2015-ый год уже стал особенным. Такого внимания и всплеска отзывов о людях, прошедших войну, мы даже не ожидали. Письма, статьи, заметки продолжают поступать в редакцию об участниках войны. Они, как молитва, они, как крик, они - история наша.

Практически каждой семье, в которой сохранились хоть мельчайшие детали судьбы солдат Великой Отечественной войны, хочется отдать должное памяти близких людей, тех, кто на фронте или в тылу сражался за Отчизну. Все они должны быть достойно увековечены. Мы по возможности стараемся напечатать обо всех, о ком написали родственники. И сегодня в нашей рубрике рассказ о семействе Ерохиных из с. Щигры.

Отец

Главой нашего семейства был Ерохин Василий Иванович. В годы войны на фронт, как и он, ушли моя сестра Лидия, 1917 г.р. (по мужу Марченко), Николай, 1918 г.р., Иван, 1924 г.р., воевал и муж Лидии - Александр.

Последними в доме оставались мать - Устинья Григорьевна, 1900 г.р., моя сестра Мария, 1931 г.р., и я, Виктор, 1941 г.р.

Василий Иванович служил на санитарном поезде с самого начала войны и до ее окончания в должности санитара. Там однажды встретился со своей дочкой-врачом. Дело было, прямо скажем, случая. Отец вез раненых в госпиталь, а на приеме как раз была Лидия. Радости от этой встречи не было предела. Оба были запечатлены неожиданностью.

Лидия

По специальности она была медицинским врачом. Она и ее муж Марченко Александр были призваны на фронт из города Андижан. Он - на Черноморский флот, она - в госпиталь. Работу медиков на войне описывать нет нужды. Ведь они спасали кого могли, а потом вновь выписывали им путевку в жизнь, но жизнь эта была часто опять на войне.

Александр

Александр - муж Лидии. При штурме Крыма он получил тяжелое ранение - ему оторвало левую ступню. Он выжил, но стал инвалидом.

По специальности он был юристом, и после лечения его направили с группой военнослужащих на ликвидацию бендеровских банд в западную Украину.

Один из случаев на службе стал для него трагическим. В один из ноябрьских дней Александр въехал с небольшим отрядом в деревню, где завязалась перестрелка с бендеровцами. Бандиты перестреляли весь отряд Марченко, а его самого загнали в сарай, закрыли и подожгли. Когда крыша стала обваливаться, он залез под веялку, которая стояла там, и стал обкладывать себя навозом. Надежда была только на то, что придет помощь из основного отряда. И вдруг он услышал выстрелы - это пришли свои. В этот момент обвалилась вся крыша сарая, Александр потерял сознание.

Очнулся он уже в госпитале. Лишь потом он узнал, что свои нашли и вытащили его из того сарая. Первым делом, как пришел в себя, попросил врачей, чтобы к нему приехала Лидия

Война шла к концу, и ему пошли навстречу. Лидия приехала в тот самый госпиталь, чтобы ухаживать за супругом.

Шла вторая половина 1945 года, когда у нас тяжело заболела мама. Отец на лошади отвез ее в Пугачевскую больницу, а мы с сестрой Машей остались дома вдвоем. От Лидии пришло письмо, что они с мужем в Украине, а Маша ей отправила телеграмму, где было сказано о болезни мамы.

В один из дней я сидел на крыльце своего дома. Полдень уже миновал. Я увидел, как по дороге шла, как мне показалось, молоденькая девушка. Сестра Маша подбежала к ней и начала ее вдруг обнимать. Оказалось, это наша Лида приехала!

Все развивалось стремительно, уже на следующий день они уехали за лекарством для мамы в Пензу. Маму подлечили, а Лидию назначили заведующей Ивантеевской районной больницей. Я помню, ей дали домик недалеко от моста через реку Чернава, мы туда ездили с отцом на лошади к ней в гости.

Однажды приехав к ней, мы узнали, что вернулся ее муж Александр. Раненая нога у него была протезирована, но он мог хорошо ходить.

А потом мы узнали, что Александр тяжело болен, а в Союзе нужных лекарств нет. Он некоторое время принимал настои из трав и цветов для поддержания организма, но, видимо, они не могли ему помочь и вскоре он ушел из жизни.

К нашей Лидии многие обращались за помощью. Когда она приезжала к нам в гости, к ней приходили деревенские женщины. В такие моменты меня выпроваживали из дома.

Аборты тогда были запрещены, но женщины не всегда могли позволить себе родить ребенка. Однажды Лида отказалась сделать женщине аборт, и этот отказ стал для нее роковым. Муж этой женщины написал заявление в милицию о том, что Лидия делает нелегально аборты на дому.

Начальник милиции вызвал Лидию Васильевну к себе и в неофициальном разговоре дал понять, что ничем не может ей помочь.

Моя сестра добровольно завербовалась на работу в Магадан. Целый месяц она только ехала туда на поезде! Работать ей пришлось в больнице, где обслуживали рабочих золотых приисков. Там она случайно встретилась с односельчанином. Я тогда учился в Чернавской школе.

Лидия прислала домой письмо, в котором по секрету рассказала эту историю. Мне отец дал задание, чтобы я зашел к Плужниковым и сказал матери того человека срочно прийти к нам. Так и случилось. Вечером семья Плужниковых уже знала, что их родной человек жив. Много было тогда разговоров и слез. Потом их семья поддерживала переписку тайными намеками через Лиду.

Если говорить кратко, то Лида познакомилась с начальством лагеря и сумела освободить своего односельчанина. Через 2 года они оба вернулись домой.

Я хорошо помню тот момент, когда вечером Плужниковы пришли к нам в гости и принесли в подарок огромную шкатулку, сделанную мастером "золотые руки". Она долго стояла в нашем доме…

Иван

Мне было 2,5 года, когда почтальон принес похоронку на брата Ивана. Мама горько плакала, а мы, как могли, утешали ее. Женщины нашей деревни собирались у тети Дуси, и слова о войне не сходили с их уст.

Прошло около трех месяцев, и вдруг им из Москвы из госпиталя Бурденко пришло письмо, в котором медработник сообщал маме, что ее сын Иван - живой! В письме была фотография, на которой изображен сидящий человек с перебинтованной головой и видны только одни глаза. И опять у мамы были слезы. Но теперь эти слезы были от радости. В письме говорилось, что на Курской дуге, там, где Иван воевал в своем подразделении, он был тяжело ранен в голову.

Наступление войск продолжалось, а убитые оставались на поле брани. Санитары через день-два очищали такие поля от трупов и хоронили их. Вдруг, когда санитары грузили очередное тело, оно зашевелилось. Это был Иван. Его, еле подававшего признаки жизни, на санитарной машине направили в московский госпиталь.

Ивана подлечили, и через 2-3 месяца он приехал в родные пенаты, где ему военные комиссары поручили обучать молодых людей, которые были на подходе к призыву.

Я хорошо помню, как Иван сделал возле нашей школы спортивную площадку - турник, полосу препятствий и еще что-то, чтобы ребята могли заниматься. А еще он ездил в Ивановку и занимался там с молодежью из МТС. Весной он садился на колесный трактор СТЗ и пахал поля вместе с другими механизаторами. Он сдружился с бригадиром тракторной бригады Юлиным Павлом Николаевичем и вместе они старались выполнить работу качественно.

Из-за ранения Иван стал инвалидом 1 группы и после войны работал учетчиком. Свое дело он знал на "отлично" и по количеству кругов, сделанных трактором на поле, мог точно сказать, сколько гектаров засеяно.

Иван всегда находил общий язык с людьми, и мне, бывало, приходилось наблюдать, как в списках работников он делал пометки напротив фамилий людей, которых звали по-уличному. Дело в том, что в селе было много полных тезок, самыми распространенными были фамилии Ерохины, Мананковы, Рязанцевы, Панкратовы... Вот и различали их, делая пометки, чтобы не спутать зарплату, но никто не обижался.

Николай

Он был призван в 1939 году на Финскую войну. На тот момент он как раз окончил педагогический техникум в Пугачеве и вместе с другом Виктором Рязанцевым мечтал работать по специальности. Но вместо этого их ждали краткосрочные военные курсы, звание младший лейтенант и снежная Финляндия.

События развивались слишком медленно, чтобы быстро завершить эту войну. Тактика финнов - снайперская охота на русских солдат - сделала свое дело.

Николай оставался на финском участке фронта до конца войны с немцами, а потом его перевели по службе в Германию в город Потсдам. Там прошли следующие пять лет его жизни, и только тогда он вернулся в Советский Союз и работал в Рыбинском районном военном комиссариате Ярославской области.

По окончании военной службы он остался в этом городе со своей семьей. С сыном Сергеем он приезжал ко мне в гости, я уже жили тогда с 1963 г. в Перелюбском районе в п. Молодежный. Брат был приятно удивлен.

Многое ему вспомнилось тогда. Мы проехались по всем памятным ему местам, дорогам. Ведь в 1935 году он и еще несколько ребят пешком ходили на заработки, чтобы не умереть с голоду. Их было 8, все они заработали по пуду хлеба, и все это несли домой. Мы даже нашли казашку-доярку, которая поила их молоком, сколько ж было слез радости от этой встречи. Нашли мы и колодец, из которого они утоляли жажду путников.

Это лишь часть воспоминаний о тех людях, которые прошли через горнило войны и остались живы.