Умный, добрый, талантливый человек с огромной энергией. Учитель, художник, ваятель, писатель. Участник войны, целинник. Любящий муж, самый лучший отец, замечательный семьянин. Надежный друг, веселый и честный. Скромный трудяга. Таким его запомнили те, кто был лично с ним знаком.
Его детство прошло в Крутихе. Рано лишился мамы. Рос в многодетной семье. С 6 лет пошел в школу (к этому времени бегло читал, отлично считал, обладал феноменальной памятью). За один год окончил 1 и 2 класс, а 7 классов – в 11 лет.
Пошел на речную баржу учеником масленщика. Домой вернулся перед началом войны, когда ему исполнилось 15 лет.
Отдавая дань его таланту, а позже и памяти, районная газета вновь и вновь возвращается к имени этого удивительного человека.
Вот выдержки из публикации "Память сердца" ("ОН" от 4 марта 1975 г., автор В. Муренко):
"С детства любил Иван рисовать и часто мечтал, что, когда вырастет, нарисует огромную картину или памятник вылепит, чтобы каждый знал, чьих рук это дело.
Думать об этом было приятно, но до воплощения в жизнь было еще далеко. А Иван упрямо верил в задуманное и не расставался с творчеством.
Жизнь шла своим чередом. В войну подростком работал в колхозе, возил копны, стоял у молотилки. Рисовать приходилось мало, урывками.
Семнадцатилетним юношей ушел на фронт. Через год уже офицер, командир взвода автоматчиков. Воевать пришлось на 2-м Прибалтийском фронте. Запомнились бои под Новоржевом, штурм города Опочки, ликвидация в Латвии курляндской группировки противника.
Огрубели руки солдата. Редко приходилось ему держать в руках карандаш, но разве откажешь солдату в просьбе набросать его портрет для родных в письме домой. И он рисовал немудреные портреты. А однажды его вызвали к командиру части. Задание было несложным: нарисовать портрет Александра Матросова для части, которой присвоено ими героя. Портрет вышел на славу.
В боях за Латвию солдат был ранен. Родина отметила его ратный труд орденом Отечественной войны II степени, медалями "За отвагу", "За победу над Германией" и др."
А уже к 55-й годовщине Победы наш корреспондент Н. А. Сафронова вспоминает Ивана Тимофеевича вместе с его сыном Дмитрием ("ОН" от 8 апреля 2000 г.):
" – Пятеро нас у родителей... И все мы очень гордимся своим отцом. И потому, что он наш отец, и потому, что он человек большой души, далеко неординарный.
... В 1943 году, когда ему пришла повестка из военкомата, дома к тому времени уже лежало извещение о пропавшем без вести отце в июле 1942 г. при переправе на Днепре. Поэтому понятно, как рвался отец на передовую, чтобы посчитаться за дорогого человека.
... Всего год довелось ему сражаться с врагом, но он – этот год – вместил в себя столько, что другому хватило бы на всю жизнь: хоронил боевых друзей, замерзал в окопах (порой приходилось обрезать полы шинели, вмерзшие намертво в лед), сам дважды был ранен и тяжело контужен.
Вспоминаю не раз услышанный нами от отца случай военных будней, чуть не ставший для него последним в жизни испытанием и, наверное, потому так врезавшийся в его цепкую память.
...Бои шли непрерывно. Враг то отступал, то, собравшись с силами, теснил нашу передовую линию. При очередном приказе "вперед" его взвод достиг немецких блиндажей, где и завязалась рукопашная. В пылу сражений отец вдруг увидел пожилого немца, который чем-то напомнил ему отца. Он мог бы сходу уложить противника, но это сходство на какие-то доли секунды удержало его руку. Мысленно он кричал ему:
"Отвернись! Поверни назад! Сдайся!" – так не хотелось ему лишать жизни похожего на отца немецкого солдата. А тот, воспользовавшись замешательством, ударил его штыком. Только чудом отец остался жив.Потом еще были бои кровавые, ожесточенные, не на жизнь, а на смерть, когда от целого полка в живых оставалось десятка полтора-два солдат.
В конце 44-го отец, тяжело контуженный, попал в один из госпиталей Ленинграда, где, пролежав полгода, был списан "подчистую". Боевая наград нашла его уже после демобилизации. Орден Красной Звезды был вручен 18 апреля 1986 г.
После войны вернулся на родную землю не сразу. Заметив его способности, ему предложили остаться в качестве реставратора на восстановлении Константиновского дворца и других памятников архитектуры, разрушенных фашистскими варварами в Ленинграде. Кропотливый был труд. Он жадно учился у мастеров лепке и отделочным работам, посещал музеи. Тогда-то и встретил Иван свою Клавушку, как он всю жизнь называл потом жену.
В 1954 год в казахстанских степях вырастали палатки и вагончики полевых станов, начиналось освоение целины. В комсомольской путевке написано: "Петродворцовый райком комсомола вручает настоящую комсомольскую путевку товарищу Заволожину Ивану Тимофеевичу, изъявившему желание добровольно поехать на освоение целинных и залежных земель"…
Строил с другими добровольцами дома для целинников. Был руководителем художественной самодеятельности. Сам хорошо пел и играл на баяне. Прожили в Казахстане 6 лет.
… В 60-м отец с семьей возвращается на родину, работает учителем рисования и черчения, заведующим художественной мастерской. Много рисует, пишет стихи, прозу.
Талант его стал еще более заметен, когда именно его эскиз был признан лучшим среди множества других, представленных на суд авторитетной комиссии, которой было поручено возведение в райцентре памятника землякам, погибшим в годы Великой Отечественной войны.
Ему и было доверено по собственному эскизу изготовить памятник. Кстати, инициатором появления памятника был председатель колхоза "Рассвет" Василий Иванович Крутоголовых, тоже бывший фронтовик. Отец взялся за дело с жаром"…