Среди ученых продолжаются дискуссии о преемственности сарматов с савроматами Геродота, о том, как они соотносятся с сирматами, язаматами и другими ираноязычными этносами. События собственно сарматского мира Северного Причерноморья и Центральной Азии обычно отражены в письменной традиции крайне скупо и отрывочно. Соответственно, возникает неравномерность в освещении фактов военно-политической истории, да и о быте и верованиях сарматов почти ничего не известно, кроме известия Климента Александрийского, что "савроматы" поклонялись мечу. Грозу они принимали за волю богов. По свидетельству античных авторов, сарматские мужчины носили широкие шаровары, не стригли волосы и бороду, делали татуировку. Ее могли наносить уже новорожденным. По сообщению софиста Зеновия, бытовал у сарматского племени сираков и обычай искусственной деформации головы, отразившийся в нартовском эпосе осетин.
У сарматов имелся собственный опыт формирования своей политической культуры в процессе взаимодействия с окружающим миром и соседними народами, включения в свой различных этнических компонентов, что придавало каждому из племен определенную специфику. Античные авторы плохо различали сарматские племена по этническому происхождению, для них они были достаточно однородной кочевой массой. Но географ Страбон называет главные союзы племен, существовавшие в конце II в. до н.э. – середине I в. н.э. В частности, между Днестром и Днепром жили царские сарматы, языги и урги, в степях между Днепром и Доном кочевали роксаланы, восточнее, между Приазовьем и Тереком, обосновались сираки, далее, в Подонье, – аорсы, а в Северном Прикаспии – верхние аорсы. Среди аорсов и сираков были как кочевники, так и земледельцы.
Сарматы стали доминирующей силой в степях Северного Причерноморья после гибели Великой Скифии и ухода скифов на Крымский полуостров и и в Добруджу. "Сарматы не живут в городах и даже не имеют постоянных мест проживания, они вечно живут лагерем, перевозя свое имущество и богатство туда, куда привлекают их лучшие пастбища или заставляют … враги; племя воинственное, свободное, непокорное и к тому же жестокое и безжалостное, что даже женщины воюют наравне с мужчинами", – характеристика, данная им Помпонием Мелой, не менялась веками. Характерно и утверждение Тацита о том, что сарматы в военных конфликтах, "получив дары с обеих сторон", то есть от обоих противников, привлекавших сарматов к военным действиям в качестве наемников, "по обычаю своего племени помогали и тем, и другим". Но, возможно, это мнение римского историка отражает лишь его стереотипы относительно жадных варваров. Напротив, вопреки представлениям ученых о войнах разных группировок сарматов между собой, в античных источниках имеется несколько указаний на существование особо дружественных отношений между языгами и роксаланами, и только одно сообщение о войне сарматских племен друг с другом – война 49 г. н.э. между аорсами и сираками.
Для аборигенных народов Северного Причерноморья сарматы, подобно позднейшим ордам, неожиданно появились из глубин Азии, являя собой устрашающий образ могущественного и неукротимого завоевателя, презирающего страх смерти и безжалостного к малодушным. Не случайно до середины XIX в. в быту некогда покоренных кочевыми иранцами адыгских народностей сохранялась поговорка: "Ты не черт и не шармат, откуда же ты взялся?". Слово "цармати" в грузинском языке означает "язычник", а в вайнахских языках словом "цIармат" называют опасного, страшного, чужого человека. Сарматы довольно быстро продвинулись на запад. Уже в 50 г. закованная в броню конница языгов помогала царю германского племени свевов Ваннию в междоусобной борьбе, происходившей на территории современной Словакии. Она дополняла германскую пехоту.
Тем временем продолжался массовый отток воинственных аланских кочевников из Средней Азии в Восточную Европу и формирование ими своего государства на Дону. Аланы активно взаимодействовали с родственными им по языку сарматами. Недаром в эпиграмме Марциала (ок. 40—104) упоминается "алан на своем сарматском коне", что может указывать как на схожесть степных пород лошадей, так и на торговые и культурные связи между двумя ираноязычными народами.
Согласно информации Плиния Старшего, передающего сведения середины I в., сарматы-языги обитали за Дунаем и доходили до территории, занятой германцами. Аорсы-гамаксобии, роксаланы и аланы жили вдоль побережья Черного моря. Таким образом, междуречье Тисы и Дуная заняли языги, которые вытеснили живших там даков в горы, а в нижнем течении Дуная обосновались роксаланы. Возможно, этот район им позволили заселить сами римляне, надеясь получить от них защиту от все более усиливающихся даков, однако, наоборот, сарматы превратились в постоянную угрозу дунайским провинциям Римской империи.
Со II в. аланы становятся ведущей силой в сарматском мире. Они выступили в качестве культурно-идеологического и военно-политического ядра, вокруг которого начали складываться новые племенные объединения из этнически родственного им местного ираноязычного населения. Это были не только сарматы. Согласно надписи из Керчи конца I – начала II вв. н.э., в связи с походом боспорской армии против тавров и скифов отмечается посылка правителями этих народов посольства к аланам для заключения союза. Полагают, что союз не был заключен, но примечателен сам факт того, что поздние скифы Крыма искали дружбы с новыми иранскими хозяевами степей.
А на восточных границах Рима продолжилось усиление сарматского натиска. Сарматы активно взаимодействовали с аланами во время очередного наступления варварских племен на дунайские провинции в третьей четверти II в. Так называемые Маркоманские войны (167-180 гг.) своим накалом и напряжением потрясли современников. Евтропий даже сопоставлял их со Второй Пунической войной, когда велась борьба за существование самого Рима. Из ираноязычных племен в Маркоманских войнах, по сообщению Юлия Капитолина, участвовали непосредственно сарматы, а также роксаланы и аланы.
Год за годом германские и иранские варвары наносили поражения римлянам. И только со времени императора Аврелиана (170-275) начинается постепенный выход империи из кризиса. Уже летом 270 г. император разгромил свевов и сарматов, а в 273 г. устроил грандиозное триумфальное шествие в честь победы над восставшими Галлией и Пальмирой, в котором среди других шли пленные аланы, роксаланы и сарматы. Но между собой степные иранцы не враждовали. Святой Амвросий в 370-х гг. сообщал о войнах между варварами: "Гунны устремляются против аланов, аланы против готов, готы против тайфалов и сарматов". Характерно, что войн сарматов с аланами снова не упомянуто.
К середине IV в. аланы заняли главенствующее положение среди сарматов и распространили на них свое название, о чем сообщал Аммиан Марцеллин (XXXI. 13). "Множество их побед привело к тому, что они постепенно поглотили все народы, которые им встречались, и их имя распространилось на них на всех". Эти племена или народы, "хотя и живут далеко друг от друга и кочуют по обширным пространствам", "носят общее имя "аланов" вследствие сходства их обычаев, дикого образа жизни и их оружия". В позднеримскую эпоху под именем аланов античные авторы все чаще стали подразумевать всех сарматов, которые жили на территориях, подконтрольных аланам.
Тем не менее все еще встречаются упоминания сарматов и аланов по отдельности. Клавдий Клавдиан, одобряя устранение в ноябре 395 г. префекта Флавия Руфина, обвинял убитого в сговоре с варварами: "...Смешавшись с даками, спускается сармат, и смелый массагет, который ранит скакуна, чтобы наполнить, и алан, изрубленную пьющий Меотиду, и гелон, которому любо расписывать свое тело железом, – рать, собранная для Руфина". А в панегирике своему покровителю Флавию Стилихону этот поэт восхищался: "Тебя не устрашили ни ужасный крик приближающихся аланов, ни ярость кочевых гуннов, ни гелон кривым клинком, ни гет луком, ни сармат длинным копьем!"
Позднеримские авторы, такие, как Гонорий и Блаженный Иероним, упоминают сарматов и отдельно алан в списках вторгшихся в Западную Европу народов. Очевидно, все еще сохранялись независимые от аланского союза сарматские племена. Марциан Капелла в V в. сообщает, что за Дунаем "скифский берег заселяют множество различных варваров, как то: геты, даки, сарматы, гамаксобии, трогодиты, аланы и германцы". Но Маркиану Гераклейскому, который помещает в Аланских горах истоки Немана, сарматы и аланы уже представлялись единым народом. Ведь "река Рудон течет с горы Алан; по соседству с этой горой и областью живет широко расселившийся народ сармат-аланов; там находится исток реки Борисфена, которая впадает в Понт". Аланы постепенно полностью ассимилировали сарматов.
Как писал польский археолог Т. Сулимирский, сарматскую историю трудно отделить от истории многих других народов и стран, поскольку в течение многих веков вся Восточная Европа была их вотчиной и носила название Сарматия. Теперь они почти забыты. В современном мире мало что напоминает об их существовании – названия нескольких славянских народов, например, "сербы", "хорваты", возможно, что и "русь", слова сарматского происхождения в славянских языках, топонимы в Восточной Европе, элементы польской геральдики, смутные традиции сарматского происхождения, долго сохранявшиеся у части польского дворянства, и множество археологических памятников. Но северокавказские сарматы, представляющие из себя потомков различных племен, впоследствии непосредственно участвовали в формировании аланского этноса, с которым генетически связаны современные осетины.