Штрихи к портрету Казбека Каурбековича Борукаева
Среди политиков и государственных деятелей Осетии видное место занимает К. К. Борукаев, хотя прожил он чуть больше сорока лет. Сразу отмечу, что за многие годы научно-исследовательской работы мне приходилось работать в архивах не только Осетии, но и в других городах и республиках, где попадались в высшей степени интересные документы, в том числе и о герое настоящего очерка.
В основном эти документы касались дореволюционного периода и первых лет советской власти. Не вникая в эти подробности, можно констатировать, что его революционная деятельность, а также работа на высших руководящих должностях Северо-Осетинской автономной области почему-то до сих пор остаются недостаточно исследованными, малоразработанными. Между тем К.К. Борукаев, по моему убеждению, заслуживает значительно большего, так как в становлении и совершенствовании автономной области Северной Осетии он играл не только заметную роль, но, можно утверждать, – занимал одну из главных позиций.
Так, после развала Горской АССР в 1924 г. и образовании самостоятельной, отдельной автономной области Северной Осетии он был избран председателем Северо-Осетинского областного комитета партии (1926-1928 гг.). Подчеркну и то, что герой моего очерка имел слабое здоровье. По этой причине ему достаточно сложно было в полную силу отдаваться государственным проблемам, хотя он работал фактически на износ. Можно предположить, что Казбек Каурбекович надорвал свое здоровье, которое быстрыми темпами ухудшалось вплоть до его кончины в 1931 г. Привыкший к тяготам, суровым испытаниям, не уделяя себе должного внимания, он и дальше хотел работать в полную силу, что практически становилось невозможным из-за тяжелой формы туберкулеза.
Герой моего очерка родился 9 июня 1890 г. в семье крестьянина в с. Зилге. Он всегда хотел учиться, начальную грамоту получил в родной школе. По воспоминаниям очевидцев, он постоянно стремился к расширению своих знаний и с помощью влиятельных родственников по материнской линии в 1899 г. смог поступить в Ставропольскую гимназию. Здесь, как правило, учились или за счет государства (таких называли "горские стипендиаты"), т.е. на казенный счет, или на платной основе, когда ученик платил в гимназию приличную по тем временам сумму денег.
Сегодня мы располагаем проверенными данными, что парень из Зилги был одним из лучших учеников Ставропольской гимназии. В 1905 г. К. Борукаеву пришлось убедиться в сущности и значении революционных волнений в Российской империи, которые докатились и до Ставрополя. Гимназия здесь была популярной для всего Северного Кавказа, учеба в ней считалась престижной. Добавлю и то, что гимназия отличалась своими революционными традициями (во многих донесениях царских жандармов о ней писали, как о "бунтарской") и становилась ареной различных протестных событий, причин для которых было достаточно. К. Борукаев стал одним из активных учеников гимназии, примкнувших к революционным событиям. Благо он имел возможность близкого общения с будущими известными политиками Северного Кавказа (У. Буйнакский, М. Дахадаев, М. Абаев и др.). Революционные события 1905–1907 гг. закрепили у царских жандармов относительно К. Борукаева характеристику "неблагонадежного" и "бунтаря". Разумеется, он подлежал отчислению из списка учеников Ставропольской гимназии.
Более года он скитался без дела, не имея конкретной работы, испытывая большие трудности, в том числе и материальные. Снова ему пришлось воспользоваться услугами своего родственника по материнской линии, который с большими трудностями смог устроить его в последний класс Владикавказской гимназии. Фамилия влиятельного родственника была Бигаев, и он пользовался уважением в гимназии, работая здесь учителем. В 1908 г., надо полагать, не без помощи Бигаева, К.К. Борукаеву удалось с отличием окончить гимназию. После этого он смог поступить в Петербургский университет, что лишний раз свидетельствует о его прекрасных знаниях, разносторонних увлечениях и в первую очередь – об исключительной тяге к учебе.
Однако проблема была в том, что в Петербурге он еще активнее стал участвовать в революционной деятельности. Он примкнул к революционной части студенчества. Подчеркну и то, что первоначально поступив на физико-математический факультет, затем перевелся на историко-филологический факультет Петербургского университета. В 1914 г. парень из Зилги окончил университет в столице Российской империи, и ему было присвоено звание "учитель истории в средней школе". Здесь у него начались новые проблемы, которые были связаны с некоторыми субъективными обстоятельствами. Мало того, что он был "инородец", как называли в Российской империи всех нерусских, к тому же еще и мусульманин, что также в те годы не поощрялось. А если еще добавить "неблагонадежность" К.К. Борукаева, то получится полный букет незначительных проблем, которые стали серьезным препятствием на пути к работе учителя.
Сюда можно еще добавить и то, что он не прошел службу в Российской императорской армии из-за болезней, в первую очередь из-за слабости зрения (по этой причине его иногда дразнили однокурсники по университету). Удивительно, что парень, окончивший Петербургский государственный университет, не мог найти работу по избранной специальности и ему приходилось буквально выкручиваться случайными подработками. Так, он работал репетитором в состоятельных семьях, а иногда вынужденно занимался канцелярской службой, где высшее образование было ни к чему. Напомню: в то время человек с высшим образованием был большой редкостью, а парень, окончивший университет в Москве или Санкт-Петербурге, – тем более. Он привык экономить на всем. Это не могло не отразиться на его и без того слабом здоровье, он "заработал" туберкулез.
С момента приезда во Владикавказ в мае 1917 Г. К. Борукаев активно включился в политическую жизнь не только Северной Осетии, но и всего Северного Кавказа. Тогда же его избрали членом Владикавказского (Осетинского) окружного гражданского комитета, который в то время возглавлял известный политик Северного Кавказа Симон (Сланбек) Алиевич Такоев, который отличался образованностью, дальновидностью и государственным мышлением. Неудивительно, что оба быстро нашли друг в друге надежную опору и единомыслие.
Здесь важно подчеркнуть, что Владикавказский окружной гражданский комитет и такой же окружной продовольственный комитет были органами Временного правительства России. Таким образом, К. Борукаев, который одновременно непродолжительное время работал и в окружном продовольственном комитете, получил хороший опыт государственной службы в правительственных учреждениях. Одновременно он познакомился практически со всеми видными политиками и общественными деятелями Северной Осетии. Нет необходимости перечислять, со многими тесно общался, перенимая у них для себя полезное. Постепенно Казбек Каурбекович близко знакомился с программами и практическими делами каждой партии, начиная от большевиков и заканчивая анархистами. Для высокообразованного политика, имевшего университетский диплом и стаж практической работы, не составляло особого труда разобраться, какая из партий отстаивает интересы трудового народа, а какая – нет. Платформа большевиков больше всего привлекала, и он окончательно перешел к ним.
В этой связи необходимо подчеркнуть, что К.К. Борукаев с первых лет советской власти убедительно и решительно отстаивал большевистскую платформу. К сожалению, в газетной статье нет возможности даже для тезисного изложения основных положений политической биографии К.К. Борукаева. Именно поэтому необходимо сосредоточить главное внимание на государственной деятельности этого незаурядного политика и гражданина. Выше подчеркивалось, что Горская АССР была упразднена в июле 1924 г., образовалась Северо-Осетинская автономная область (СОАО). На первом же съезде Советов СОАО в сентябре 1924 г. героя моего очерка избрали председателем ЦИК СОАО, а в январе 1926 г. и первым секретарем Северо-Осетинского обкома ВКП(б). Именно на этих должностях раскрылся его талант политика, руководителя областного масштаба, дальновидного государственного деятеля.
Говоря о заслугах, упомяну его активную поддержку Циппу Байматова, который действительно был не только странным в поведении, но еще и талантливым самородком. Это он, Циппу Байматов, усиленно ратовал за строительство электростанции на р. Гизельдон. Замечу и то, что первоначально этого "чудака" никто серьезно не воспринимал: ни крестьяне, ни, тем более, партийно-советские руководители. Циппу везде и всюду появлялся со своими идеями, новаторскими предложениями, становясь объектом насмешек даже со стороны некоторых близких родственников. Когда К. Борукаев в 1924 г. стал председателем облисполкома, то народный умелец тут же явился к нему со своей идеей. Казбек, в отличие от многих других руководителей, внимательно выслушал "чудака", поручил специалистам разобраться в его предложениях, и в конечном итоге руководитель Северной Осетии написал обширную докладную записку в Совет народных комиссаров РСФСР (в правительство РСФСР). В конечном итоге, когда разобрались в идеях "чудака", Северная Осетия получила необходимые условия производства серьезных инженерных изысканий. Добавлю и то, что эти изыскания дали прекрасные практические результаты. Потом приступили к проектированию гидроэлектростанции Гизельдон ГЭС. Таким образом, даже в этой "мелочи" можно видеть организаторские способности и дальновидность К.К. Борукаева.
В должности председателя Северо-Осетинского облисполкома он работал до 1926 г., а затем дважды – на третьей и четвертой областных партконференциях избирался первым секретарем Северо-Осетинского обкома партии. Кроме того, дважды избирался членом ЦИК СССР III и IV созывов, членом ВЦИК XII созыва, делегатом X и XV съездов партии, членом крайкома партии. Трудно перечислить все его высокие должности, так как их было более чем достаточно за очень короткий промежуток времени, что он прожил.
Выше говорилось, что он умер от тяжелой и неизлечимой тогда болезни – туберкулеза. Она подтачивала здоровье, и в 1928 г. он стал просить соратников, чтобы его освободили от ответственной должности партийного руководителя Северной Осетии. Видя его состояние, коллеги согласились, и он ушел в отставку. Продолжительное время лечился в Крыму и в других местах, но коварная болезнь побеждала, и 30 октября 1930 г. он был признан инвалидом второй группы с назначением пенсии в 200 рублей.
Он умер во Владикавказе 14 декабря 1931 г. Похоронен на окраине столицы Северной Осетии, там, где покоятся многие его боевые соратники по установлению советской власти. Его именем названа одна из улиц Владикавказа.