Письмо из Самары от Александра Григорьевича Рябова, военного историка, пришло в гизельскую администрацию в июле. Автор объяснил, что давно собирает сведения о боевом пути и судьбах личного состава 41-го СББА – скоростного ближнебомбардировочного авиаполка 56-й отдельной армии Южного фронта РККА. Полк являлся одним из лучших в ВВС Красной Армии и почти полностью погиб осенью 1941 года в Ростовской оборонительно-наступательной операции. К сожалению, о его героической и трагической истории, так же как и о судьбах многих летчиков, имеются единичные неполные сведения. Полк надолго "исчез" из истории советской военной авиации. А ведь в его активе были боевые действия летчиков-добровольцев при отражении агрессии Японии против суверенного Китая (1937–1938 гг.), в советско-финляндской войне (1939–1940 гг.). Да и далеко не только это. Рябов собрал фотографии многих пилотов, штурманов, воздушных стрелков, воентехников, отыскал важные документы в Центральном архиве Министерства обороны СССР, одним словом, все, что относилось к личному составу полка. Однако, к большому сожалению, все же многие из героев до сих пор остаются без вести пропавшими, и даже ближайшие родственники так ничего и не знают об их судьбах.
Только совсем недавно стали появляться некоторые сведения о тех неизвестных, забытых событиях. Тридцатого ноября 1939 года началась советско-финская война, или, как ее часто называют, Зимняя война, которая относится к одной из самых закрытых тем отечественной истории. За сто пять дней (с 30/XI 1939 года по 13/III 1940 года) стороны только убитыми потеряли более 150 тысяч человек.
41-й СБАП сформировали осенью 1938-го на аэродроме Мигалово в городе Калинине (ныне Тверь). В собранных источниках есть материал, посвященный уроженцу селения Гизель Пригородного района Северной Осетии лейтенанту Георгию Танклаеву – командиру экипажа бомбардировщика СБ-41, сбитого финским истребителем над городом Иматра. Вот как описан этот эпизод в одном из военных источников: "... тремя группами по 12 самолетов направились к финским аэродромам Суур-Мерийоки и Иммола. Были сброшены бомбы на станции Суур-Перо... Над аэродромом Иммола был нанесен удар по ангарам. Однако финны начали немедленно подымать в воздух находившиеся на аэродроме истребители, одновременно открыла огонь и зенитная артиллерия. Погибли экипажи лейтенантов Иноземцева, Брюханова и Танклаева, без вести пропал батальонный комиссар Аникеев с экипажем".
Так вот о Георгии Танклаеве... Рябов нашел несколько уникальных фотографий. В разное время их передали ему родственники летчиков 41-го авиаполка. Среди них есть и групповые снимки пилотов периода советско-финской войны. Возможно, на одном из них и Георгий Танклаев... Александр Григорьевич предлагал близким героя-гизельца посмотреть их. Военный историк хотел подготовить сведения о нашем земляке для внесения их в историю полка.
Письмо внимательно прочитали в администрации Гизели и немедленно связались с Валерием Георгиевичем Танклаевым, проживающим там же, в селе, в родительском доме. Все это было так неожиданно для семьи... Оказалось, что Георгий тогда... остался жив! Правда, родные узнали об этом только через много лет.
Казбек, внук героя, сын Валерия, взял на себя миссию рассказчика о судьбе деда. Именно он и списался с Рябовым.
Да, все складывалось совсем не просто.
В декабре 1939-го советские войска прорвали сильно укрепленную оперативную зону заграждений и вышли непосредственно к основной линии Маннергейма. Попытка прорвать с ходу эту преграду не удалась, сил оказалось недостаточно. И потери были очень ощутимыми, особенно здесь, в боях на главном направлении – Карельском перешейке. В одном из воздушных боев самолет лейтенанта Танклаева был сбит, охвачен огнем. Георгий посадил горящую машину на пограничной полосе. Сам пилот получил страшные ожоги, двигаться почти не мог. Отстреливался, но был ранен в плечо. Так и попал в плен. Ему связали руки, завязали глаза. Шестнадцать суток он пробыл в камере смертников все там же, в районе Иматры. Только с приближением линии фронта его перевели в лагерь Ботнического залива. В общей сложности в финском плену Георгий находился три месяца и двадцать два дня.
До сих пор все считают, что в истории войны 1939–1940 годов имеется немало неисследованных вопросов, в том числе и проблема военного плена. До сих пор так и не существует точной цифры военнослужащих Красной Армии, попавших в плен во время боев с финнами в той полузабытой войне.
Георгий никогда не забывал тягот, которые пришлось выдержать ему на чужбине. О чем только не думалось тогда... Вспомнилось все, что было прежде: родное село; отец – Темирболат Танклаев, мать – Дадинка Кундухова. Старший брат – Кахарман, который после окончания рабфака преподавал историю, работал директором средней школы селения Нарт, затем руководил Гизельской школой. Именно он всегда был ярким примером для подростка Георгия. Другой брат – Петр – колхозный бригадир, а самый младший – Алихан – еще студент Ленинградской военно-медицинской академии. Вспомнил и о деде – Касае Танклаеве – всаднике Владикавказского конного полка, награжденного Знаком отличия Военного ордена IV степени за подвиги в русско-турецкой войне 1877–1878 годов. Такие родные люди...
Горечь, досада, боль – все смешалось в душе... Конечно, постоянно вспоминалась и любимая летная служба.
Свой СБ – скоростной бомбардировщик – Георгий знал от "а" до "я", каждый винтик, каждую гаечку. Как он гордился этой машиной! Это были воистину машины-солдаты с долгим и славным боевым путем. Георгий всей душой прикипел к своему самолету...
Но правильно говорят: ни одна война не длится вечно. Однажды все же наступает тот момент, когда смолкают выстрелы и представители противоборствующих сторон садятся за стол переговоров. И не только политические и территориальные вопросы должны решить высокие договаривающиеся стороны. На каждой из них лежит еще и ответственность за своих граждан, волею обстоятельств оказавшихся в лагерях для военнопленных. Мечта о возвращении домой, вера в это – вот что помогало людям, попавшим в беду, пройти через муки пребывания в лагерях. Так вот в этом случае вопрос о репатриации был тоже рассмотрен. Двенадцатого марта 1940 года между Советским Союзом и Финляндией было подписано соглашение о прекращении военных действий. А уже восьмого апреля народный комиссар иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов уведомил уполномоченного Правительства Финляндии Юхо Кусти Паасикиви о согласии советской стороны на создание Смешанной комиссии по обмену военнопленными между Советским Союзом и Финляндией. И пятнадцатого апреля началось возвращение.
Обмен проходил довольно гладко, без осложнений. Обе стороны представили списки людей. Правда, финны настойчиво уговаривали наших военнопленных остаться за границей, даже обещали предоставить им право выбрать для постоянного жительства любую страну мира, пугали расстрелом, якобы ожидающим освобожденных на родине. Но на эту приманку мало кто "клюнул". Все с нетерпением думали о встрече со своей страной. А там..
С момента пересечения государственной границы нашими пленными проводились их допросы специальными группами военных дознавателей. А потом (это было девятнадцатого апреля 1940 года) решением Политбюро за подписью И. В. Сталина предписывалось всех пленных, возвращенных финской стороной, направить в Южский лагерь НКВД СССР (Ивановская область), ранее предназначенный для поляков. Властям нужно было в трехмесячный срок обеспечить тщательное проведение оперативно-чекистских мероприятий для выявления среди военнопленных лиц, обработанных иностранными разведками. Именно такая оперативная работа продолжалась и в Южском лагере. В июне 1940 года в нем находились 5175 красноармейцев и 293 командира и политработника, переданных финнами.
Георгий Танклаев был одним из этих людей. Впрочем, в детали здесь не вдавались: для чекистов все военнопленные априори были изменниками Родины. Решением Особого совещания НКВД СССР их приговорили к заключению в исправительно-трудовых лагерях сроком от пяти до восьми лет. Без права переписки. Конечно же, это было более чем просто жестоко. Но вердикт являлся неоспоримым.
Так Георгий Танклаев очутился в лагере в Воркуте. Температура поздней осенью и зимой там достигала минус пятидесяти градусов. А следовало валить лес. Труд был тяжелейшим. Осужденные роптали: если виновны, расстреляйте. Это будет лучше, чем держать здесь, в таких нечеловеческих условиях. Чтобы не быть голословной, приведу только один-единственный факт: из более чем шести тысяч заключенных до момента освобождения дожили лишь несколько сотен... Поддерживала только одна мысль: фронту нужна была древесина. На все! Значит, и они, воркутинские невольники, работали для Победы. Так оно и было... В победе в Великой Отечественной, безусловно, есть и их лепта...
А в начале 1946-го туда, в лагерь, неожиданно приехал начальник Управления лагерей НКВД СССР. Пообещал разобраться. Дойти до самого Сталина. И еще через какое-то время пришла радиограмма – это был такой долгожданный приказ об освобождении! Так, 28 апреля 1946 года для лейтенанта Танклаева закончилась война. Он вернулся в родное село...
Там его ждали! Несмотря ни на что! Последнюю весточку его старики-родители получили еще накануне войны с финнами. Тогда Георгий радостно писал об очередном отпуске, о скорой встрече. Однако увидеться им было не суждено... Многое произошло за эти годы. Два старших сына Темирболата и Дадинки – Кахарман и Петр, ушедшие на фронт добровольцами, погибли. Один в 1942-м, другой – в 1943-м... А на Георгия старики получили "похоронку" еще в 1941-м.
По традиции на сельском кладбище над пустой могилой появился надгробный крест. Пять лет оплакивали родные своего Георгия... И все равно... ждали. Ведь военкомат сообщил им о том, что сын пропал без вести...
И вот он вернулся! Всем смертям назло! Так в дом Танклаевых пришло счастье. Радости родителей, родственников, земляков не было предела. На кувде в честь такого события был разожжен костер, на котором публично сожгли крест, стоявший над пустой могилой...
Нужно было начинать жизнь заново. Георгий устроился на работу в МТС, потом долго трудился завхозом в гизельской средней школе, директором которой когда-то был его любимый старший брат Кахарман Танклаев. А потом не один год проработал на "Электроцинке", в самом горячем цеху. Уйдя на пенсию, трудился в гизельском совхозе имени С. М. Кирова. Женился на прекрасной девушке – Надежде Гудиевой, учительнице осетинского языка, стал верным мужем, добрым, мудрым отцом четверых детей. Каждому из них родители смогли дать высшее образование, сделали все возможное, чтобы сыновья и дочери выросли достойными людьми, любили своих близких, уважали, почитали старших, помнили о том бесценном опыте, который оставили предки. И дети не подвели.
Каждый из них стал мастером своего дела. Елена – врач, Зинаида – инженер-программист, Валерий – главный энергетик Владикавказского ледового дворца. А старший, Александр, к сожалению, уже ушел из жизни. Георгия Темирболатовича бесконечно уважали земляки-гизельцы. Высокий, сильный, красивый человек, умеющий думать, здраво судить, принимать мудрые решения, готовый помочь в благих делах всем и каждому. Таким он остался в памяти своих односельчан и близких. Он поставил на ноги не только своих детей, но и племянников. Да что говорить, благодаря ему поднялись в полный рост многие, многие люди. Не стало Георгия в 2002-м году...
Внучка его, Фатима Танклаева, дочь младшего сына Валерия, филолог, рассказывает о том, что с древних времен у осетин высшей наградой достойному человеку считалась героическая песня о нем. Именно такую песню сложили об ее деде Георгии Танклаеве композитор Эльбрус Моргоев и поэт Ахсар Чеджемов. Она и сегодня звучит в нашей республике. И останется навсегда, потому что в Иристоне не принято забывать о своих героях.
P.S.: А военный историк Рябов занес имя Георгия в славную книгу Памяти 41-го скоростного ближнебомбардировочного авиаполка ВВС 56-й отдельной армии Южного фронта РККА. Так лейтенант Танклаев вернулся в строй!