайбула!" - поприветствовал я чабана. Гайбула ответил на мое приветствие по-восточному, спросив про мое здоровье, здоровье семьи.
- Что случилось или что потерял, большое время здесь ходишь? - поинтересовался он, видимо, давно заметив меня. Я ему объяснил, что ищу.
- Это ближе к оврагу, покажу, сам не найдешь! Зачем тебе это?" - поинтересовался мой нежданный помощник.
Гайбула проводил меня до места, которое я прошел и ничего не заметил. Действительно, сам бы не нашел!
- Вот то, что искал! Поеду, нужно смотреть за отарой! Если узнаешь что - расскажешь! - сказал он и поскакал по своим делам.
Вокруг того, что я искал, росла такая буйная растительность из куровника и репейника, что почти ничего не было видно. Походив вокруг, сделал несколько снимков и отправился домой.
Закрутилось колесо работы, все по плану и расписанию, всё как всегда. Напротив лицея - ухоженный памятник воинам, павшим в Великую Отечественную войну, и обелиск на братской могиле, установленный в память о погибших красноармейцах в годы гражданской войны из балашовского отряда.
Как всегда, после росписи в ЗАГСе к ним молодожены несут цветы. По пятницам, как и многие организации, лицей проводит санитарные дни, убирает прилегающую территорию, на которой находятся и эти памятники. Всё это не идет ни в какое сравнение с тем заброшенным местом памяти в Журавлихе.
После находки в Журавлихе зашел к руководителю лицея и показал то, что снял. "Это у нас? Где?" - сразу заинтересовалась она. Рассказал ей историю о находке, а еще поделился с корреспондентами двух местных газет. Вместе с корреспондентом "Ивантеевского вестника" побывали в Журавлихе вместе.
Предложение прибраться на месте обелиска, или вернее на месте того, что от него осталось, было одобрено директором лицея. Я зашел в одну из групп нашего лицея, передал по рядам снимки с остатками памятника.
"Ребята, я могу только попросить вас помочь в добром деле, кто может, давайте приберемся, приведем немного в порядок то, что осталось! Это наша история, история нашего края, где мы живем, за этим обелиском судьбы людей! Только возьмите топоры, придется рубить кустарник. Могу взять только троих" - обратился я к ним.
На следующее утро, погрузив в прицеп носилки, лопаты, то есть все необходимое, с тремя добровольцами отправились на место предстоящей работы.
Табличка из нержавейки, привернутая двумя шурупами к остатку доски, лежала на том, что осталось от основания обелиска. Видимо, руки какого-то неравнодушного человека возвратили ее на прежнее место. Поверх досок с табличкой лежал венок, вернее клочок проржавевшей проволоки, и такими же лепестками, изъеденными временем и непогодой.
Основание памятника не пощадило время, раствор начал осыпаться, обнажая его внутренности.
Когда село жило полноценной жизнью, односельчане в память о погибших в далекое время, поставили на братской могиле обелиск… Умерло село, забыли о нем! Стали уходить в далекое прошлое события той поры. Уже нет свидетелей того времени, сменилось поколение… Но памятная доска, изготовленная из нержавеющей стали, немного потемневшая, ещё живет! Если бы металл мог говорить, он непременно рассказал о том нелегком времени, о Чапаеве, который бывал на берегах реки. Бандах Вакулина или Попова, гулявших по заволжским местам, о продразверстке и восстании кулаков…
Лицеисты взялись за дело. Пошли в ход топоры, лопаты. Ненужное рубилось, убиралось, копалось, бороновалось, Обозначили границу ранее стоявшей ограды. Один столбик ограды оставили, видно, что обгорел (в какое-то время горела трава рядом), но он устоял, не поддался огню. Остальные столбики, подгнившие и лежавшие на земле, были убраны.
- Вокруг много дикого камня, выложим всю вскопанную площадь - трава и кустарники не будут расти, - предложили ребята.
- Это очень много работы. Оставим так! Может, что еще предложите? - не желая обременять работой ребят, сказал я. Начали обсуждать: “По границе прокапаем канавку, засыплем доломиткой, благо ее огромная куча на берегу, да и нужно всего пару носилок!” “По углам, где раньше стояли столбушки ограды, положим дикий камень!”
На том и остановились. Ребята принесли доломитку, засыпали периметр, уложили по углам камни. Мне оставалось только кое-что подправлять и подравнивать!
За это время, пока облагораживали место братской могилы, мне было задано много вопросов, на которые я по возможности отвечал. На последний вопрос, который мне задали: "Что же будет дальше, с тем, что осталось от памятника?" "Не знаю", - ответил честно.
Немного отдохнув, попив горячего чая, покушав, тронутого морозом, торна, которого здесь в изобилии, собрав инструменты, мы с ребятами сделали несколько снимков на свои телефоны и отправились домой. Успели вовремя - чуть-чуть стал накрапывать совсем маленький осенний дождь.
Пока ехали, дождь то шел, то переставал, но в машине было тепло и уютно.
Когда приехали назад в лицей, я поблагодарил ребят за выполненную работу, за то, что они откликнулись на просьбу, сделали что могли.
Эпилог
"Кто же лежит в этой братской могиле? Что за восстание? Кто поставил обелиск?" Некоторые данные удалось найти в книге "Край трех Иргизов" нашего местного краеведа А.М. Лисицына, изданной в Саратове в 2008 г. Вот выдержки из неё, касающиеся событий того времени и Журавлихи в том числе:
"В 1918 году в Журавлихе проживало 3045 человек, более 500 дворов.
В 1919-1920 годах образованы две коммуны: "Журавлихинская", 7 хозяйств (42 человека), "Чапаевская", 6 хозяйств (37 человек).
1921 год. Суховей господствовал над всем Поволжьем, … температура не опускалась ниже 32-36 градусов в течение суток. А 42-45 являлась нормой в период июня до начала августа…, засыхали травы и деревья. Иссякли почти все родники, кончалась вода в колодцах… Отмечались первые случаи гибели людей от голода".
Еще немного исторических данных из книги А. Великанова "Степные хищники" по мотивам реальных событий:
"В двадцатых числах февраля 1921 года, разгромив кавдивизион в Рахмановке, Попов двинулся на северо-восток и занял Канаевку и Ломовку. К этому времени он еще не отказался от прежнего своего плана: овладев Иващенковой, взять Самару. Кроме того, на этом же пути лежали охваченные восстанием Марьевская и Андросовская волости, ожидавшие Попова. В последующие дни бандитами были захвачены расположенные по реке Большой Иргиз селения Камелик, Яблоновый Гай, Горелый Гай, Журавлиха. 13 марта Попов занял Красную Поляну, Марьевку и окружил в деревне Падовка отряд товарища Корнелаева, состоявший из 180 курсантов саратовских пехотных курсов, одной роты 173-го стрелкового полка и 58-го кавэскадрона. После упорного боя отряд этот был разбит и взят в плен. Курсанты сражались до последнего патрона, и вся ярость победителей обратилась на них.
"Расстрелять всех до единого!" - приказал Попов".