"Я горд и счастлив, что мне выпала такая возможность – сражаться за родных, за свою Родину. Если понадобится – до конца", – писал в очередном письме домой сержант 879 стрелкового полка 158-й стрелковой дивизии 19 армии Давид Николаевич Бесолов. Ему было 27 лет. Дома, в Алагире, ждали его возвращения супруга Валентина Михайловна Фатцаева и единственный сын – Феликс, девяти месяцев от роду.

Последние два письма, полные беспокойства за самых родных и близких, за друзей и знакомых, отправлены 10 и 12 июля 1941 года из Брянска. На этом след Давида Николаевича Бесолова теряется где-то на полях сражений под Смоленском.

"Родился Давид Николаевич в 1914-м году, закончил 10 классов в Алагирской средней школе №1. Затем поступил в Грозненский нефтяной институт, но с третьего курса был вынужден уйти по домашним обстоятельствам. Надо было работать, помогать уже немолодым родителям, заботиться о сестрах и брате. Затем он работал на мебельной фабрике экономистом-плановиком. Женился в 1939 году на Фатцаевой Валентине Михайловне – она была молодым врачом и красивой женщиной.

Потом его забрали в армию, он проходил службу в городе Ейске, в штабе полка. Был очень грамотным, судя по многочисленным письмам, у него был очень красивый почерк. Служил в звании сержанта. В штабе исполнял обязанности старшего писаря.

В 1940 году, во время службы в армии, у него родился сын. Давида отпустили в отпуск по этому поводу на несколько дней. Здесь, в Алагире, сделали куывд, потом он уехал обратно на службу. А в 41-м началась война.

В первый же месяц войны пришло его последнее письмо из-под Смоленска. Затем он пропал без вести.

В армейской части его хвалили, он был примерным штабистом. Домой писал письма очень часто. Он ведь оставил здесь жену с маленьким ребенком, все время о них беспокоился.

Опекал Давид Николаевич и младшего брата – Александра (Ганыкка) Николаевича Бесолова, который стал впоследствии генерал-майором милиции, был министром внутренних дел Северной Осетии. Его именем названа улица в центре Алагира.

"Давид тесно общался со своими сестрами – их было пятеро. Сона, Дарцка, Асиат, Варычка, Замирят... Человеком он был, по рассказам сестер, очень добрым. Человек – широкое сердце. Они его очень любили. Но, к сожалению, это не уберегло его. До сих пор ничего не известно о месте его упокоения.

Внучка Давида Николаевича Бесолова, джазовая вокалистка, Фати Бесолти говорила, вспоминая своего деда, о той печали, с которой связан в семье праздник День Победы: "По-настоящему меня начала пронимать тема Великой Отечественной войны не так давно. Да, мы ходили на парады и возложения (иногда, грешным делом, пытаясь найти повод "откосить"); да, мы писали сочинения и обсуждали в школе; да – гордились. Но не доходили, что ли, до сути, до того момента, когда с полными слез глазами смотришь на Героев и понимаешь, что совсем скоро уже останется последний. А потом и вовсе пустота. Но как-то одним обычным вечером я открыла потертую кожаную папку, полную мелко исписанных, аккуратно, с любовью рассортированных, разложенных листков. Письма моего дедушки с фронта. За тот год, прежде чем потеряться в списках "пропавших без вести", он написал их десятки. Я плакала, переживая тоску человека, видевшего своего сына всего раз. Оплакивала тоску человека, который всю жизнь искал следы своего отца, но так и не нашел.

С тех пор все изменилось. Мое отношение, мои эмоции, связанные с этой войной и с днем 9 мая. С тех пор я и начала понимать, что ОНИ сделали для нас и КАКОЙ ценой".

"Каким я его себе представляю? Высоким. Широкоплечим. С большой шевелюрой. Красивым, наверное, – рассказывает внук и тезка нашего героя Давид Бесолов-младший. – Не знаю, каким он был внутренне. Мне кажется, что добрым. На фотографии у него доброе лицо. Я бы его обязательно спросил, доставалось ли ему в школе от учителей (смеется). Какие планы у него были, если бы не война. Чем он увлекался. Нравился ли ему футбол так, как нравится мне, и за кого он болел. Мне кажется, что он обязательно должен был заниматься спортом...".

Соб. инф.