– Несмотря на то что дата праздничная, ваша работа предполагает подведение даже в этот день неких итогов деятельности. С чем все чаще приходится сталкиваться?

– В последнее время в Осетии стало увеличиваться число без вести пропавших гостей нашей республики из числа туристов. Объясняю это тем, что регион стал более привлекателен для них, все чаще стали приезжать к нам как организованные группы, так и в одиночку. Только за прошедший год произошло сразу несколько несчастных случаев, связанных с неосторожным поведением в горах. Одну девушку не нашли до сих пор: она ушла в горную местность, каких-либо следов, что в ее отношении совершено преступление, пока тоже не найдено.

Еще один случай произошел в Дигорском ущелье, где две женщины-туристки пошли по одному из маршрутов, однако вечером обратно не вернулись. Были задействованы и райотдел полиции, и местные жители, одну удалось найти на следующий день, другая, к сожалению, погибла. Третий инцидент случился с американским туристом. Поднялся высоко в горы с напарником, однако почувствовал себя плохо – скончался до прибытия помощи. Учитывая все эти факты, мы обратились в правительство нашей республики с тем чтобы как принимающая сторона мы были бы готовы к любым чрезвычайным ситуациям, а при возникновении нештатной ситуации могли адекватно и оперативно на нее реагировать. Отклик наше предложение нашло, соответствующие рекомендации даны как в МВД, так и в другие региональные ведомства. Прогуливаться по туристическим маршрутам нужно с осторожностью, не говоря уже о диких тропах. Как, в случае с туристом, следовавшим транзитом через Осетию. Он ожидал очереди на таможенном посту, когда вдруг выяснилось, что забыл паспорт и контроль пройти не может. Молодой, импульсивный, он решил пойти в обход пограничного поста по горам – его останки нашли по стечению обстоятельств только на 40-й день.

– Однако, судя по регулярным сообщениям, печальный "рейтинг" несчастных случаев возглавляет угарный газ?

– К сожалению, это так, несмотря на принимаемые меры со стороны компетентных ведомств. Чаще происходит это в частном секторе, там, где к ремонту, к установке отопительных систем, к их переоборудованию к газовым колонкам прикладывают руку сами жильцы.

Статистика печальная и стабильно высокая – за последний год более двух десятков трагических исходов. В основном инциденты "сезонные", и когда наблюдаются перепады температуры за окном, мы с определенной тревогой ожидаем очередных вызовов. Кроме того, заставляет задуматься и статистика суицидов, тенденция к росту которой стала наблюдаться в последнее десятилетие.

– Вы сейчас говорите о подростках?

– Выделить возрастную категорию не могу. Есть и молодые, и пожилые. Но настораживает рост таких проявлений, когда ценность жизни у людей утрачивается. Если проводить возрастную и половую градацию, то смертельных случаев с девочками за последние пару лет у нас практически нет. С мальчиками все сложнее – фактов попыток суицида меньше, но все они имеют трагический исход: только за прошлый год добровольно ушли из жизни трое подростков, не достигших 14 лет. Что касается более взрослых, то у них мотивами становятся долговые обязательства, стрессы. Ситуации со стариками – вообще за гранью понимания. Они не находят для себя другого выхода, как уйти из жизни: болеющие, с физическими недугами, они зачастую выбирают путь суицида. Причем даже живущие в тех семьях, где есть уход, опека, они материально благополучны – одиноких стариков почти нет среди них.

– Убийств тоже становится больше?

– Если в 2017 году их в республике было совершено 14, то в ушедшем – 20. Два пока, к сожалению, не раскрыты, но мы работаем. Кроме того, настораживает количество совершенных преступлений в прошлом году против половой неприкосновенности, которое почти на уровне прошлого года – 42 уголовных дела, возбужденных в 2018 году. При этом большая часть из них – это преступления, совершенные против несовершеннолетних, но при добровольном вступлении в близость лицами, не достигшими определенного возраста, и здесь настораживает больше всего морально-этическая сторона.

– Заявляют при этом родители?

– Да, сами подростки предпочитают молчать. Когда по тем или иным причинам становится известно родителям, тогда к нам и поступают заявления, и мы по факту начинаем работать. И здесь немаловажный фактор играет некая распущенность как самих подростков, так и роль родительского воспитания, которое при ближайшем рассмотрении приближено к нулю.

– Вы как-то отслеживаете судьбу этих уголовных дел? Какое наказание получают в итоге обвиняемые?

– Как правило – адекватно содеянному, не связанные с лишением свободы. Это именно те дела, где речь, подчеркиваю, не идет о насильственных деяниях. Другое дело – насилие по отношению к детям, здесь все очень серьезно, и насильники получают заслуженное суровое наказание. Такие преступления у нас есть. Как правило, они латентны, работа по ним имеет много сложностей, хотя бы в силу специфики возраста потерпевших. Один из подобных случаев мы выявили буквально недавно и, можно сказать, случайно: девочка ушла из дома, три дня искали. Общение с ней впоследствии показало: на протяжении года она подвергалась домашнему насилию. Меры приняли тотчас, расследовали и доказали состав преступления, в настоящее время дело находится на рассмотрении в суде.

– Если вспомнить резонанс прошлого года, то какова судьба расследования факта перестрелки между депутатами в одном из ресторанов Правобережного района?

– Возбуждено уголовное дело, оно расследуется.

– Давление на следствие не оказывается?

– Нет, случай неординарный, но расследование продолжается. От комментариев воздержусь, но скажу так: об этом стоит задуматься. Хотя бы над тем резонансом, которое это происшествие имело.

В настоящее время мы расследуем и дело по факту взрыва газа, который произошел в конце 2018 года в сел. Октябрьском. Как помните, пострадали несколько человек, все они получили ожоги из-за утечки из газовой трубы. Мама с ребенком до сих пор находятся в Москве на лечении. Следствие проверяет соответствие действий лиц, на которых возложена обязанность по ремонту газового оборудования и оказанию услуг в сфере поставки газа в жилые дома Пригородного района, требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей. Есть, по нашему мнению, существенные недостатки, которые требуют пристального внимания: газификация республики проходила еще в советское время, поэтому присутствует естественный износ газовых сетей. С последствиями мы уже начинаем сталкиваться. Тем временем те нормативы, которые действуют, я как практик-криминалист считаю несовершенными.

– Большой ли процент от общего количества дел тех, что касаются терроризма и экстремизма?

– Последний год у нас вообще прошел под эгидой либерализации законодательства, в частности, по преступлениям экстремистской направленности, предусмотренным ст. 282 УК РФ. Все это вылилось в конце года в принятие поправок и изменений в данную статью. Посмотрим, к чему это приведет. Тем не менее в конце года из зарегистрированных 10 фактов сообщений экстремистского характера было возбуждено 6 уголовных дел. По линии терроризма в отношении нескольких граждан республики уголовные дела были возбуждены по факту нахождения и участия их в незаконных вооруженных формированиях на территории САР – эта работа во взаимодействии с оперативниками у нас является одним из приоритетных направлений деятельности ведомства. Но здесь хочу подчеркнуть: все факты, которые выявили – это события прошлых лет, и уехавших в прошлом году у нас из республики нет.

– Если уж коснулись либерализации законодательства: лайки-репосты – у нас по ним дела возбуждались?

– Было такое. В 2016 году пленум ВС РФ дал рекомендации судам: при рассмотрении уголовных дел данной категории оценивать совокупность целого ряда факторов – направленность высказываний, наполнение страницы пользователя, который лайкнул – перепостил информацию, цель, с которой это было сделано, и т.д. Тогда мы стали пересматривать свои подходы с учетом изменения законодательства, и таких дел стало меньше. А сейчас и вовсе сойдет на нет, поскольку законодатель уже четко определяет, в каком случае деяние, имеющее признаки экстремизма, является уголовно наказуемым, а в каком – нет. Хотя именно для Северной Осетии проблемы лайков как таковой не было. Проблема у нас – в конкретных высказываниях, разжигании межнациональной и межконфессиональной розни, и вот здесь человек, включивший Интернет, должен четко знать ту черту, за которую заходить нельзя.