В кровопролитных сражениях на Северном Кавказе соотношение сил было явно не в нашу пользу: враг превосходил оборонявшихся по количеству и людских ресурсов, и техники. Но он не учел главного - самоотверженности и героизма нашей армии и всех советских людей. Армия не дала продвинуться отборным частям фашистской Германии дальше Моздока, подтвердив тем самым его стратегическую значимость. Район Моздока, по определению самих гитлеровских солдат, стал для них "долиной смерти", о чем писали в своих мемуарах маршал А.А. Гречко и генерал И.В. Тюленев.
И вот 73 года, как на земле Моздока воцарился мир. Но мы никогда не забудем подвиг освободителей, их невиданный массовый героизм, мужество. Благодаря поисковикам с каждым годом становится известно все больше имен солдат, освобождавших наш город от немецко-фашистских захватчиков.
Сегодня наш рассказ – о лейтенанте медицинской службы Нине Федоровне Бесединой, которая в декабрьские дни 1942 года в составе девятой армии Северо-Кавказского фронта находилась на передовом крае в районе города Моздока.
Родилась Нина Фёдоровна в с. Глушково Курской области. Очень рано осиротела: мама умерла, когда Нина была совсем маленькой. Жила то у одних родственников, то у других. Поступила в Рыльское медицинское училище, которое окончила как раз перед войной и приобрела специальность фельдшера.
23 июля 1941 года с семью подругами по медицинскому училищу она добровольно пришла в райвоенкомат с просьбой отправить ее на фронт. Сначала получила отказ, но через неделю пришла повестка. Первое боевое крещение 19-летняя девушка получила под Харьковом, где была фельдшером артиллерийского дивизиона сорокапятимиллиметровых пушек. Затем ее направили в звании лейтенанта медицинской службы на Северо-Кавказский фронт. Дошла до Праги, где была тяжело контужена. На фронте вступила в ряды КПСС. Имеет правительственные награды: орден Отечественной войны II степени, орден Жукова, медаль "За боевые заслуги" и много других медалей.
О героине мы узнали из Новооскольской районной газеты "Вперед", которую нам передала директор краеведческого музея С. Чельдиева. В апрельском номере газеты было напечатано интервью корреспондента М. Глушковой с Ниной Федоровной, которое мы приводим ниже. Думаем, что эта новая страница из истории боев под Моздоком будет интересна нашим читателям:
"По воспоминаниям Нины Федоровны, декабрь под Моздоком выдался очень холодным: бушевали метели, почти всё время держались крепкие морозы, даже Терек затянулся льдом. Иногда днём мороз спадал, тогда в реках появлялись длинные полыньи, а снег сначала становился рыхлым и тяжёлым, а потом и вовсе превращался в грязное месиво.
- С санитарными сумками пробираться по такому снегу было очень тяжело, - рассказывала Беседина, - а нашим бойцам приходилось таскать на себе 45-миллиметровые пушки - самые маленькие противотанковые орудия.
- Что собой представляла передовая?
- Это замаскированные многочисленные окопы, ходы сообщений, офицерские блиндажи и много чего другого. Немцы, имея превосходство в людях и технике, занимали господствующие высотки. Но в это время у них были плохи дела в Сталинграде, поэтому они не наступали, а держали жёсткую оборону. Днём и ночью рыли противотанковые рвы, ходы сообщений, строили дзоты. Отобрали у местного населения тысячи одеял, подушек, ковров и всякого домашнего тряпья. Всё это они свезли в свои окопы. Утеплившись таким образом, успешно отбивали наши атаки и тревожили нас артобстрелами. В эти дни главными были новости из Сталинграда.
Начштаба был майор Серебряков. Он часто появлялся в окопах - молодой, подтянутый, очень красивый офицер - и сообщал нам о вражеских потерях. Цифры от 12 декабря были такие ошеломляющие, а майор так сиял, что мы с Ниной Владимировой обнялись и заплакали от счастья. Мы понимали, что это начало больших перемен.
Нина Владимирова – моя замечательная подруга. Мы с ней очень сдружились, хотя были совсем разные. Она родилась и выросла в Москве и была единственным ребёнком обеспеченных родителей. Нина моложе меня - перед войной окончила школу и, несмотря на запреты родителей, пробилась на фронт санитаркой. Отец её тоже был на фронте, письма она получала от матери. С Ниной мы всюду были вместе. Вдвоём мы очень ловко и быстро вытаскивали раненых с поля боя, делали перевязки - она всё схватывала на лету. Мы с ней понимали друг друга с полуслова. Она часто говорила: "Вот закончится война, мы поедем в Москву – и ты увидишь, какая замечательная у меня мама!".
- Были ли у вас радостные моменты?
- 31 декабря часов в 8 вечера мы с Ниной стояли недалеко от своего окопа, как нам и приказали, молча и ощущали, что рядом так же молча стоят наши бойцы. В темноте обозначился майор Серебряков. Он что-то начал говорить, и все качнулись к нему, чтобы расслышать. Тогда он взял рупор и повторил: "Мои дорогие! Я ещё раз поздравляю вас всех с победой под Сталинградом! Я всех поздравляю с новым, 1943 годом! И пусть вместе с ним к нам придут победы и удача в боях. Дорогие мои! Мы обязательно победим! С такими бойцами, как все вы, мы разобьём любого врага!". И тут он заплакал. Те, кто стоял близко от него, стали плакать и обнимать его. Мы с Ниной тоже заплакали.
- Расскажите, Нина Федоровна, о самом запомнившемся вам эпизоде из военной жизни.
- Это было в новогоднюю ночь. Мы только присели, открыли баночку консервов, взяли сухари, как раздался взрыв, и на нас посыпалась земля со снегом и льдом, застрекотали пулемёты, загрохотала вражеская артиллерия. Это фашисты услышали шумок на наших позициях и решили обезопасить себя в канун праздника.
А на следующий день мы с Ниной вытащили с поля боя тяжело раненного майора Серебрякова. Немцы устроили очень хитрую ловушку: вроде бы в кустах сидит немецкий офицер в фуражке и с биноклем. А на самом деле - это кукла. И вроде бы даже бинокль то поднимет, то опустит. И наши никак не могли его "снять". Погибли 3 бойца, которые пытались его убрать. И тогда в бой ринулся майор Серебряков. Мы с Ниной видели, как он почти дополз до цели и замер. Когда мы подползли к нему, то увидели, что он левой рукой зажимает правое плечо и весь побелел от потери крови. Мы его перевязали, перевернули на брезент и очень быстро дотянули до своих. Вокруг рвались снаряды, свистели пули, но, что удивительно, нас не зацепило.
Мы с Ниной высматривали раненых. Вытащили ещё двоих. Потом она мне говорит: "Вот там лежит ещё один". А мне показалось, что он там давно лежит. Вдруг солдат поднимает руку, то есть даёт знак, что он живой, но как-то странно: очень высоко. Потом рука упала, и снова - вверх. Меня это насторожило. А горячая Нина увидела, что я сомневаюсь, фыркнула, быстро вылезла из окопа и поползла к тому месту. Когда она доползла и увидела, что к руке нашего мёртвого бойца была привязана верёвка, с помощью которой фашисты то поднимали, то опускали его руку, она в ярости вскочила на ноги, сжала кулаки и тут же упала от огня пулемётной очереди. А я была буквально раздавлена увиденным: нет больше моей подруги Нины! Опять я осталась одна на целом свете.
Вот так начался для меня 1943 год...".
Подготовила А. ХУБАЕВА.