Потом приехал на работу, мне позвонили, уже не помню, из какой компании, и сказали: вы летите в Беслан? Спрашиваю: что там делать в Беслане? Вас требуют захватившие Беслан люди. Я посмотрел новости, сказал: конечно, да, лечу. И где-то в это время, как раз около пяти часов, я уже приземлялся в Беслане. Не дай Бог, чтобы любой человек испытывал то несчастье, которое испытывали мы и те родственники детей, которые попали вместе с детьми в эту школу, и дети.

Это глумление – выше человеческого разума. Для того чтобы понять, что это за горе, надо один раз побывать на кладбище, которое там, в Беслане.

Я там был... Это страшно... Когда видишь – лежат вместе и ребенок, и отец или мать...

Это святое место, я считаю…

А сегодня … пережитое чуть забывается. Но теперь у нас другая напасть – пандемия. Она, конечно, менее страшная, чем этот террористический акт в этой школе, который был, но все равно – опасный враг.

Я хочу пожелать самого доброго родителям и детям, чтобы они никогда не знали горя, чтобы они не чувствовали того, что испытали родственники, родители и дети Беслана. Чтобы солнышко было светленькое над их головой…"