Страшные подробности о преступлениях нацистов, отчеты по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, списки расстрелянных, изувеченных стариков, женщин, детей… Сегодня они публикуются впервые. Фамилии мы, по этическим соображениям, не даем. Уникальные документы хранятся на архивных полках как свидетельства ужаса той страшной эпохи, про которую некоторые сегодня предпочитают забыть и никогда не вспоминать. А кто-то даже предпринимает попытки перевернуть, переписать историю, обелить гитлеровских подручных, поставить на одну доску их освободителей и оккупантов, палачей и их жертв. Но безграмотность и лживость лечат архивы.
… В последних числах декабря 1942 года гитлеровцы арестовали и увели в концлагерь в г. Прохладный бывшего председателя колхоза – 57-летнего Агурбека, 40-летнюю Гафет и 66-летнего Михаила. Они были расстреляны разрывными пулями, но перед этим им выкололи глаза, обезобразили лица. Еще до расстрела поломали кисти рук и пальцы. А 31-летняя Разамет была арестована немецкими фашистами и доставлена в штаб немецкого командования в с. Чиколу, где ее долго избивали розгами, как и колхозницу Дибахан, – били только за то, что те отказывались идти на оборонительные работы немцев. Убивали и издевались – за принадлежность к партии, за то, что осмелились.
Из документа №250-а от 2 апреля 1943 года. В ноябре 1942 года в с. Чиколе Ирафского района СОАССР нацисты убили бывшего учителя. "Немецкие оккупанты, придя в селение, меня с моим единственным сыном Магометом застали дома. Я лежала в постели и отказывалась уйти из родного дома, – вспоминает в пожелтевших от времени архивных листках 75-летняя колхозница Киябахан. – Они стали грозить расстрелом. Я дала им понять, что мне, старухе, жизнь уже недорога, и ничего, если я умру в родном доме. Немцы меня оставили, заняв из двух комнат одну. Правда, спустя некоторое время вновь предложили уйти, но я отказалась". Ее сын Магомет работал в сельской школе. В начале ноября, прикрепив к груди медальон с изображением Ленина и Сталина, он вышел на улицу и пошел прямиком к немцам, которые ушли строить мост через реку. Через два часа матери сообщили, что сына застрелили…
Документ №11. Немцы вступили в Ардон рано утром 1 ноября 1942 года, несколько солдат заняли все три комнаты в доме местного жителя Басила. "Едва переступив порог, стали грабить все, что попадало под руку: брали все, что представляло и не представляло ценности, вплоть до наперстка. Располагавшиеся в моем доме солдаты часто менялись, и каждая новая партия требовала "свою" долю. Мы с женой перебрались в подвал. Примерно в начале декабря в доме поселилась новая партия солдат, человек 30. Мы сидели в подвале, когда к нам ворвался молодой солдат лет 20 и потребовал, чтобы я снял с себя валенки. Я отказался, а он стал снимать с меня их силой. Я оттолкнул его, однако он, размахнувшись, ударил меня кулаком в плечо и вскинул револьвер, после чего мне пришлось отдать валенки, а он, хохоча, забрав и тут же надев их, ушел".
Перед тем, как Красная армия выбила немцев из Ардона, фашисты обошли дворы и требовали, чтобы все отвели рогатый скот за селение. Граждан пугали, что иначе скот просто перестреляют прямо во дворах. "Делать было нечего – отвели и мы свою корову с теленком. На следующий день скот угнали по направлению Дигоры. Взамен нам дали какие-то бумажки с надписью на немецком. Как потом выяснилось, там было написано: "Подарок немецкой армии от граждан".
"Акт о чудовищных злодеяниях и зверских преступлениях немецких насильников, перед которыми бледнеют средневековые варварства" – есть и под таким названием архивный документ, подписанный тогдашним прокурором Алагирского района СОАССР. "Фашистские мерзавцы потеряли всякий человеческий облик, превратившись в дикобешеных зверей, замучили и надругались над телами десяти советских граждан во дворе полиции, – говорится в нем. – Заставили вырыть яму глубиной полтора метра и, расправившись с каждым по отдельности, уложили тела грудой". Старшему лейтенанту Солтану было 25 лет, в районе он находился во временном отпуске по случаю ранения. Ему немцы оторвали нижнюю губу, выкололи глаз, раздробили кисть руки, переломили парню позвоночник и череп. Парторгу колхоза Гамболу содрали кожу головы, выбили зубы, вырвали язык. 40-летней Зинаиде вывернули пальцы, раздробили плечевой сустав, изуродовали лицо и добили множественными ударами штыка в живот. Пыткам в тот день подвергся и ее 11-летний сын Борис, и 26-летняя секретарь Црауского сельсовета Ольга, и 30-летняя Сосинет… Изуродованные и окровавленные тела были сфотографированы, а снимки развешаны по Алагиру для всеобщего устрашения.
…За день до прихода немцев в Алагир 16-летняя Мадина с 13-летним братом Харитоном убежали в лес. Их мать Гадзана осталась дома – присматривала за домашним скотом. Когда немцы вошли в город, они стали занимать дома, выбрасывая женщин и детей на улицу, не спрашивая, брали у людей все, что им было нужно – кровати, продукты питания, некоторых заставляли работать прислугой. Гадзана проработала три дня на кухне, после чего дети узнали, что их мать расстреляли. Ее труп вместе телами других жителей Алагира – тех, которых расстреляли во дворе милиции, где находилась немецкая комендатура, был изуродован до неузнаваемости. Руки матери были с ожогами, лицо обезображено, на затылке зияла огромная рана. Узнали по одежде…
Среди архивных писем и описание убийства 45-летней жительницы с. Бирагзанга Софьи. Этот документ был отпечатан в годы войны со слов ее 17-летней дочери Раисы, оставшейся в живых. "Когда немцы оккупировали село, мы убежали в лес вместе остальными жителями. А когда вернулись, вещи были разграблены". Некоторое время они прожили в чужом доме, пока нацисты не арестовали мать, а вместе с ней соседку Женю с 15-летним сыном Измаилом, соседа Габи и школьника Жорика. Всех их посадили на бричку и отправили в Алагир, где впоследствии расстреляли.
Самыми бесчеловечными в современной истории и наиболее страшными были зверства фашистов над женщинами, стариками и детьми. Документы Архивной службы Северной Осетии буквально изобилуют подобного рода жестокостью нацистов. Так, в с. Кора-Урсдоне Дигорского района они учинили расправу над местными жителями, зверски замучив сестер Наталью и Надю. Вместе с ними – их дядю Гацыра, защищавшего племянниц. Немецкий офицер застрелил старика из автомата, но этого показалось мало: он взорвал двухэтажный дом, и пожилой человек остался под его развалинами, пролежав там 45 дней, до освобождения села от захватчиков. В доме Али немец застрелил трехлетнего ребенка за то, что тот испугался мимо пробегавшей собаки и заплакал. "Ты чего плачешь? – прокричал офицер. – Ты мне отдыхать мешаешь!" – с этими словами солдат вскинул револьвер и выстрелил в малыша. Немцы расстреляли и местного жителя Бапу, и его 16-летнего сына Вову за то, что он попросил не отбирать у него двух свиней, а оставить одну.
А вот – пожелтевший от времени документ, в котором описывается пребывание фашистов в с. Дзуарикау. "Били палками во время тяжелой работы за любую провинность. Как-то опоздали на пять минут, за что немецкая комендатура посадила на целые сутки в подвал, а затем избила… Расстрелян эвакуированный из Орджоникидзе рабочий "Электроцинка" лет 55-ти, заподозренный в связи с партизанами. Арестованного немецкой комендатурой мужчину продержали под арестом трое суток, после чего вывели во двор и прилюдно расстреляли. Тело не разрешили закопать лопатами, заставив людей зарыть голыми руками. Разрушены культурные учреждения, средняя школа, здания исполкома и магазины, амбары, сожжено 19 домов и 72 двора".
Такое поведение фашистов совсем не случайно, если поднять еще один документ – приказ верховного командования вермахта от 6 июля 1941 года, призывавший отказаться от гуманизма и международного права в борьбе с большевизмом. А чтобы понять, насколько громадна разница между нацистами и советской армией, между злом и добром, нужно всего лишь открыть приказ советской Ставки Верховного Главнокомандования от 19 января 1945 года о поведении на территории Германии, под страхом смертной казни запрещавший всякое насилие над мирным населением.
(Продолжение следует).