Он – живая легенда института, в котором начал работать (страшно себе представить!) с 1953 года. Михаил Иосифович из плеяды тех профессоров, которые были личностями в науке, настоящими профи в своей специальности, а кроме того, интеллигентной косточкой, людьми с широким кругом интересов. Он прекрасно разбирается в музыке, пел в институтском хоре, в молодости выступал за сборную института по волейболу.
М. И. Алкацев – прекрасный рассказчик, его память хранит встречи с многими неординарными личностями. Интересными деталями о двух таких встречах он решил поделиться с читателями нашей газеты.
4 октября 1957 г. Мы с профессором Ароном Михайловичем Давидсоном едем по горной дороге в поисках Билара Емазаевича Кабалоева, который, как нам сказали в обкоме партии, проводит совещание в Хазнидоне. Арон Михайлович – секретарь парткома СКГМИ, а я – его заместитель. У Давидсона в руках сверток, а в свертке – большой грязный кусок каменной соли, которую обычно дают лизать коровам. Мы хотим показать его Кабалоеву и сказать, что такую соль используют при приготовлении еды для наших студентов, которых осенью посылали на сельхозработы.
Уже стемнело, когда мы подъехали к правлению совхоза и остановились около машины Кабалоева. Водитель сказал нам, что совещание в разгаре, и нам, по-видимому, придется долго ждать, поэтому пригласил нас послушать радио. Мы подошли к его машине и услышали непрерывно повторяющийся звук "бип-бип". Спросили у водителя, что он означает, и тот нам с радостью сообщил, что этот звук издает спутник Земли, который мы впервые в мире запустили в тот день в космос. Нашей радости не было границ.
Уже наступила полночь, когда совещание завершилось. Кабалоев подошел к своей машине и, увидев нас, с удивлением спросил:
– А вы что здесь делаете?
Давидсон развернул сверток и сказал:
– Вот!
– Что это? – спросил Билар Емазаевич.
– Соль, которой кормят наших студентов а совхозе.
Кабалоев сделал паузу и резко произнес:
– Сейчас же езжайте домой! Спать! А в 10 часов утра жду вас в своем кабинете. Если то, что вы мне рассказали, не подтвердится, то у нас с вами будет серьезный разговор. До свидания!
Следующим утром в назначенное время мы были в приемной Кабалоева. Его секретарь доложила ему о том, что мы пришли, затем открыла дверь и пригласила зайти в кабинет. Билар Емазаевич встал, с улыбкой подошел к нам и с каждым поздоровался за руку.
– Ну как, полуночники, выспались? Я уже разобрался с председателем совхоза. Все будет в порядке. А вы успокойте своих студентов. Они у вас молодцы.
* * *
В кабинет секретаря парткома СКГМИ вошла с обреченным видом немолодая женщина-осетинка. Секретарь парткома А.М. Давидсон предложил ей сесть и рассказать о том, что привело ее к нам. Она поведала, что ее единственный сын, студент СКГМИ, хочет жениться на русской сокурснице. Дальше она сказала, что если он женится на ней, то она, его мать, покончит с собой. И тут же навзрыд заплакала. Арон Михайлович с трудом успокоил ее и сказал, что в ближайшие дни попробует решить эту проблему.
Сам Арон Михайлович в тот же день позвонил Билару Емазаевичу и попросил принять его по срочному делу. На встрече Давидсон рассказал о матери студента и спросил Кабалоева, что делать. Билар Емазаевич выдержал небольшую паузу и спросил его:
– Арон Михайлович, вы женаты?
– Да. У меня уже двое детей.
– А я еще не женат. Так кто из нас двоих больше знает, что делать в сложившейся ситуации? Я или вы? А если серьезно, то давайте решим эту непростую проблему совместно.
В итоге Билар Емазаевич позвонил в Государственный комитет по образованию СССР и попросил председателя решить проблему, в которой участвовали мать, ее сын и девушка другой национальности, и перевести ребят учиться в другой институт. На следующий день Арон Михайлович полетел в Москву и положительно решил проблему. По приказу министра их перевели в другой вуз, кажется, в Ленинградский горный институт.
Чем все это закончилось? Через два года ребята приехали домой с ребенком на руках. Мать сына, теперь уже в ранге бабушки, конечно же, не выдержала и взяла своего внука на руки и начала его нянчить и шептать ему какие-то слова по-осетински...