Военная блокада Ленинграда длилась с 8 сентября 1941-го по 27 января 1944 года (блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года – 872 дня). К началу окружения в городе имелось недостаточное для длительной осады количество продуктов и топлива. Единственным путем сообщения с населением, "дорогой жизни", оставался маршрут через Ладожское озеро. В периоды навигации – по воде, зимой – по льду, под постоянной угрозой бомбардировочных ударов.
Пропускная способность этой транспортной артерии не соответствовала потребностям города. Уже в сентябре 41-го положение с продовольствием в Ленинграде начало стремительно ухудшаться. Осажденному городу одной только муки требовалось 1100 тонн ежедневно. Первой блокадной осенью по воде смогли доставить едва ли половину этого объема. Начавшийся в Ленинграде массовый голод, усугубленный особенно суровой первой блокадной зимой, проблемами с отоплением и транспортом, привел к сотням тысяч смертей среди жителей.
Каждый килограмм, доставленный по "дороге жизни", стоил больших усилий и потерь. Машины проваливались и тонули, их разбивала немецкая авиация, саму трассу то и дело приходилось переносить, потому что лед не выдерживал нагрузок.
Ко второй блокадной зиме Ленинград был уже готов. Снабжение по Ладожскому озеру функционировало исправно, работа трассы обеспечила условия для нескольких крупных наступательных операций Ленинградского фронта. К зиме 1942–1943 годов появилось несколько проектов организации движения по льду.
18 января 1943 года советские войска прорвали блокаду Ленинграда. И хотя движение по "дороге жизни" продолжалось до марта, основную нагрузку приняла на себя новая артерия – построенная за рекордные 17 дней железная "дорога победы".
Дети блокады. Вспоминая сороковые…
В 2017 году ушел из жизни житель Кызыл-Озека Асадулла Шахгабутдинович Абдуллин – дитя военной блокады.
Он родился в Ленинграде 7 апреля 1934 года. В город на Неве родители Асадуллы прибыли по трудовой вербовке из Башкирии, отец работал грузчиком, мать – дворником. В семье подрастали четверо детей: старший сын Гимран, дочери Рауза и Асия и младший Асадулла. Со временем стали жить хорошо и сытно, ведь мир не без добрых людей, да и родители были работящими, порядочными. Приучали к труду и детей, безделье и праздность в семье не приветствовались.
Но страшная беда – война – перечеркнула спокойную ленинградскую жизнь.
А.Ш. Абдуллин в беседе с односельчанкой О.М. Бабандыевой в 2015 году рассказывал:
– Голод начался, когда сгорели Бадаевские продовольственные склады. Этот масштабный пожар озарял весь город, и у нас, детей, было ощущение конца света. Ленинградцам выдавали по 125 граммов хлеба. Мы делили кусочек на две части, чтобы позавтракать и поужинать, ухитрялись готовить соленую похлебку с хлебом. Военнослужащим хлеба причиталось больше – 700 граммов, ведь они нас защищали.
Со временем отключили свет, воду. С улиц исчезли собаки, кошки, не стало голубей. Все было съедено.
Но вопреки всему борьбу с фашистами продолжали. Я был семилетним мальчишкой, когда меня зачислили в городскую дружину, задача которой заключалась в скидывании с крыш зажигательных бомб. Внизу их тушили в бочках с водой. У взрослых на плечах – противогазные сумки, на рукавах – повязки. Нехитрый инвентарь: ведра, багры, длинные клещи, огнетушители.
Я бегал по крышам с чумазым от пыли лицом, весь в поту. Бомб не боялся, потому что знал: помогаю себе, своему Ленинграду, своей Родине. Отец наш умер в 1942-м, его похоронили на Пискаревском кладбище. Он был очень истощен, все время где-то работал. Как потом оказалось, трудился в похоронной команде. Помню, как-то он пришел домой, младшая сестра Асия кинулась ему навстречу, но папа отстранил ее, попросил не подходить, потому что у него нет сил держаться на ногах.
В Ленинграде боялись, что с приходом весны начнется эпидемия холеры. Но, благодаря труду медиков и санитаров, заболевания удалось избежать.
Нашу семью эвакуировали 28 марта 1942 года по Ладожскому озеру. Машины ехали по дороге, полной воды. После эвакуации мы оказались в Челябинске, где вскоре умерла мама. Прибавило горя и расставание с Раузой, обстоятельства сложились так, что мы были вынуждены жить порознь. После перебрались в Башкирию, где через год расстались с Асией – ее забрали в детский дом.
На носу зима, а мы с братом Гимраном в резиновых галошах. Пошли на базар менять шерсть на валенки. Там увидели, что набирают добровольцев на фронт. Всучив мне мешок с шерстью, Гимран тут же записался, гордо заявив, что пришло его время воевать. Слезы душили меня… Больше я никогда не видел брата. После войны Рауза нашла место его гибели на Калининградском фронте.
В 1952 году Асадулла поступил в ремесленное училище в Ташкенте, где получил специальность кузнеца. Три года служил на Балтийском флоте, куда был призван в 1953-м. Своих родных он увидел нескоро, спустя 16 лет встретился с Асией, через 22 года – с Раузой.
***
Вместо супа –
бурда из столярного клея,
Вместо чая – заварка сосновой хвои.
Это б все ничего,
только руки немеют,
Только ноги становятся вдруг
не твои.
Только сердце внезапно сожмется,
как ежик,
И глухие удары пойдут невпопад.
Сердце! Надо стучать,
если даже не можешь.
Не смолкай! Ведь на наших сердцах –
Ленинград.
Бейся, сердце! Стучи,
несмотря на усталость,
Слышишь: город клянется,
что враг не пройдет!
...Сотый день догорал.
Как потом оказалось,
Впереди оставалось еще восемьсот.
***
Девчонка руки протянула
И головой – на край стола...
Сначала думали – уснула,
А оказалось – умерла.
Ее из школы на носилках
Домой ребята понесли.
В ресницах у подруг слезинки
То исчезали, то росли.
Никто не обронил ни слова.
Лишь хрипло, сквозь метельный сон,
Учитель выдавил, что снова
Уроки – после похорон.
..................................................
Юрий Воронов
(советский поэт, журналист
и общественный деятель. Пережил блокаду Ленинграда)
***
Был год сорок второй,
Меня шатало
От голода, от горя, от тоски.
Но шла весна –
Ей было горя мало
До этих бед.
Разбитый на куски,
Как рафинад сырой и ноздреватый,
Под голубой Литейного пролет,
Размеренно раскачивая латы,
Шел по Неве с "дороги жизни" лед.
И где-то там,
Невы посередине,
Я увидал с Литейного моста
На медленно качающейся льдине –
Отчетливо
Подобие креста.
А льдинка подплывала,
За быками,
Перед мостом замедлила разбег.
Крестообразно,
В стороны руками,
Был в эту льдину впаян человек.
Нет, не солдат,
убитый под Дубровкой
На окаянном "Невском пятачке",
А мальчик,
По-мальчишески неловкий,
В ремесленном кургузном пиджачке.
Как он погиб на Ладоге,
Не знаю.
Был пулей сбит
или замерз в метель.
Тот крест всю жизнь печально
вспоминаю
И жизнь, как дверцу,
снятую с петель.
......................................................
Михаил Дудин, (советский поэт,
переводчик и журналист,
военный корреспондент)