В 1966 году Татищевская районная газета "Сельская жизнь" стала первой публичной трибуной для стихов учащегося Татищевской школы №1 Геннадия Касмынина: "За околицей мягкая ночь,/ Я рассвету приду помочь/ Приоткрыть золотые глаза,/ "С добрым утром!" земле сказать".
И всем своим дальнейшим творчеством он продолжил говорить стране и землякам о большой любви к отчизне, природе, как гражданин своей эпохи делился потерями, приобретениями и сомнениями. Ему было небезразлично настоящее и будущее нашей интернациональной страны. Имя известного поэта Геннадия Григорьевича Касмынина, члена Союза писателей России, редактора отдела поэзии журнала "Наш современник", стало известно на родине и за рубежом. Он выпустил ряд поэтических сборников "Горький клевер", "Грибница", "Вещий камень", "Однажды и навсегда", "Не говорю, "Прощай!", "Гнездо перепелки".
Его детство и юность прошли в Октябрьском Городке и Татищеве. Наша земля стала для него малой родиной. Здесь еще живут его одноклассники, друзья, учителя. В 2008 году в Центральной библиотеке в литературно-музыкальной гостиной они собирались вспомнить о земляке. В этом году, ставшем Годом литературы, они вновь встретятся, чтобы вспомнить о Геннадии Касмынине, услышать и почитать его стихи в большом кругу местных и саратовских поэтов.
Геннадий Григорьевич прожил недолгую жизнь, он немного не дожил до своего пятидесятилетия. Поэта не стало 15 октября 1997 года. "Извилистой тропкой я шел не сюда,/ Я к радости шел и не ведал печали,/ Но вот зазмеились в душе холода,/ И птицы весны, улетев, замолчали./ Идут облака за грядою гряда,/ Загадка пути разрешается просто:/ Извилистой тропкой я шел не сюда./ Ну, разве хотел я дойти до погоста!"
Несмотря на короткий жизненный путь самого поэта, живут и его литературное наследие, и память о нем среди земляков. Жительницы Татищева Людмила Ларина (Обкова), Галина Сокорова (Паншинская), Лидия Васина (Буинцева) учились вместе с Геннадием Касмыниным. Они вспоминают, что уже тогда он отличался от сверстников своей серьезностью. Вел тетрадь, где записывал свои стихи. "Я вспоминаю Волгу часто:/ Там брат и мама, там родня, там неожиданное счастье/ Случайно выбрало меня …/ О, начинал я неумело при полуночном огоньке/ Еще забаву, а не дело Пера, не твердого в руке".
В июньском номере районной газеты "Сельская жизнь" за 1966 год был опубликован отрывок из выпускного сочинения Геннадия Касмынина. Необычность сочинения состояла в том, что свои размышления о комсомольской романтике в советской литературе 50-60 годов – такова была тема – юноша облек в стихи. Этот факт одноклассникам запомнился до сих пор. Читаем: "Самая важная романтика – это романтика труда. Я полон раздумий./ Я полон тревоги/ Стою на распутье:/ Прямые дороги/ На запад идут,/ На север идут,/ А мне по которой/ Прокладывать путь?/ …Испытанья романтикой/ Юноши жаждут,/ Чтобы – сам,/ Чтобы – ветер,/ И чтобы – без слез./ За романтикой не надо далеко ходить. Комсомолу района нужны были деньги на постройку обелиска Поколений. Комсомольцы и учащиеся пошли работать. Причем здесь каникулы, вот она романтика, бери ее в руки. Работали, разгружали вагоны на станции. Обелиск будет возведен. И другим человеком чувствуешь себя, когда перед глазами твой труд "грубо, весомо, зримо". Романтика рядом. Романтика – "друг, товарищ и брат". Видимо, комсомолец Касмынин говорил об обелиске выпускникам Татищевской школы №1, погибшим в Великой Отечественной войне. Да, обелиск возвели, но стоит он уже давно забытый. Современной молодежи, возможно, от незнания истории своей малой родины не хватило инициативы и романтики в труде, чтобы восстановить и отстоять право обелиска на полноценную жизнь, когда здесь зажигались факелы, маршировали пионеры и комсомольцы в память о молодых, погибших за свободу родины. Сохранится ли старый обелиск?... Но хотя бы надо знать, помнить и гордиться, что наш земляк – поэт Касмынин заложил в него свой кирпичик памяти, а значит, и в историю Татищевского района. "Встань, солдат, из-под березы./ Встань, солдат, из-под ракиты./ С плеч обрушь военной прозой/ Отшлифованные плиты./ Опровергни похоронку – было и не раз такое/ – И в родимую сторонку/ Возвращайся с поле боя".
Вячеслав Нестеренко учился с младшим братом Геннадия Владимиром, часто бывал у них дома. "В те годы было редкостью иметь полное собрание советской энциклопедии, а у них в семье было такое издание. Геннадий любил литературу, занимался спортом, отличался серьезностью и порядочностью. На некоторых комсомольских собраниях он читал свои стихи. Мы до сих пор перезваниваемся с Владимиром Касмыниным, иногда встречаемся, он живет в Саратове. Помню, он рассказал такой факт, что Геннадий пробовался на роль Петра Первого в кинофильме "Россия молодая".
В унисон приведу воспоминания коллег поэта по журналу "Наш современник": "Как всякий поэт, Геннадий Касмынин был немного актером. Он мечтал сыграть одну-единственную роль. Не просто так, а всерьез мечтал, что когда-нибудь некий хороший режиссер увидит его и воскликнет: "Батюшки! Да ведь это настоящий Тарас Бульба!" И загорится снимать фильм по непревзойденной повести Гоголя. А Геннадий Григорьевич и впрямь очень был похож на полковника Бульбу. Крупное телосложение, осанка. Силища в нем была невероятная. Он мог взять человека, на вытянутых руках приподнять его и так переставить через невысокий заборчик. А как превосходно он читал монолог Тараса Бульбы "нет уз святее товарищества!".
Геннадий Касмынин после окончания школы работал литературным сотрудником в районной газете "Сельская жизнь", здесь печатались его стихи. Здание старой редакции еще сохранилось и находится рядом с центральной библиотекой, в краеведческом фонде которой собран материал о Геннадии Касмынине и его книги. Недавно фонд пополнился детскими фотографиями поэта, их в дар библиотеке преподнесла Наталья Петровна Данилова, их семьи дружили. Иван Иванович Некрасов был учителем Геннадия и как-то купил на отдыхе книгу своего ученика "Горький клевер", долго хранил у себя, а потом тоже подарил библиотеке. Поэт продолжает жить и говорить с разными поколениями татищевцев благодаря своему литературному наследию и воспоминаниям, которые сохранили люди труда – романтики своего дела – библиотекари, его друзья юности, товарищи по перу – поэты. "Сердце, конечно же, радо/ Грустную песню допеть./ Мне ведь немного надо/ – Только бы в небо смотреть./ Только бы солнце вставало, лишь бы закаты цвели!/ Жизни коротенькой мало/ – Дольше ты жить повели./ Громом сойду на поляны,/ Ливнем омою простор,/ Взрежу степные туманы/ Ветром, сбегающим с гор!". Эти строки написал двадцатисемилетний Геннадий Касмынин, за плечами которого была емкая трудовая и армейская биография. И многое еще было впереди.
********
Пчела летит с полей медовых
И в улей взяток свой несет.
Каких ты ищешь мыслей новых,
Как будто старые не мед?
В полете к звездам есть бескрылость.
Ты буквы знаешь? – так прочти:
Открылась жизнь да и закрылась,
Для нас захлопнулась почти.
От человеческой нагрузки
Спеклись в гранитный гроб углы.
Один леток остался узкий –
Не для тебя, а для пчелы.
***
Для вечного печали нет,
Я ты печален, ты не вечен,
С ничтожной радостью побед
И неудачами обвенчан.
Но были громче имена,
Но были горше неудачи,
И потому она смешна –
Твоя готовность жить иначе.
Как вечный дух.
Как вечный мрак
Как вечный свет
Вселенной вечной,
Я говорю: да будет так
Но за минутою конечной!
Пока живу – не хватит слез,
Чтоб переплакать боль чужую.
Пока живу – не перерос
Печаль, хотя бы небольшую.
Пока живу – живу я тем,
Что жизни радуюсь невольно,
Не потому что пью и ем,
Я потому что сердцу больно.
***
История не точная наука,
Она реальный, летописный миф, –
Роман для нечитающего внука,
Для новых исполнителей мотив.
Единственная правда без подмеса,
Что мы и дальше как-нибудь пойдем
К могилам через поле, краем леса,
Пространством, где не виден окоем...
***
На звездном небе все в порядке,
Ты гипнотически глядишь
На млечно – огненные грядки,
На их мерцающую тишь.
Как бы в цветенье огуречном,
Висит в пупырышках луна,
И гармоничным, бесконечным
Душа свечением полна.
Но пес залает и встревожит
И в сердце самое кольнет:
Так продолжаться жизнь не может,
Она себя перевернет.
Пошлет туда, где грязь и морок,
И беспорядочность страстей,
И страшный мир, что равно дорог
В ночи московских новостей.
Уже не в силах оболочка
Сдержать безумие виска...
А дальше – взрыв! А дальше – точка!
И с кляксы новая строка.
***
Долго держалась листва, не желтела,
А пожелтела – не сразу упала,
Мглы попила и рябины поела,
Рухнула розово, огненно, ало.
Долго я был относительно зрячим,
Верных я видел в тумане разлуки,
И проходил по морозу горячим,
И от подачек отдергивал руки.
Долго и сила держалась, звенела,
Тошной не знала похмельной мороки:
Пьянка так пьянка, а дело так дело,
Сокол так сокол, и плачьте, сороки!
Так я на прошлой неделе подумал,
В дальние сроки умом залетая.
Ветер вздохнул, осторожно подунул,
И полетела листва золотая.