В год празднования 75-летия Великой Победы хочется вспомнить о земляках, павших в годы войны на полях сражений. О тех, кто навсегда ушел на фронт.
Имена их в Ямщине хорошо известны. Фамилии – на досках памятника павшим воинам, что сооружен здесь в год 35-летия Победы в 1980-м.
Назову поименно лишь самых близких и дорогих людей.
Сироткин Иван Герасимович. Мой родной дядя. Глава большого семейства: вместе с супругой Натальей Ивановной растили шестерых детей. На селе был заметным человеком: руководил бригадой в местном колхозе "Большевик". Погиб в неполные сорок лет. Строки последних фронтовых треугольников были скупыми: "Жив… Скучаю… Бои идут жаркие…" А это из информации Центрального архива Министерства обороны СССР о красноармейце И.Г. Сироткине: "Место призыва: Инсарский райвоенкомат Мордовской АССР… Последнее место службы: 200-я стрелковая дивизия… Причина выбытия: убит… Дата выбытия: 27 августа 1942 года…" Указывалось и место захоронения: Ленинградская область, Старорусский район, д. Ершино. В этой прифронтовой зоне перед Ленинградом тогда шли особенно ожесточенные бои. 900 дней и ночей воины Ленинградского и Волховского фронтов сдерживали немецко-фашистские и финские войска на подступах к Ленинграду. Неувядаемой славой покрыли себя защитники этих рубежей. В поименных списках захороненных в Ленинградской области солдат значится фамилия и моего дяди.
Война унесла жизнь не только кормильца семьи. Остался лежать на чужой земле и сводный сын Сироткина – Николай Тихонович Царев. А было ему в то время всего 22 года…
Мухин Артем Степанович. Муж моей родной тети Надежды Васильевны Мухиной. Судьбой ему было отведено тридцать с небольшим лет. Детская память запечатлела образ дяди Артема. Добродушного и приветливого сельского киномеханика, на демонстрацию фильмов которого в клуб тогда народ валил валом. Внимательного и любящего отца первенца-малышки, в няньки к которой родители приглашали меня нередко. Призван на фронт сразу же в первые дни войны – 30 июня. Через три месяца война для него закончилась. В октябре получили это трагическое известие: пропал без вести. На руках тети осталась трехлетняя дочурка, а о рождении второй дочери отцу не суждено было узнать. Всю жизнь тетя надеялась на чудо: "Может, ошибка. Может, объявится. Может, вернется…" Но чуда не произошло. Супругу осталась верной. Больше не выходила замуж, посвятив себя двум дочерям, а затем внукам. За несколько дней до ухода из жизни, попросила дочерей свозить ее к памятнику. Еще раз прикоснуться к священным строкам мемориальной доски и мысленно проститься с мужем. Теперь уже навсегда…
Кузнецов Андрей Иванович. Муж двоюродной сестры Надежды Алексеевны Сироткиной. Его постигла та же участь: пропал без вести. Никаких подробностей о гибели. Без отца остались четверо детей, мал мала меньше. Лишь как отголосок войны за Кузнецовыми до наших дней сохранилась уличная кличка: командины. Скорее всего отец командовал каким-то воинским подразделением...
Балятинский Павел Максимович. Муж родной сестры деда Дворянова Василия Фроловича. Похоронку – погиб геройски супруга Наталья Фроловна получила тоже в начале войны. Без отца остались четверо детей. Его хорошо помню. Общительный, как и супруга, гостеприимный. Около него крутились не только свои ребята, а мальчишек в семье было трое, но и мы. Дома находились по соседству. Сады, огороды рядом. Жили почти одной дружной семьей, семейные застолья всегда вместе. Память о деде, прадеде ныне хранят внуки, правнуки. Он с нами вместе на праздниках Победы на аллее Славы. В Инсаре работает его внучка Елена Николаевна Балятинская.
Из этой семьи призывался и старший сын Михаил. Остался, правда, жив, но вернулся инвалидом: после ранения не обошлось без ампутации ноги…
Погибшие на войне мои родственники – все рядовые. Не имели званий, не успели получить наград. Но они отдали самое дорогое – свои жизни ради жизни на земле. Поклонимся, друзья, и рядовым!..
Особо об отце Дворянове Петре Васильевиче. По сути, он тоже из рядовых. Ефрейтор. Звание это присваивалось лицам младшего командного состава. Хотя ефрейторскую лычку на погоны вешали не каждому солдату, а прежде всего наиболее дисциплинированному и опытному бойцу, имевшему реальный авторитет среди товарищей, реальные заслуги и обстрелянному в сражениях. Другими словами, это помощник командира отделения, в случае боевой потери замещавший его и обеспечивающий нужную работу подразделения.
Призывался отец дважды. Первый – в начале войны, когда в летние месяцы 41-го по первой мобилизации из Ямщины уходили на фронт многие мужчины. Провожали их с надеждой, что вернутся. Не представляли они тогда, что ждет впереди.
С отцом, правда, довелось еще свидеться. Летом 43-го. По состоянию здоровья был отпущен в распоряжение районного военкомата. Чуть подлечился и снова на фронт. От брони наотрез отказался. Повестку вручила, как потом вспоминала, сама мама. Она тогда работала в сельском Совете исполнителем. Провожали отца морозной декабрьской ночью. В 12-м часу вся семья поднялась в тревоге. Мы, дети, спросонок и не поняли толком, что произошло… В распоряжение призывников была предоставлена подвода, куда погрузили нехитрые солдатские пожитки, а сами двенадцать километров до Инсара пешочком. Рядом с мужьями всю ночь шагали и жены.
Больше года судьба хранила отца от немецкой пули. В последнем письме по его просьбе отправили семейную фотокарточку, но ответа не дождались. Вместо него та же горькая весть. В похоронке значилось, что боец 426-го стрелкового полка 88-й стрелковой дивизии ефрейтор Дворянов Петр Васильевич, 1908 года рождения, уроженец села Ямщины МАССР, геройски погиб в Восточной Пруссии, д. Грюнвальд 16 февраля 1945-го года.
Что творилось тогда в нашей семье, не поддается никакому описанию. Как только выдержало сердце бедной вдовы. На руках ее осталось четверо детей, один из которых инвалид детства, да пожилая свекровь. Весть о Победе все встречали громким ликованием, а наша семья громкими рыданиями. Похоронку, которая затерялась где-то в пути, вручили прямо в канун праздника. Чтобы как-то маму вывести из стрессового состояния, родные вынуждены были уничтожить все, что напоминало о муже, вплоть до похоронки…
Скорбь по тяжелым утратам и поныне тревожит память. А тогда, в первые годы после войны – тем более. Мысль отыскать могилу отца не давала покоя. Поисками занялся брат Василий. Продолжались они долго, более трех лет. Обращались в различные инстанции. В Центральный архив Министерства обороны СССР, Общество польско-советской дружбы, в Главное правление Польского Красного Креста, Советский Красный Крест, совет ветеранов 88-й стрелковой дивизии, к ветеранам-однополчанам.
Долгожданное известие пришло из Польши, из правления Общества польско-советской дружбы. И подробное разъяснение. Восточная Пруссия после войны отошла к Польской Народной Республике, местечко Грюнвальд, где похоронен отец, переименовано в село Зеленица. В 1956-1959 годах на территории велось массовое перезахоронение останков воинов из разрозненных могил на мемориальное кладбище, что в городе Бранево воеводства Эльблонг. Указывалась и братская могила под №21, где покоятся останки отца.
Оформление документов на поездку в Польшу больших хлопот не доставило. И вот мы с младшей сестрой Антониной Петровной в Бранево.
Бранево – небольшой городок в Польше, недалеко от границы с Российской Федерацией, в пяти километрах от Калининградской земли. Кладбище-мемориал – одно из крупных в республике. Здесь перезахоронены останки более чем 30 тысяч советских солдат.
Первое посещение могилы. Первые за сорок лет цветы отцу… Ком в горле, слезы льются из глаз… Казалось, земля уходит из-под ног… Хорошо, что рядом были польские друзья и сам руководитель Общества дружбы Чеслав Шматович… Их поддержку, внимание ощущали на каждом шагу, пока находились здесь. Тепло принимали и местные жители, сочувствовали нам, гостеприимные полячки радушно приглашали на чай. Ознакомились не только с достопримечательностями городка. Польские друзья организовали для нас поездку в город Фромборк, на родину знаменитого сына Польши Коперника. Прощаясь с новыми друзьями, в Книге записей оставили, как и многие другие посетители мемориала, восторженные отзывы.
Второй раз посетила кладбище недавно, когда готовила этот материал. Прямо не выходя из дома, открыв лишь через Яндекс в интернете соответствующую страницу. Ба!.. Все до боли знакомо. Металлический забор на бетонном фундаменте. Асфальтированные дорожки. Братские могилы, расположенные по обе стороны главной аллеи, с установленными надгробьями в виде бетонных подушек и пятиконечными звездами на них… Вместе с экскурсоводом и экскурсантами следуем далее… В центральной части – архитектурная композиция. Восьмиметровый бетонный обелиск с изображением тоже пятиконечной звезды, серпа и молота вверху и барельефа советского воина – внизу. По бокам от обелиска – два бетонных памятника с изображением советских воинов с ружьями в руках. Перед обелиском на двух наклонных фундаментах из гранитной крошки на русском и польском языках высечены слова: "Вечная слава героям Советской Армии, погибшим за освобождение Варминьско-Мазурской земли". Промелькнула и могила №21, где покоятся останки отца…
Погибли за освобождение Польши… Что лежат на Браневском кладбище-мемориале – это сущий мизер. Вдуматься только: 600 тысяч павших на этой земле советских солдат. И никак не вяжется такое: из освободителей стали агрессорами, вместо дружбы – ненависть. Оскверняются могилы советским воинам. Демонтируются, валятся памятники освободителям. Среди них и легендарному генералу армии Черняховскому, который погиб именно в Восточно-Прусской операции, в феврале победного 45-го.
Хотя есть и обнадеживающие факты. Совсем случайно натолкнулась на материалы Международного польско-российского диалога, проходившего в Калининграде. Риторика тут иная. Люди в Польше отравлены ложью об агрессивных намерениях России, ее, якобы, враждебности. Цель нагнетания русофобии – заставить поляков совершенно отвернуться от русских. Но поляки и русские – братья-славяне. А слезы матерей, жен везде одинаково горьки. Искусственное разделение не нужно. Как и подобает хорошим соседям, должны стремиться к согласию и сотрудничеству. Однозначно провозглашено: "Русофобии – нет!", "Дружбе – да!"
Да и в самом городе Бранево. Несмотря на разные провокации, мемориал содержится в образцовом состоянии. По торжественным дням здесь проводятся траурные митинги. Так было, например, по случаю 70-летия Победы. Около 150 калининградских байкеров во главе с губернатором области возложили цветы и венки к памятнику советским воинам. С польской стороны к ним присоединились еще 50 местных мотоциклистов. Почести павшим героям отдавали калининградские ветераны и школьники, прибывшие на автобусах. На митинге выступил и представитель местного воеводства. Поминальную службу провели православные и католические священники. В небо выпустили стаю голубей… Рядом с русскими были и многие поляки. Для людей важнее народная дипломатия, чем большая политика.
Память о павших героях священна. Ушедшие навсегда на фронт заслужили ее ценой Победы.