Спросонок мысли, которые только что были уложены в голове в аккуратные стопки, встрепенулись, перемешались и разбежались по разным сторонам, оставив меня совсем одну.
"Показалось", - единственная малютка-мысль, которую я успела ухватить за хвост. Поворачиваюсь на другой бок. На подмогу товарищу остальные мысли потихоньку начинают возвращаться в мою сонную голову. Наперебой что-то кричат, толкаются, шумно рассаживаются по местам. Доброе утро!
Я упорно стараюсь их не слушать, пусть убегают себе, а я еще подремлю. Знаете, без них иногда даже лучше. Все проблемы, страхи, заботы исчезают, улетают вдруг куда-то далеко-далеко… А потом опять все сначала: знай себе, разгребай весь этот беспорядок в голове.
Утренняя философия на границе со сном могла бы продолжаться еще долго, но неожиданно одна угловатая мысль наступила на хвост другой, совсем маленькой и пискливой. "Ай! Погодите-ка, хруст сапога?" Резко открываю глаза и осматриваюсь вокруг. Что здесь происходит?
Сон сняло как рукой. Даже рой мыслей на несколько секунд застыл в оцепенении. Вместо стен родной комнаты я увидела совершенно другую картину: передо мной был лес, светлеющий в первых лучах солнца на малиновом небе. Рядом со мной костер, вернее, тлеющие красноватые угли на его месте, а вокруг несколько спящих человек в солдатской форме. Глубокая предрассветная тишина, которую нарушает только звук хруста, который я без конца прокручиваю в голове. Кто же это мог быть, а главное, как я здесь оказалась? Опомнившиеся мысли, перекрикивая друг друга, начали осыпать меня предположениями. "Кыш, не мешайте!"
Решительно поднимаюсь и оглядываюсь. Рядом со мной лежит винтовка. Ого! Никогда в жизни не держала подобного оружия в руках. Среди мыслей наметился разлад. "Не тронь, себя покалечишь!", "Возьми, интересно ведь!" Эх, была не была. Решительно накидываю ремень винтовки на плечо. Так безопаснее. Стараясь не разбудить спящих (пусть хоть кто-то сегодня выспится), отхожу от лагеря.
Кажется, хруст раздался с северо-запада. Медленно направляюсь туда. Впереди – кусты, а за ними резкий спуск к реке. Глаза быстро привыкают к темноте, и я без лишнего шума пробираюсь к обрыву. Еще на подходе замечаю костер. Подхожу еще ближе – звонкие девичьи голоса! Нахожу укромное место, из которого хорошо виден их привал. Решаю понаблюдать. Я совсем близко, поэтому отчетливо слышу их разговор. Четыре девушки и мужчина долго и заразительно смеются. Наконец, раздается голос мужчины: "Теперь все, девчата, теперь им деваться некуда, ежели, конечно, Бричкина вовремя прибежит".
- Даже на ночь с книгой не расстаешься? – послышался откуда-то издалека голос мамы. Снова открываю глаза. Теперь я в своей комнате. Обыденный вид: стол, гора учебников, телефон рядом с подушкой. Что же это было? Неужели приснилось?
Чтобы удостовериться в реальности потираю глаза. Комната. Зажмурилась, снова открыла. Комната. Бедняжки-мысли в моей голове совсем сбиты с толку. Машинально беру в руки книгу, в обнимку с которой, видимо, я уснула вчера. "А зори здесь тихие…" - выведено на обложке крупным курсивом. Вспоминаю свой сон. Как в тумане слышится тихий голос: "… ежели Бричкина прибежит…".
- Не прибежит…, - тихо проговариваю я.
- Ты о ком? – весело спрашивает мама, открывая шторы и впуская в комнату лучезарное утро.
Молчу. Слова сдавило комом в горле. Беспомощно бегаю глазами по комнате. Понимаю, что у реки была группа девушек-зенитчиц со старшиной Васковым из 171-го разъезда. Не прибежит, не прибежит, не прибежит! Они еще не знают, что Лиза Бричкина убежала навсегда.
Пальцы сами собой обводят широкие золотистые буквы, выдавленные в толстой книжной обложке. А зори, и правда, тихие. Необыкновенная безмолвная заря. Она обволакивала, как будто накрывала мягким пледом. Там, во сне, мне казалось, что такую тишину ничто не сможет нарушить. Но хруст… А может быть этот хруст – шаги убегающей вдаль Лизы?
Легкий торопливый шаг оказался сильнее той тишины. Девушка бросила ей вызов, пошла наперекор, но, к сожалению, оступилась. Однако жертва ее отнюдь не напрасна. В этой битве она не проиграла, ведь теперь мы можем наслаждаться этой тишиной. Лиза сохранила ее для нас.
Раньше я не любила тишину. Считала ее пустой, пыталась заполнить, нарушить. И мысли в моей голове были под стать хозяйке: шумные, непослушные. А теперь все чаще прислушиваюсь. Быть может, где-то вдалеке снова послышится тот хруст, шорох солдатской формы или веселый девичий смех.
И вы прислушайтесь. Остановитесь на пару минут, поставьте на минимум звук шумного настоящего. Ведь когда-то в прошлом за эти тихие мгновения Рита Осянина, Женя Комелькова, Лиза Бричкина, Галя Четвертак и Соня Гурвич перечеркнули свои судьбы. Они хотели, чтобы сегодня мы научились слышать тишину, чувствовали ее. В ней – память о них, вечная жизнь.
Слишком дорого мы заплатили за эту тишину…