Мы знаем, где сокровище Иваницких
Об истории усадьбы Цибульских-Иваницких в Хакасии ходит немало интересных историй и даже легенд, но большинство из них трудно проверить или опровергнуть, реальность в них смешалась с выдумкой. После бегства "за кордон" супругов Иваницких в Чебаках и окрестных селах поговаривали, что хозяин усадьбы припрятал в нескольких укромных местах более сотни килограммов золота в слитках и песке. Это золото искали и "красные", и "белые", и жители Чебаков и близлежащих деревень. Перерыли всю округу, но до сих пор жива эта мечта кладоискателей отыскать один из кладов золотопромышленника Иваницкого.
Существует несколько легенд. Главная из них о том, что кладов было несколько, и найденный в довоенное время – это лишь часть золота с Ольховских золотых рудников. Якобы томские родственники Иваницких знали об этом, находили их по информации, которую им давал Константин Иванович. И якобы один из кладов был зарыт у всех чебаковцев, что называется под носом: на дорожке, по которой ежедневно дети ходили в школу, которая была в усадьбе Иваницких. А другой – в подвале дома, охраняет его привидение – жена Иваницкого Ольга. Чего только не придумают люди, особенно экскурсоводы, чтобы завлечь туристов.
Но у нас есть воспоминания Ивана Васильевича Кулаева, который знал об этом наверняка:
"При оставлении им (К.И. Иваницким) своей золотопромышленной резиденции в Чебаках им было закопано в землю около 6 пудов золота (С 1899 года один пуд равен 16,3804964 кг, это значит – более 98 килограммов 200 граммов золота, – прим. автора)". Место, где было скрыто золото, находилось верстах в 20 от Чебаков, о нем знали только сам Иваницкий и его жена. С этим золотым кладом им тоже посчастливилось. Какие-то советские агенты в Харбине уговорили Иваницких сдать спрятанное ими золото советскому правительству. Для этого Таисья Алексеевна, жена Иваницкого, женщина весьма энергичная по уговору с советскими агентами, съездила в Сибирь, в Чебаки, кажется, это произошло в 1930 году, точной даты не помню. Там по ее указанию золото было выкопано и сдано представителям советской власти.
Эта операция дала Иваницким такие финансовые результаты: по возвращении Таисьи Алексеевны в Харбин она получила здесь половину обусловленной с советскими агентами цены, именно 50 тысяч иен, а вторая половина была уплачена в Томске сестрам Иваницкого. Казалось, что и тут счастье все еще не покидало Константина Ивановича.
За последние годы его жизни на чужбине это счастье, однако, стало изменять ему. Как-то известный харбинский вор основательно обчистил его квартиру, и многие ценные вещи его безвозвратно исчезли.
Полученные за выдачу золотого клада в Сибири деньги не принесли Иваницким благополучия. Они стали раздавать их под проценты, и очень неудачно: дали 20 тысяч иен известному сибирскому коммерсанту Винокурову, и эти деньги пропали; 10 тысяч иен дали под дом, по второй закладной, коммерсанту Агееву – эти деньги тоже пропали. И вскоре дела Иваницких сложились в Харбине так, что они остались почти без всяких средств".
Здесь поставим многоточие и приведем цитату из книги Рабиновича Г.Х. "Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX – начала ХХ в. в Томске": "С 1872 – золотопромышленник И.М. Иваницкий. Владел 60 приисками в Томской и Енисейской губерниях с добычей до 12 пудов золота в год". Здесь еще о том, что Иван Матвеевич занимался не только торговлей, но и ростовщичеством, то есть ссуживал деньги под проценты. Через несколько десятилетий его единственный сын Константин Иванович "прогорит" в эмиграции именно на этом".
Как закончилась жизнь золотопромышленника и нашего земляка на чужбине? Далее – вновь из воспоминаний его друга И.В. Кулаева: "…Хочу упомянуть здесь, что Константин Иванович не изменил своей охотничьей страсти до самой смерти. <…> Покойный Константин Иванович как-то сообщил мне, что за всю свою жизнь он убил 83 медведя. Быть может, многие подумают, что он, как профессиональный охотник, несколько преувеличил свои охотничьи трофеи, но я лично вполне допускаю правильность и точность его сообщения. <…> В прошлом году, глубокой осенью, он охотился на кабанов и изюбрей в районе станции Барим, под Хинганом. На этой охоте он схватил жестокую простуду, которая и закончила его земное существование".
Умер Константин Иванович Иваницкий на чужбине в 1935 году в возрасте 72 лет, похоронен в Харбине.
Так что золотой клад не принес его хозяевам благополучия и удачи, и богатство просыпалось словно песок сквозь пальцы. И, возможно, последние дни болезни грели Константина Иваницкого только воспоминания о родовом гнезде – Покровской усадьбе: об открытых окнах в залитом весенним солнцем зале, через которые врывается запах цветущей сирени. В гостиной полно гостей, а за роялем "Ronisch" старшая сестра, наигрывающая полонез. И голос любимой матушки, зовущей всех к чаю. Отец на любимом коне, въезжающий через распахнутые ворота усадьбы с охоты. Бескрайняя синь неба и зелень холмов – из окна башенки на третьем этаже дома, в которой маленький Костя любил проводить время и мечтать. Дядя Захарий, гладящий его – озорного мальчугана, по голове и рассказывающий брату Ивану о том, как он обустроит курорт на озере Шира. И запах ладана в родовой деревянной однопрестольной церкви во имя Покрова Пресвятой Богородицы, где собралась на воскресную службу вся их большая дружная семья. И плачущий верный – уже не слуга, а друг – хакас Мурташка, провожающий их с женой в изгнание.
Читатели раскрывают еще одну из загадок
У усадьбы Цибульских-Иваницких много тайн. Некоторые из них открывают наши читатели. Об этом воспоминания, которые прислала читательница из Красноярска Надежда Омелко:
"До войны моя мама, Ланина Елизавета Ивановна, жила на руднике "Коммунар". Когда в апреле 1942 года погиб на фронте её первый муж, она с двумя детьми вернулась к своей старшей сестре в посёлок Малая Сыя, что в двадцати километрах от рудника. Работала на электростанции, за свою жизнь не раз избиралась в поселковый совет, так как была неугомонной активисткой, весёлым и неунывающим человеком. Мама была прекрасной рассказчицей, любила вспоминать разные истории, умела удивляться и радоваться жизни, дорожила дружбой и своей родной отцовской фамилией, оставаясь Ланиной до конца своих дней, хотя старшие дети выросли Макаровыми, а мы – Лысенко.
Вот одна из рассказанных ею историй, почти легенда, которыми неминуемо обрастает прошлое. А особенно прошлое, прошедшее в таких местах, где и по сей день искатели приключений ищут зарытые клады. Я рада, что мне хватило ума записать этот её рассказ. Хотя чаще всего мы спохватываемся тогда, когда расспросить уже некого:
"До революции золотым рудником "Коммунар" в Хакасии владел К.И. Иваницкий. Его жена тяжело болела, ей сделали операцию по-женски, всё удалили. Иваницкий решил жениться на другой. Но отношения с прежней женой были всё же хорошие, она даже дала благословление ему на новый брак – свадебная процессия подъезжала к крыльцу её дома. Об этом маме рассказала женщина, которая долгие годы работала у Иваницкого кухаркой. Женщина эта была родной тёткой Михаила Букина – мужа маминой сестры, который тоже погиб на фронте".
Вот и открылась еще одна загадка из биографии К.И. Иваницкого – об имени его супруги. Помните, мы говорили о том, что во всех официальных источниках значится, что супругу Константина Ивановича звали Ольга Евгеньевна, а современник И. Кулаев пишет о Таисье Алексеевне. Тогда мы предположили, что, возможно, К. Иваницкий был женат дважды. Воспоминания Елизаветы Ивановны Ланиной как раз и подтверждают это. Хотя ни в одном биографическом материале о личной жизни К.И. Иваницкого об этом не упоминается.
Снова цитируем воспоминания Елизаветы Ивановны Ланиной, записанные ее дочерью Надеждой:
"Вплоть до окончания войны Ефремкино, Аспад и Чебаки соединяла с Коммунаром вьючная тропа, которая проходила по противоположному от Сыи берегу Июса. Дороги для транспорта ещё не было. По этой тропе сыйские жители ходили на Аспад за ягодой, никем не тронутой в этих дальних и диких местах. Сам Иваницкий жил с молодой женой в Чебаках. Когда началась революция, они бежали на конях через Монголию за границу. Всё золото с собой Иваницкий взять не смог, так как его было очень много – несколько пудов. Вместе со слугой-хакасом они зарыли оставшееся золото где-то на Аспаде. Оно было в слитках, монетах и песком. Хранителем золота остался этот, верный Иваницкому, слуга.
Когда Иваницкий умер за границей, его молодая жена, по договорённости с советским правительством, приезжала в эти места за золотом. Часть золота забрала она, другая часть перешла в собственность нашего государства. С нею были её люди, а также наши – из НКВД. Об этом писала в 1937 году местная Коммунаровская газета, статья называлась то ли "Верный слуга", то ли "Преданный слуга". Газету мне найти не удалось. Возможно, она ещё хранится где-нибудь в архивах рудника "Коммунар".
Уберем временную неточность: в 1937 году К.И. Иваницкого, действительно, не было в живых, поскольку он умер в 1935 году после болезни. Но клад его супруга Таисья Алексеевна, приехав в Россию, откопала на несколько лет раньше, и аристократ Кулаев пишет, что в "тридцатые годы". Она, действительно, получила часть его деньгами, поделилась по просьбе Константина Ивановича с его сестрами, жившими в Томске, остальные деньги успешно привезла в Харбин и передала супругу. Об этом – выше – в воспоминаниях И.В. Кулаева.
А в остальном – всё верно: место клада было указано, золото достали, деньги Иваницкие получили. Но предположение, что клад был не один – тоже имеет место быть.
Но мы точно знаем, что главное родовое сокровище Иваницких, действительно, было и есть – это старинная усадьба, которая по-прежнему хранит многие тайны своих хозяев. И это сокровище досталось всем нам, жителям Хакасии, в наследство – это уникальный объект культурного наследия регионального значения. Как им правильнее и лучше распорядиться, сохранить для потомков – об этом поразмышляем в нашем следующем материале.
Фото из открытых источников