Продолжаем публикацию исследовательских работ участников 21-й Межрайонной научно-практической конференции "Шаг в будущее". Сегодня вниманию читателей "НВ" представлен отрывок из работы "Эхо Великой Войны…следы оккупации" ученицы 5 класса СШ №5 им. В.В.Смирнова Татьяны Максимовой, выполненной под руководством педагога Ирины Михайловны Максимовой.
История страны и история семьи - для меня эти слова неразрывно связаны. А история нашей страны не может быть рассмотрена без горькой страницы - Великой Отечественной войны. Какой след она оставила? Как складывалась жизнь людей, оставшихся в оккупации? Как они смогли выжить? Что они чувствовали? Поиск ответов на эти вопросы стал предметом моего исследования.
Каждый человек должен знать историю своей Родины, знать, как жили его предки, ведь тот, кто знает прошлое, понимает происходящее и предугадывает будущее. К сожалению, всё меньше остаётся в живых тех, кто видел ту войну. И мне очень повезло, что я могу слушать о событиях, происходивших в тылу, из уст любимых прабабушек и прадедов, а также людей, которые еще живут рядом с нами. Мы считаем важным собирание по крупицам всего, что хранит о войне человеческая память.
Многим покажется, что спустя 70 лет после окончания Великой Отечественной войны от нее не должно остаться почти никаких следов. Столько времени прошло! Все должно давно исчезнуть с земной поверхности - окопы и воронки от бомб, блиндажи, противотанковые рвы и прочее-прочее. Должны остаться только монументы на братских могилах и памятники героям. Но не все люди знают, что братские могилы бывают и без монументов. А воронки и траншеи будут видны еще не одну сотню лет. Попутешествуйте по нашему району, и в каждом его уголке вы увидите эти следы на земле.
Мария Ивановна Астахова, двоюродная сестра моей прабабушки, вспоминает, как немцы во время оккупации сгоняли жителей деревень на работы:
- Одной из главных задач для немцев было строительство укреплений. Мы были вынуждены копать окопы, строить блиндажи, делать танковые рвы. Летали наши самолеты, бомбили, многие люди погибали, но ничего поделать было нельзя, мы ведь строили немецкие укрепления. Я очень люблю ходить в лес. И долгие годы тяжело было ходить, ведь я знала каждую ямочку и траншею, и каждый раз они навевали тяжелые воспоминания о голоде, холоде и лишениях военного времени...
Из воспоминаний Екатерины Фоковны Солодкой, жительницы деревни Сорочино Невельского района: "…Нас отправили на сборный пункт в д. Иваново. Там несколько дней рыли рвы. Потом в больших чёрных фургонах повезли через Невель, кажется, в деревню Смольня, точно название не помню. Нас загнали в большой пустой барак, только солома лежала на полу. Барак обнесён колючей проволокой с трёх сторон, а с четвёртой стороны - озеро. Рядом, через проволоку, был барак с нашими военнопленными. Они были такие измождённые, худые, оборванные. Каждый день нас гоняли на постройку укреплений, рытье окопов. Запомнился такой случай: мы только получили свою миску баланды, как вышел офицер с овчаркой. Он взял котелок с нашей едой и поставил перед собакой. Собака понюхала и не только не стала есть, а попятилась от нашего "супа". А офицер засмеялся, показывая на нас. Вот чем нас кормили…"
Не стирает время эти страшные следы с матушки-земли. До сих пор не заросли воронки от бомб и снарядов. Это следы тяжелых боев за наш город. Но есть и более страшные следы на земле: каждый год поисковые отряды и местные жители находят неразорвавшиеся бомбы, снаряды и не захороненные до сих пор останки бойцов.
В нашем районе много памятников погибшим воинам. Братские могилы находятся на кладбищах, и рядом - могилы мирных жителей, погибших в годы оккупации. Все люди, с которыми мы беседовали, вспоминают о расстрелах и гибели людей.
Из воспоминаний Евгении Ивановны Терентьевой: "...Наших соседей-евреев выгнали из дома и повели на Голубую дачу. Когда было тихо, то с того края периодически были слышны выстрелы. Мы знали, что их расстреливали, но ничего сделать не могли. Самих могли расстрелять в любое время...".
Из воспоминаний Николая Михайловича Метельченко: "...В начале сентября пришла ужасная весть: на Голубой даче расстреляли евреев, а ведь там было много наших знакомых, с которыми мы жили бок о бок. Русские с евреями жили дружно, не было никакой вражды, было много смешанных семей…После этих событий усилились репрессии против остального населения. Начались массовые аресты. Мы жили на стыке улиц Маяковского и Герцена, недалеко от Невельского озера. Со стороны озера часто была слышна автоматная стрельба. Это уничтожали в чем-либо заподозренных людей. Живущие неподалеку невельчане рассказывали, что расстрелы велись в глубине пляжа, возле устья Плисской речки. Я сам однажды, стоя возле дома, слышал стрельбу".
Мы посетили не только мемориал "Голубая дача", но и другие братские захоронения. На сельском кладбище в деревне Язно мы увидели могилы с фотографиями женщин, детей и с надписью: "Расстреляны карателями". В годы оккупации в этих краях действовали партизанские отряды. А немцы жестоко расправлялись с людьми, которые помогали партизанам. А иногда просто расстреливали мирных жителей после уничтожения партизанами немецких солдат.
Из воспоминаний Любови Ивановны Слиньковой: "Немцы жестоко наказывали тех, кто помогал партизанам. Много семей согнали в деревню Мошенино, заставили выкопать могилу, а после возле могилы их и расстреляли".
Для людей, находившихся в оккупации, жизнь была трудной и страшной. Расстрелы, унижения, болезни стали привычными буднями. Поэтому дань памяти тем, благодаря кому мы живем в мирное время в великой и независимой стране, - это сохранение братских могил и уход за ними. Вдумайтесь: уже столько лет прошло после окончания войны, а братские захоронения каждый год пополняются новыми могилами. Это результат работы действующих на территории нашего района поисковых отрядов "Гвоздика" и "Патриот 60".
Еще один страшный след - сожженные деревни. Мой прадед Виктор Васильевич Слиньков рассказывал, что немцы перед отступлением загнали жителей деревни Дегтево в дом и хотели поджечь, но партизаны вовремя успели их спасти. Моим родным повезло, но на оккупированной территории поджоги домов вместе с жителями встречались повсеместно. 6 октября 2007 года в Невеле был открыт памятник сожжённым деревням. На гранитных плитах - названия 215 деревень.
Горькая страница в истории нашего города - следы разрушенных зданий. На фотографиях довоенного времени можно увидеть, каким красивым был наш Невель: много церквей, храмов, кирпичных и каменных зданий. Большинство из них разрушено во время войны, и эти потери невосполнимы. Гитлеровцы превратили наш цветущий провинциальный город в груду камней.
Но самый яркий след, оставленный войной, - это след в душах людей. Зверства, которые устраивали враги в период оккупации, забыть невозможно. Многие из свидетелей тех событий не хотят рассказывать про то время: слишком тяжело и больно. Моя прабабушка Л.И. Слинькова поведала об оккупации только после того, как мы захотели выкинуть памятное для неё зеркало. М.И. Астахова вообще не может вспоминать об этом времени, совсем немного она рассказала о том, что происходило в те годы.
Необычный след - это вещи, и застывшая в них история. Беседуя с жителями района, мы узнали, что во многих семьях есть вещи военного периода, которые люди берегут как память о тяжелом времени. В деревне люди жили бедно, особенно после войны, когда много всего было уничтожено врагом. Использовали все, что пригодно в хозяйстве. У моей бабушки Людмилы Федоровны есть немецкая шкатулка, в которой она хранит разные бумаги. Долгое время у нас стоял шкаф, сделанный из немецких ящиков. Немецкой каской чистили выгребную яму, так как каска глубокая была, да и ненависть к врагу огромная. В доме у нашей соседки в деревне Дегтево до сих пор стоит тумбочка. Хозяева уже давно умерли, а их дочь хранит тумбочку как память. У кого-то осталась немецкая посуда: тарелки, кувшины, кружки. Используются до сих пор в хозяйстве немецкий топор-гвоздодёр и сапёрный топорик, который хорош для колки щепы и вырубки небольших деревьев. Немецкая сапёрная ножовка очень удобна для работы в саду.
Сколько бы ни прошло лет после Великой Отечественной войны, ее следы вряд ли исчезнут. Воевать было тяжело, но и выживать на оккупированной территории не легче. И вспоминать об этом больно, но и забыть - невозможно. Память живет не только в сердцах, но и вещах, самой земле, что хранит отпечатки, которые даже время не смогло вылечить. Мы, представляющие войну только в своем воображении, должны помнить: мир, завоёванный такой тяжёлой ценой, надо беречь.