Столетнему ветерану Великой Отечественной войны награду передали через его дочь - Светлану Николаевну.
18 февраля одному из старейших жителей г. Моздока Николаю Федоровичу ХРИСТЮКОВУ исполнится 101 год . Век его жизни пришелся на один из сложнейших периодов в истории нашей страны.
Более того, кажется, что судьба специально то и дело испытывала его на прочность: несколько раз он находился на волосок от смерти и каждый раз, получая новый шанс на жизнь, вновь натыкался на непреодолимую стену. Справляться удавалось только благодаря стойкости духа и осознанию ответственности за дорогих людей.
Николай Федорович родился в станице Нововеличковской Екатеринодарского уезда Кубанской области (Краснодарского края) восьмым и самым младшим ребенком в семье. По тогдашним меркам жили небогато, но основные продукты питания всегда на столе были. Имелась живность. Тяжелые испытания начались у семьи с приходом советской власти. Новому правительству она оказалась неугодной из-за принадлежности к казачьей общине. В начале века отец Николая Федоровича дважды выбирался станичным атаманом, и по его инициативе в царские времена была построена "Восточная школа".
- Помню, однажды к нам пришел солдат. В доме были только мы с мамой, - начал свой рассказ Николай Федорович. - Направив маузер ей в грудь, он требовал молока. Мама объяснила, что скотина вся находится на выпасе и отдавать нечего. Не верил, угрожал убить. Какое-то время мама пятилась назад, пока не уперлась в стену коридора. Тогда только и сказала: "Ну стреляй!". Солдат промолчал и вышел вон. В памяти остались фрагменты того, как в продразверстку подчистую опустошали наши амбары с зерном. На порожке дома играл и выплясывал гармонист, а остальные под веселую музыку забирали все, что попадалось на глаза. Рассыпанное зерно, на которое уже налетали куры, выметали со двора метлой.
С пятого класса Николая Христюкова отчислили из школы как сына врага народа, а в 1932 году всю семью выселили в Ставропольский край. Перед этим за работу в колхозе отец семьи и один из сыновей все-таки получили по пять пудов пшеницы, но на новом месте семья лишилась не только этого, но и не раз обиралась до последнего зернышка.
- Дошло до того, что мы стали пухнуть от голода. Некоторые не могли даже с постели подняться. Отец так и умер прямо во дворе. Но представители советской власти все равно отнимали последнюю краюшку хлеба и твердили: "Если вы живы до сих пор, значит, есть еще что с вас взять".
Чудом выжил Николай Федорович в детстве и во время сильной болезни. Врач уже не надеялся на его выздоровление, предупредил семью, чтобы готовились к худшему. Соблюдать, по его мнению, положенную диету не было смысла, и он разрешил дать больному ребенку соленую селедку, которую ему так сильно хотелось. Удивительно, но, вкусив "запрещенный продукт", мальчик внезапно пошел на поправку.
Стахановское движение, охватившее всю страну, диктовало суровые правила: перевыполнять план в кратчайшие сроки. И Николая Федоровича оно не обошло стороной.
- В 1934 году я переехал в г. Малгобек, - продолжил он свой рассказ. - Работал плотником-монтажником станкового оборудования в строительно-монтажной конторе, трудился в основном на нефтекачке. Через четыре года достиг высшего, пятого, разряда. Однажды нам дали задание вырыть котлован за 14 часов. Это должны были сделать два человека, каждому из которых предстояло копать семь часов. Я же объявил, что сделаю эту работу в одиночку за 40 минут! Никому не было известно, что почву вокруг я знал "от" и "до", поэтому выбрал место, где она мягче, и справился за 38 минут. В награду мне вручили две путевки в Цейский дом отдыха. А в 1938 году без отрыва от производства получил права и поехал по предложению друга в Моздок, где устроился водителем на автобазу и работал там до самой войны.
- Как и когда вы попали на фронт?
- За год до войны я женился, вроде только жизнь началась. Но в августе 1941 года меня призвали в школу подготовки бойцов при Грозненском военно-пехотном училище особого назначения, где изучали новейшие образцы оружия, обучали практической стрельбе, тактике. Нас готовили для прорыва на самых напряженных участках фронта. К октябрю в училище осталось только две роты из шести. Однажды ночью нас подняли без предупреждения и отправили пешком (40 километров) до ж/д станции. Оттуда на поезде мы добрались до Москвы, где формировалась Вторая московская дивизия для отражения немецкого наступления. В нее я был зачислен шофером минометного расчета.
Контратаки с нашей стороны отбрасывали немцев все дальше от столицы, и после их разгрома в этом сражении в 1942 году нашу дивизию переименовали в 129-ю стрелковую, а затем перебросили на Северо-Западный фронт, в район г. Старая Русса. Много тогда погибло ребят. А в конце 1942-го – начале 1943-го, когда дороги к нашему расположению замело снегом и начались перебои с продовольствием, вновь пришлось столкнуться с ужасом голодного существования. Один из шоферов так и умер – не от пули, а от недоедания. Я помню, как выкапывал из-под снега замерзшие ягоды клюквы, заваривал их кипятком и пил отвар. Лишь с наступлением первой оттепели через болота, среди которых мы находились, к нам стали прокладывать дорогу из досок и привозить продукты. Затем пополнили дивизию боевым составом и новой, уже американской, техникой. Я возил противотанковые орудия на американском тягаче.
Летом 1943 года мы воевали на 2-м Белорусском фронте под командованием генерала Рокоссовского. Мне довелось участвовать в оборонительной операции под Прохоровкой. Приходилось совершать рейсы под обстрелом. Участвовал я и в наступлении под Орлом. Помню, как наши летчики шли на таран, не жалея себя. В г. Бобруйске, где летом 1941 года шло немецкое наступление, в 1943-м вновь развязались бои. Моя дивизия перекрыла магистраль Бобруйск – Минск, отрезав отступление группировки немецких войск. Сопротивление врага было яростным. Под постоянным прицелом они держали мост через реку Березина, по которому я совершил два рейса со снарядами и вновь чудом уцелел. Только после артобстрела "катюшами" немцы стали сдаваться в плен. Длинной вереницей фашисты шагали по дороге и несли своих раненых на одеялах.
В Курско-Орловской операции я был ранен в руку и ногу, отправлен в госпиталь, а затем вновь – в строй. К январю 1945 года наша дивизия начала переход через польско-немецкую границу, где меня тяжело ранило в голову и правую руку, в которой до сих пор находится осколок. Победу встретил в госпитале, а домой смог вернуться только в июне 1945 года.
За ЗАСЛУГИ в Великой Отечественной войне Николай Федорович получил 2 ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны I степени, две медали "За отвагу", медаль "За оборону Москвы", а также три благодарности за освобождение городов Бобруйск, Волковийск, Белосток; за освобождение города Орел – благодарность Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза И. Сталина.
Война, искалечившая душу и тело, всю жизнь отзывалась Николаю Федоровичу громким эхом. Попавший в голову осколок лишил его зрения на несколько месяцев. Восстановилось оно не полностью. После войны его ожидала инвалидность второй группы, лишавшая возможности работать. На пенсию, которую ему должны были начислить, невозможно было кормить семью, к тому же жена уже имела инвалидность второй группы. Поэтому Николай Федорович всячески скрывал свою болезнь и вернулся на автобазу "Совхозтранс №112" водителем, где работал до войны. Чтобы никто не заподозрил неладное со зрением, старался изо всех сил. Однажды Николая Федоровича даже отправили за запчастями в Москву. Справился.
Какое-то время он с тещей, женой, дочерью жил в доме у сестры супруги. В 1952 году начали строительство собственного дома. Зарабатывали на стройматериалы самостоятельно. Выйдя на пенсию, занимался выращиванием и продажей овощей. После долгой болезни в 2002 году ушла из жизни его жена, с которой Николай Федорович всегда жил душа в душу, любя и оберегая ее до самого последнего дня. В октябре 2014 года он окончательно лишился зрения, а ведь чтение всегда было его любимым занятием. Сегодня он почти потерял слух, но изо всех сил старается работать над собой, тренируя память математическими вычислениями. Каждый день новости района в местной газете ему читает дочь Светлана Николаевна, которая и ухаживает за ним. У Николая Федоровича есть еще сын Федор, внуки Анастасия, Виталий и Марина, правнук Александр.
Жизнь, полная тяжелых потрясений, не ожесточила Николая Федоровича, научила замечать маленькие радости. Но у всех, наверное, бывает минута, когда задумываешься о том, что не успел, сожалеешь о чем-то. И больше всего наш юбиляр сожалеет, что у него не было возможности получить хорошее образование.
Подготовила Ю. ЮРОВА.