Зинаида Дмитриевна Гудкова родилась в 1927 году в деревне Березовка Большеулуйского района. Затем ее родители переехали в Бирилюсский район в деревню Мордвиновку. Мать Платонида Павловна была разнорабочей, а отец Дмитрий Устинович трудился много лет председателем колхоза.
Пастушка
Когда Зиночке исполнилось двенадцать лет, ее направили вместе с одной из местных баб - Марьей Сильвеехой пасти колхозный скот. Одну из жизненных историй, которая врезалась в ее память на долгие годы, и о которой Зинаида Дмитриевна не может вспоминать без слез, она поведала нам. Было это в середине мая, весна стояла затяжная, холодная и травы как таковой еще толком не было. Но с уборочной, кое-где оставались клади из обмолоченных снопов. Колхозники, убирая зерновые, не поспевали враз обмолотить на точке все собранное, поэтому складывали снопы и затем подрабатывали их до глубокой осени.
- Давай Зиночка погоним коров на овсяную солому, что осталась возле зернового точка - предложила Марья, - они покопаются в ней и наедятся. Вырвались выпущенные коровенки после зимнего заточения и побежали так, что пробежали мимо кладей и рванули на покосы. - Пускай хоть оденки сена поедят, - успокоила опять Марья. Настал вечер, пастушки погнали стадо назад и не заметили, как отстала одна коровка симментальской породы, по кличке Рябенька. А надо было долго шагать, было довольно далеко до ферм. Пригнали, тетка Марья открыла ворота, пересчитала скот - вроде все в порядке.
- Через некоторое время подходит к нам животновод, - вспоминает Зинаида Дмитриевна, - и говорит: "У вас одной коровы не хватает" и добавляет: "Если на завтра не представите на ферму пропавшую буренку, то ведите свою или сухари начинайте сушить. Можете готовиться, товарищ Сталин вас посадит на десять лет в тюрьму за растрату государственной собственности". Что делать? Не у нас с мамой, ни у тетки Марьи коровы не было. Тетка запечалилась, а потом заголосила что есть мочи и я за ней следом. Не знаю, как до рассвета мы и дожили. На утро тетка Марья мне и говорит: "Давай Зиночка погоним сегодня коров той же дорогой, что и вчера – на овсяную солому. Может быть, Рябенька там отыщется. Пригнали скот, и действительно выходит с покосов наша "пропажа" и направляется к общему стаду. Сколько у нас радости было и не передать словами.
Беглые
Великая Отечественная война стала огромным испытанием, как для страны, так и для каждого человека в отдельности. О дезертирстве долгое время предпочитали умалчивать.
Закон в годы войны предусматривал четкое наказание за трусость и оставление своей части – расстрел с конфискацией имущества. Дезертиры объединялись в вооруженные группировки, грабили крестьян, нападали на продовольственные обозы, склады и магазины.
- Во время войны у нас по лесам тоже прятались мужики, сбежавшие с фронта - открывает тайну Зинаида Дмитриевна, - одни об этом не знали, другие предпочитали помалкивать. Говорили, что бодялись (скитались) по лесу сосновский мужик Парфен, двое с Зачулымки и муж тетки Марьи - дядька Сильвей. В сельсовет несколько раз вызывали тетку Марью и ее старшую дочку двенадцатилетнюю Нину и допытывались, где их хозяин. Они как воды в рот набирали и ни в какую не признавались. Клуба раньше не было, какой там клуб! А у тетки Марьи была изба большая, так девчонки и мальчишки частенько собирались у нее в хате поиграть, да поболтать. Не подумавши наперед, она однажды вечером нас запустила к себе домой. Мы завалились в избу и не сразу заметили, стоящих около двери самодельных лыж, и возле печки-коленки мужика в старом полушубке сильно обросшего. Он видно сильно окоченел потому, что грел руки возле открытой дверцы печи. От увиденного мы вначале остолбенели, а потом один другого в бок локтем стали толкать и перешептываться: "Дядька Сильвей из леса пришел на лыжах!". Развернулись и бежать. Ребятишкам ведь не запретишь язык за зубами держать, поэтому на следующий день молва по деревне разнеслась - Сильвей в деревню ходит. А за ним грешки водились – незадолго до этого он с беглым Парфеном ночью восемь овец колхозных порезал. Сторожем была женщина, а что с нее возьмешь – баба есть баба, ни ружья, ничего нет - услыхала шум, выглянула, да навалила в штаны. В те годы председателем колхоза был Андрей Мясников. Не знаю, какое указание тогда пришло с города, только сказывали, облава была и брат Андрея - Костя Мясников застрелил в тайге Сильвея.
Только через некоторое время тетка Марья призналась, что от тюрьмы нас, можно сказать, спас ее муж Сильвей. Он ей поведал, что ту корову Рябеньку он отстоял. Беглые мужики вышли ночью из тайги и обнаружили скотинку. Один из них заявил: "Жрать охота, давайте ее прирежем". - Вы то ее оприходуете, - ответил им Сильвей, - только жену мою отправят лес валить, а четверых детей определят в приют".
"Не было у нас выходных дней и промытой воды нам не было"
- Я мордвиновская, военная баба и все умею, - излагает нам наша героиня, - коров пасти и конем управлять, рожь жать и лен мять, лыко драть и лапти плести.
- Когда мы переехала с Березовки, у мордвиновских баб льняного холста было навалом. А на мне дряхленькое ситцевое платьишко было одето. Соседка нам добрая попалась – помогала, да подсказывала: "Платонидушка, Зиночка учитесь лен сеять, сушить, мять, прясть и одежду себе готовить". Стали мы в стенах дома дырки делать, колышки вбивать под вьюшки, прясть лен, потом его сновать. Первую холстинку мама наткала мне на юбочку. Получилась она суровая, да больно колючая. Потерла ее я маленько на доске и одела, что делать, чем-то надо было прикрыть свое грешное тело. А когда пастушкой была, училась лапти плести. Когда коровы отдыхали, мы с теткой Марьей лыко рвали, на ленточки резали и веревочки крутили. Лозовые лапти при жаркой погоде быстро ломались, а вот березовые носились долго.
Став чуть постарше, я пошла на молотилку – днем мы обмолачивали зерновые, ночью скирдовали. Потом зерно отгружали. Складировали его в Маталассах, в Старой Еловке и в деревне Петровке в двухэтажной церкви. Если выдавался вечер свободный, так топила баню и мяла лен, трепала его и костру выбивала - делала веревки и вожжи для колхоза. Кому сейчас рассказать, то не поверят, что мы так жили и питались, чем придется. Первым нашим хлебом весной была черемша, потом пестики на полях, петушки и пучка. Идешь, бывало с работы и целый мешок пучки нарвешь домой.
Сватовство
- Тятя с мамой прожил 20 лет, - горестно вспоминает Зинаида Дмитриевна, - а потом вдруг неожиданно ушел к другой, к молодой. В 47-м году мама решила переехать в деревню Чипушево, поближе к своим восьми сестрам. Избы своей у нас не было, поэтому какое-то время мы скитались по чужим углам. Однажды один мужик предложил нам: "Отдайте мне свою коровку Первусинку, а я вам избушечку срублю". Мама погоревала, но согласилась. Мужик поставил маленький сруб, как сейчас бани делают, но что поделаешь, какой есть, все-таки свой угол. Жили мы очень трудно и бедно. Как-то раз в сентябре, когда выпал первый снег, зашел утром к нам бригадир - Володя Брагин со словами: "Сегодня ты, Зина, пойдешь на молотьбу, народу там не хватает". Я со страхом в ответ: "У меня дырявые валенки, в них подошвы нет". Бригадир ушел, но вернулся с милиционером. Нечего не поделаешь, намотала я на ноги тряпок, какие нашла, обула голяшки от пимов и пошла на ток. Мать потом в ночь, подхватилась бежать к дальнему родственнику в Еловку, валенки подшить. Навстречу ей двое ребят петровских – Митюшка и Толик, которые жили неподалеку, на квартире. Они ей предложили: "Зачем куда-то ходить, когда мы можем подшить". Но мама впопыхах забыла им отдать спряденный клубочек дратвы изо льна, на подшивку валенок. Наутро послала меня. Не хотела я идти, сильно стеснялась, но пришлось. Уходя, на пороге услыхала оброненные слова: "Братишка посмотри, как девчонка хороша". Я, почуяв неладное, сбежала к брату в Березовку, а когда вернулась, то Митюшка с Толиком уже привезли моей матери пуд ржаной муки на самогон, сказав: "Ждите, мы приедем вашу дочку сватать". Я не хотела замуж выходить и выпалила матери, что сбегу из дому. Оказия потом вышла с этим сватовством. Прошло время, поехали с Петровки сваты на конях, но не доехали – навстречу им попалась доярка с лучиной в руке, она спешила на ферму. Одна из лошадей встав на дыбы, выломала оглоблю и убежала. Но это не все. Мама баню-землянку накануне истопила, поспешила, не успели угли прогореть, она заслонку закрыла. Я то смогла выползти и на помощь позвать, а маму соседки вытаскивали, да откачивали. Но, несмотря на это наш брак с Митюшкой был счастливым, работящий он был мужик и спокойный как телок.
Послесловие
27 сентября Зинаида Дмитриевна отметит свой 91 год рождения. Она вместе с мужем вырастила и воспитала пятерых детей. В живых сегодня осталась только одна дочь Тамара, о чем много горюет и переживает женщина. Последнее время ухудшилось здоровье, обрушилась слепота. Но несмотря ни на что, мы надеемся, что жизненная закалка и сила духа позволят Зинаиде Дмитриевне дожить и до столетнего юбилея!
Записала Татьяна КЕВБРИНА