В старенькой избушке возле речки живет женщина, которая несколько десятков лет принимала роды у жительниц деревень – Алексеевки и Малиновки. Зовут ее Зоя Андреевна Кондратьева. С 1950 по 1982 год она работала фельдшером на территории Малиновского сельсовета. И слова "жила на работе" – относятся к ней буквально.
"Вот они, хитренькие варежки", - Зоя Андреевна приносит в комнату пакет с разноцветными вязаными рукавичками. Выворачивает одну рукавичку наружу: "Смотрите, какие: расцветка со всех сторон разная. На какой стороне хочешь, на такой и носи. Это варежки с секретом. Вязать научилась сама, так сильно захотелось. Все думала, как бы мне такие связать, и додумалась же. На одной стороне одной ниткой вяжу, а на другой – второй ниткой. Потом додумалась и на третью нитку. Так и научилась".
Мерочки
"Что могу про жизнь рассказать? Работа у меня, конечно, была круглосуточная. Утром с хозяйством муж управится, а обед уже я готовлю. Парни мои помогали, сами между собой труд распределили.
Я сюда приехала в 50-м году, мне 19 было. Родилась в Коми, в деревне Новый бор. Мать моя – коми, а отец – русский. Брат у меня был, Павлик, не разлей вода мы с ним. Отец работал в гидрографии, все куда-то выезжал. Однажды уехал, а мы с братом решили на охоту сходить. Подсмотрели, как отец заряжает ружье мерочками, и решили, что сами справимся. Зарядили, в лодку сели да поехали. А по кустам птички летают, и мы по ним стреляем. Ни одной не убили, домой вернулись, а там нас отец поджидает. Мы встали, как вкопанные, руки по швам. Он ругал нас, пока не устал, а как замолчал — мы спрашиваем: папа, почему у нас ружье не стреляло, мы такими же мерками заряжали, как и ты. Он посмотрел ружье и говорит: вы сначала дроби наложили, а потом пороху, надо же все наоборот.
Война началась, отец пошел на фронт, а нас с братом в детдом отвез. Ехали мы на пароходе, рядом с нами женщина была, она тоже паренька везла в детдом. Тот давай нас стращать. Мол, в детдоме бьют. Приехали напуганные, брат сразу хвост дудкой, и умчал с ребятами. А я сижу на кухне и боюсь. Девочка одна пришла, зовет в комнату. Пошла за ней, а она говорит: иди туда, к окошку. Ага, думаю, хитрые, специально заманивают в уголок, там бить легче. Но я зря боялась. А потом позвали нас обедать. И была там девочка Роза, она с братьями в детдоме с пеленок находилась. Роза и говорит – с тебя полкуска хлеба! Отвечаю: у меня брат есть, я ему полкуска отдам, а ты мне кто? Девочка рассердилась и заявляет: ну хорошо, в следующий раз весь кусок мне отдашь. А я взяла и воспитателям рассказала. Она же у всех девчонок требовала хлеб, и куда он девался потом - непонятно. Больше эта девочка ни у кого хлеб не забирала. Получается, я всех выручила.
В детдоме мы всё сами делали: и дрова заготавливали, и сено косили, и на быках воду возили. И выступали мы, а вырученные средства на фронт отправляли.
Ты смотри за руками: нижнюю петлю на узор, а верхнюю спускаю вниз", - продолжает делиться своим секретом вязания Зоя Андреевна.
Подсказки из сна
"Отец вернулся с фронта и забрал нас из детдома. Я отучилась, поехала поступать в фельдшерскую школу в Архангельск. Из 25 человек успешно сдала экзамены только я одна.
Потому что мне повезло! Перед вступительным экзаменом увидела себя во сне, как я тяну билет. Проснулась, открыла билет из сна, перечитала его, а он мне и попал на экзамене! Мне вообще часто везло. Например, потеряла я во время учебы папку со всеми документами и продуктовыми карточками. Ее на улице женщина нашла, увидела двадцать пятый номер в бумагах указан, и догадалась, что это номер комнаты в общежитии. Принесла и отдала. Учились мы три года. Никакой специализации у нас не было. На летней практике по окончании второго курса я попала в окружной роддом, со всего округа туда везли пациентов с патологией. Там я первые роды и принимала, так что школа у меня хорошая была. А потом уже, когда здесь работала, для меня роды принять - не проблема была. И двойняшек, и затяжные, и всякие. Три года отучилась, и попала по распределению в Сибирь, сюда. До Красноярска ехали на товарном поезде, а оттуда уже на грузовой машине. Остановилась на месяц в Вознесенке, потом в Малиновке. В Алексеевку приехала 30 октября. И в первую же ночь вызвали меня на роды. Приняла мальчика. Петром, кажется, его назвали. Раньше же женщины дома рожали, вот и получается, все, кто за тридцать лет здесь родился — все мои. Мальчик тот вырос, нашел меня, сказал, что родился в этот день. Я его и не узнала", – смеется Зоя Андреевна.
"Топтобус" номер одиннадцать
"Вот в этом доме половина была жилая, а половиной значился медпункт. Здесь даже туалета не было. Я как приехала, первым делом туалет тут обустроила. Обжилась, кедры посадила, детишки появились. Жить весело было. Правда, выходные и праздники были у меня только в календаре. Я же – и за акушера, и за хирурга, и за терапевта. И в отпуске не могла отказать. Ко мне с бедой, а как я скажу что выходной, как не пойду? Ехали отовсюду: и Спасовка, и Преображенка, и петропавловские даже приезжали. И с родами, и с травмами. В Алексеевке было полторы сотни дворов, в Малиновке вдвое меньше. В каждом дворе по пять детей в среднем. Вот и посчитай. Проработала я немного совсем, в 1982-м заболела и на работу уже не вышла. Но и потом приходили, конечно, за помощью... Бывало, слышу ночью скрип полозьев. Значит ко мне едут, больше здесь не к кому. Я на этот звук встану, свет включу на кухне тихонечко, оденусь, и за работу. Телефон провели, так по вызовам пришлось самой ходить, на "топтобусе" своем", – снова смеется Зоя Андреевна. "Топтобус" номер одиннадцать везде проезжал, и через снег, и через кусты. На машине не проедешь, где я проходила", – продолжает Зоя Андреевна.
Вызов в тайгу
"Один случай запомнился. Приехал ночью мужчина, сказал, что в тайге человек разбился. Перепрыгивал с кедра на кедр и промахнулся. А я в отпуске, к выездам ничего не подготовлено. Но отказать права не имею, работа у меня такая. Взяла с собой шприцы, стерилизатор, накинула тужурочку и поехали мы в тайгу. Куда едем – ничего не знаю. У меня в голове одно только: нужна помощь. Ехали на коне, потом шли с факелом. Пришли на место, костер развели, я шприцы вскипятила, укольчик сделала пострадавшему, перевязку. Сделали из мешков носилки и понесли его на себе. Я коня веду, а мужчины несут вдвоем носилки. Я считаю: девяносто шагов сделали и отдыхают. А потом все чаще стали отдыхать. Тяжело же по горам нести тяжесть. Смотрим – ватага людей движется, и мужчины, и женщины. Мужчины уже вчетвером носилки понесли, без передышек, сменялись они. А я так коня и вела с ними. В Малиновке на машину его погрузили чью-то и до Агинского.
Шустрая я была. Все успевала. Сейчас вот дома сижу, а года три назад еще на кладбище ходила, на могилках прибираться. Ты что делаешь, две нитки надо. Сразу две бери. По руке своей смотри, сколько петелечек набирать. Пос-читай. Сам не сделаешь, так не запомнишь. Большие если получатся - подаришь кому, а себе другие свяжешь. Ох, и передарила я варежек этих, счету нет", – снова рассмеялась Зоя Андреевна, а потом отложила вязание, села на лавочку возле печки и затянула песню: "Ой калина, ой малина, в речке талая вода, расскажу я, вам подружки, как попала я сюда. Я за землю ухватилась, стала на ноги свои, и навеки поселилась, где река и соловьи". "Вот так я и живу здесь, у речки, приросла", – снова улыбается Зоя Андреевна.