В журналистском блокноте сохранилась запись о проделках известного

в Ивантеевке шутника Ивана Брехункова (реальная фамилия изменена)

"Мертвец" и "хиппари"

Фамилию, как и родных, не выбирают. Но Степановича, царство ему небесное, в Ивантеевке никогда не забудут. Спроси любого старожила, что он знает про Брехункова, и уморительный рассказ вам обеспечен.

Никто из увидевших его впервые не мог заподозрить в степенном кряжистом пожилом человеке по-мальчишески озорного лицедея. Ветерана войны на торжествах часто сажали в президиум, и он, седовласый, с орденами и медалями на груди, выглядел подчас солиднее и благообразнее многих знатных людей. Но не дай Бог встретить нашего героя в тёмном переулке. Не было спасу от его розыгрышей и днём.

Привезли как-то молодёжь из города на колхозный ток зерно ворошить. Оказались среди них "хиппари" и "хиппешки". Диковинная стрижка, все размалёванные, одеты, не поймёшь во что. Кидают они в транспортёр зерно, а старик, с виду сторож, за ними наблюдает. Вдруг повалился он, бледный, на землю, видать, на солнце перегрелся. Все кинулись к нему, кто с кружкой воды, кто с аптечкой, но, похоже, без пользы, умирает старик. Подёргался в конвульсиях и затих. Кто-то за врачом побежал, остальные обступили, не зная, что делать. Вдруг лицо мертвеца исказилось в жуткой гримасе, изо рта хлынула пена, и тут он как дёрнется, да как схватит за штанину длинноволосого "хиппаря"! Тот со страху рванулся, упал, на четвереньках кинулся прочь, выскочив из брюк. Они остались в костлявой руке "мертвеца". Не помня себя, мальчишка оказался на заборе, перевалился через него и орёт: рубаха держит, за гвоздь зацепилась, а парню почудилось невесть что.

Говорят, подросток чуть умом не тронулся, а старик заковылял на весовую, где, хватаясь за животы, хохотали наблюдавшие эту сцену колхозники.

Цыгане шумною толпой...

Кочуют цыгане не только по Бессарабии, но и по заволжским сёлам. Явились как-то курчавые молодцы к председателю колхоза.

- Мы - наёмная бригада. Сельхозинвентарь к весне готовим, бороны ладим, зубья им оттачиваем. Принимай на работу, не прогадаешь.

В колхозе людей нехватка, а посевная на носу. В общем, председатель и бородатый бригадир ремонтников ударили по рукам.

- Гони, хозяин, деньгу, мы свою работу кончили…

- Врут они! - колхозный инженер весь затрясся от возмущения, - в кузнице ни разу молотком не стукнули, а просто в гудрон бороны помакали и поставили как исправные.

Залётных шабашников совестью не проймёшь, они своё готовы из горла вырвать. Ввалились в правление всем табором и такой гвалт устроили, хоть караул кричи. Впрочем, колхозный голова догадался позвонить в милицию. А цыгане совсем распоясались, грудных ребятишек распеленали - и на стол председателю.

- Гляди, изверг, наши дети голодные, а ты нашим мужикам не платишь!

Тут в кабинет заглянул Брехунков, председатель понимающе кивнул ему головой.

- Сейчас, ромале, с бухгалтером будете говорить.

Иван Степанович чинно уселся за стол, взял механический калькулятор, начал что-то считать, и вдруг по лицу его прошёл нервный тик. "Бухгалтер" весь набычился, побагровел, глаза полезли на лоб, и изо рта заклокотала пена.

Председатель метнулся к двери с криком: "Приступ бешенства! Опять!"

А "бухгалтер" весь затрясся, дико зарычал и, вставая, схватился рукой за ножку стула.

- Не надо, Степаныч, охолонись! - на лице у председателя натуральный испуг.

- Щас всех порешу! - заревел буйнопомешанный. От громового голоса задрожали стены. И вдруг - хрясь! - стул вдребезги раскололся перед цыганским носом, а сумасшедший уже держал над головой пишущую машинку.

Дальше - как в фильме ужасов. Подоспевший участковый поднялся на крыльцо правления и только хотел взяться за ручку, как дверь резко распахнулась, саданув его по лбу. Блюститель закона упал навзничь под крыльцо, а перед его испуганными глазами замелькали выскакивающие из правления люди, широкие подолы цыганских юбок вздувались, как купола парашютов.

Весь табор мигом куда-то исчез. С того случая появляться в нашей Ивантеевке у мошенников пропала охота.

Уполминзаг

Глава семейства Степан Брехунков, проводив сына Ивана ещё на финскую, шесть лет в глаза его не видел. Вот уж и германца прихлопнули, и японцы сдались, а Иван всё служит. Хоть бы письмо прислал с фотокарточкой, возмужал, поди, за столько лет.

Степан управлялся на колхозном складе, за семена переживал, покупал их колхоз за большие деньги. А крыша на амбаре ветхая, затёки во всех углах. Отправил с агрономом образцы в семенную инспекцию, на душе тревожно, вдруг забракуют.

И гром грянул.

- В правление вас зовут, дядя Степан, выпалил запыхавшийся мальчишка, - приехал какой-то уполминзаг. Сердитый!

Дитя несмышлёное. Где ему знать, что уполномоченный министерства заготовок может даже председателя подвести под уголовную статью. Если пронюхают про порчу хлеба - головы всем оторвут.

И вот сидит уполномоченный за столом, важный такой, на вошедшего не глядит.

- Тебе что, старина, жить надоело? Погноил зерно и помалкиваешь? Встать, когда с тобой говорят! На сборы тебе даю полчаса. В город повезу, там разберутся.

Язык у старика будто отсох, ноги подкосились, чуть живой добрёл до хаты. Жена - в слёзы. Собирает котомку. И вдруг калитка - щёлк, в окне мелькнули сапоги в галифе, в сенцах что-то загремело, и грубый голос за дверями:

- Распоясались, враги народа, думали, не достанем!

Степан бухнулся на колени: “Пощадите. Ну какие же мы враги...”

И только мать, пристально глянув на вошедшего, узнала: “Ванька! Это ж ты, чёрт!”

Вот такая получилась встреча родителей со своим возмужавшим сыном, который, наконец-то, закончил свою военную службу. И на войне он почудил, и на всю жизнь остался сильно охочим на розыгрыши.

Сельчане к причудам Брехункова привыкли, зато приезжим он устраивал такой переполох, который запоминали они на всю жизнь.