Один из таких людей Николай Федорович Иванов – военный корреспондент, боевой офицер и писатель, председатель Союза писателей России. Он производит впечатление невероятно энергичного и мужественного и в то же время простого и доброго человека, готового выслушать, понять и поддержать каждого.
Недавно Николай Федорович приезжал во Владикавказ. С ним беседовал секретарь Союза писателей России, главный редактор литературно-художественного журнала "Ираф" Эльбрус
Скодтаев.
– Николай Федорович, большинство писателей начинали свою творческую деятельность с поэзии. Вы стихи никогда не писали?
– Я как раз не стал исключением: конечно же, писал стихи. Начал еще в шестом классе, и сразу – поэму. Дело в том, что мой старший брат, Александр, начал сочинять обо мне поэму – о моих похождениях, детских, деревенских... Затем он уехал учиться в Ашхабад, а тетрадка осталась. Я ее нашел, прочитал и решил продолжить.
Очень много стихов писал, когда учился в Суворовском училище. А потом я продолжил учебу на факультете журналистики Львовского военного политического училища – и "меня как отрезало". Занимался только журналистикой. Написал лишь еще одно стихотворение, находясь в плену.
– Помните хотя бы одну строку?
– Это стихотворение посвящено дочери. Я представлял, что дочь бежит навстречу, но никак не может добежать до меня, потому что я закован, я – под землей. Она как бы просит прощения, что она, такая маленькая, не может добежать до меня. Это было последнее стихотворение, больше я никогда ничего поэтического не писал, потому что во мне воспитали чувство внутреннего редактора: я уже начинаю оценивать, что такое хорошо, а что такое плохо, что для личного пользования, что – для общего…
– Вы – офицер, участник боевых действий, полковник запаса. Прошли через все, можно сказать, даже через ад. Вы, наверное, "железный" человек: пробыть одни сутки в плену у боевиков – это, видимо, труднее, чем проявить геройство. На поле боя можно умереть, можно и…
– В плену от тебя мало что зависит, и поэтому – труднее… Никакой я не "железный" человек. В плену первый раз потерял сознание, когда меня потащили смотреть, как пытали других. Когда мне сказали: "Итак, сейчас идем смотреть, как мы пытаем других, ты будешь смотреть на это весь день" (чтобы развязать мне язык), я потерял сознание. Я не хотел этого видеть, это страшно... Сейчас чувствую что я стал не то что более плаксивым, я стал более чувствительным. Порог моей жесткости, моей отрешенности, умения держать себя – снизился. Тому причина, наверное, опять же психологическая: я увидел много того, что мне жалко. С другой стороны, я стал более сентиментальным, это оттого, наверное, что стал больше любить жизнь, я понял, что она может оборваться в любую секунду. 113 дней и ночей, практически 4 месяца, я провел в плену у боевиков, со мной были еще два парня из Кабардино-Балкарии. Есть понятие, что человек живет день за день. На войне день за три идет, потому что в любой момент могут убить. В плену всегда день за шесть идет. Вот такая раскладка.
– У вас очень тяжелая, но в то же время очень интересная судьба. Если бы это было возможно, вы бы повторили пройденный путь?
"Есть у Родины тайны, которые умирают вместе с погибшими солдатами, журналист это тоже помнит и никогда не предаст, не выдаст. Поэтому, работая как бы в области литературы, мое поле – это поле военное, я горжусь этим. Но дело в том, что горячие точки – это не армия, это – больше люди и население. И получился стык – войны и мира, военно-гражданский, жизни и смерти. Вот я оказался на этом стыке.
– Я не жалею ни о чем прошедшем, не жалею, поэтому, исходя из этой формулировки, я бы, скорее всего, прошел. Мы не знаем, что нас ждет за другим поворотом, влево или вправо бы мы пошли. Поэтому прожить – не прожить ту же самую жизнь, не знаю. Знаю, что во время каких-то ситуаций я не терял веру, я ее приобретал. В то, что мои друзья – настоящие друзья, что они не бросают в трудной ситуации. Поэтому какие-то перипетии в жизни давали мне больше убежденности и твердости, чем потерь и разочарований. Когда спрашивают: "пошли бы с ним в разведку?" – я бы ответил: "да, со мной пойдут в разведку".
Справка «СО»
Николай Федорович Иванов родился в 1956 году в селе Страчево Брянской области. После окончания восьмилетки поступил в Московское суворовское военное училище (1971—1973 гг.), а после его окончания – на факультет журналистики Львовского высшего военно-политического училища. Работал корреспондентом журнала «Советский воин», был его главным редактором. Побывал во многих горячих точках. Провел четыре месяца в плену в Чечне, чудом спасся от расстрела – благодаря успешной спецоперации по его освобождению. После распада СССР возглавлял военный журнал «Честь имею». В 1993 году за отказ опубликовать материалы в поддержку обстрела Белого дома был снят с должности главреда и уволен из российских Вооруженных сил. Автор более 20 книг. В 2018 году абсолютным большинством голосов был избран председателем Союза писателей России, который насчитывает более 8000 человек.
– Военная служба помогла вам в творчестве?
– Служба помогла: если бы я не служил в армии, я бы работал в другом месте. Армия не мешала, она дала мне богатейший материал, возможность побывать в таких точках, встретиться с такими людьми, которые сами по себе уже являются героями. Я веду курсы "Бастион" для журналистов, которые едут работать в горячие точки, обязательно их наставляю: "Ребята, вот вы приехали в горячую точку, вам надо делать материал. Вы подходите к командиру и просите дать вам сведения, героя. Этого не должно быть. Вам дадут что-то второстепенное, что-то не то. Вы должны знать, что в армии самая свежая информация бывает в медбате. Ведь там – раненые, а они попадают в санчасть с поля боя. Вы должны быть там, вы должны быть в пункте радиоэлектронной борьбы, потому что туда стекаются все перехваты, все перемещения. Вы должны просить командира: "Подбросьте меня на вертушке на проческу зеленки", вы должны проситься, вы должны вызываться на боевые операции. Тогда командир увидит, что вы – специалист в этой области. Дадут такое, какое никому никогда не отдадут, так как они работают с профессионалами, видят, что этому человеку можно доверять, он знает все". Есть у Родины тайны, которые умирают вместе с погибшими солдатами, журналист это тоже помнит и никогда не предаст, не выдаст. Поэтому, работая как бы в области литературы, мое поле – это поле военное, я горжусь этим. Но дело в том, что горячие точки – это не армия, это – больше люди и население. И получился стык – войны и мира, военно-гражданский, жизни и смерти. Вот я оказался на этом стыке.
– Какие качества больше всего цените в человеке?
– Я люблю открытость, люблю "распахнутых" людей. Наверное, писательская профессия заставила меня выхватывать детали, а по деталям можно сделать вывод о той или иной ситуации. Как у А.П.Чехова – "отставил пальчик, и вы – интеллигент". Не люблю лицемерие, простить можно, но, как говорят на Кавказе, "мы больше не обнимемся", или как Василий Белов говорил про тех, кто уехал на Запад: "Понять можно, но простить нельзя". Я ценю такие человеческие качества, как надежность и честность.
На 60-летие Союза писателей РФ, два года назад, когда мы смотрели, чего достигли и чем можем гордиться, меня вдруг осенило: мы можем гордиться тем, что могилы наших руководителей находятся в одной земле, что никто не уехал, никто не предал Родину: В.А. Солоухин у себя на родине, Владимирщине, умер, В.Г. Распутин у себя в Иркутске, В.И. Белов у себя, в деревне Тимонихе, С.В. Михалков похоронен на Новодевичьем кладбище, Ю.В. Бондарев там же, В.Н. Ганичев здесь же. Никто не сбежал, давайте будем этим гордиться, а "они" не могут этим гордиться. Для того чтобы оценить человеческие качества писателя, нужно иногда видеть его в быту. Мне повезло в том, что я, по роду своей профессии, привык общаться с людьми военной профессии, с людьми "на стыке". Я пришел к выводу, что самые надежные люди – это те, кому командир доверяет нести фляжку с последней водой. В таких ситуациях и проявляются человеческие качества.
– В России всегда, в отличие от многих других стран, большое внимание уделялось малочисленным народам. В наше стремительное время, когда скорости возрастают и расстояния "сокращаются", языки некоторых малочисленных народов могут исчезнуть в недалеком будущем. Или вы так не считаете?
– Вчера, когда я вручал здесь, в Осетии, билеты новым членам Союза писателей России и услышал эмоциональное выступление одного из них как раз по этому вопросу, я отреагировал: пока у народа будут такие люди, которые так переживают за родной, материнский язык, у которых так горят глаза, – бояться не стоит. Надо работать и работать над сохранением и развитием родных языков.
– Как семья относится к вашим постоянным разъездам? Супруга не "ругает"?
– Моя супруга продолжает быть женой офицера, даже когда я снял погоны. Она прекрасно понимает, что это мой стиль жизни, приносящий творческое удовлетворение мне и пользу людям.
– А чем занимаются ваши дети, если не секрет?
– Дети уже взрослые, по моим стопам никто не пошел. Сын работает юристом, а дочь – пресс-секретарь лесного хозяйства в районном отделении Московской области. Мои предки из Брянска тоже занимались лесным хозяйством – гены "заработали" через несколько поколений.
– Ваши пожелания Осетии, ее народу?
– Осетия для меня – один из любимых уголков нашей страны. Здесь происходили героические и трагические события истории России. Желаю веры и процветания. Осетию России дал Бог.
– Точно также могу сказать и я: Россию Осетии дал Бог. У нас общие далекие предки – скифы, и, наверное, этот факт сам по себе говорит уже о многом. К сожалению, не получилось показать вам наши горы. Но этот пробел можно восполнить в следующий ваш приезд. Спасибо за интервью.
– Спасибо за теплый прием и доброе отношение!