"24 июня 1922 года в Народном Политическом суде, в 11 часов утра слушается дело сотрудников Сретенского отдела ГПО Эдельштейна, Щербакова и Карелина по обвинению в активном участии в сретенской шайке бандитов, в убийстве с целью устранения нескольких лиц, во взяточничестве и ряде преступлений по должности.
Дело Сретенских бандитов однажды уже намечалось к слушанию, но было отложено".
После официального признания Дальневосточной Республики (ДВР) 14 мая 1920 года, правительство Советской России взяло на себя обязательство оказывать ей финансовую, дипломатическую, хозяйственную и военную помощь.
В республике на базе партизанских отрядов и частей 5-й Армии стала создаваться Народно-революционная армия (НРА). Функции контрразведки в армии осуществлял Военный контроль. При МВД ДВР был создан Отдел государственной охраны, осуществляющий разведывательную и контрразведывательную деятельность.
В августе 1920 года решением правительства Дальневосточной Республики произошло объединение этих структур и был создан орган государственной безопасности – Государственная политическая охрана (ГПО), а 11 ноября этот орган был учрежден в Министерстве внутренних дел ДВР на правах Главного Управления в структуре МВД ДВР, который подчинялся Представительству ВЧК в Омске.
Госполитохрана принимала активное участие в ликвидации белогвардейского подполья и противодействии деятельности разведок стран, участниц интервенции на Дальнем Востоке. Осуществляла разведку территории Северо-Восточного Китая в центрах русской эмиграции Харбине, Сахаляне и других, а также в Приморье на территории так называемого "чёрного буфера".
8 февраля 1921 года правительство ДВР утвердило "Временное положение о Государственной политической охране Дальневосточной республики". Положение определяло задачи организации, которые предусматривали борьбу со шпионажем, контрреволюционерами, преступлениями по должности и преступлениями против существующего государственного строя ДВР. Госполитохране предоставлялось право на обыск, арест и задержание совершивших преступления, относящиеся к компетенции ГПО, и проведение дознания. После расследования в следственном отделе ГПО дела передавались в следственный отдел Народного Политического Суда для проведения предварительного следствия и передачи в суд. Деятельностью ГПО руководила Коллегия, председателем которой являлся директор Главного Управления ГПО.
В начале ноября 1920 года на должность директора ГПО был назначен Берман, уроженец Читинского уезда, начавший свою деятельность с укрепления правовых позиций. 6 ноября 1920 года постановлением №7 Временного делового президиума Правительства ДВР было утверждено "Положение о Главном управлении государственной и политической охраны Дальневосточной республики". В Положении указывалось, что директору ГПО ДВР подчинялись все существовавшие учреждения ГПО.
Как писал в своей статье "Госполитохрана: год 1920-й" читинский историк А.О Баринов, "сразу изменить ситуацию в этой организации у Бермана не получилось. Алексей Тепляков привёл данные из доклада начальника Верхнеудинского (Прибайкальского) областного отдела ГПО Ю.Н. Каптикова в губбюро РКП(б). В нём говорилось, что работоспособность отделения "стоит на самой низкой ступени". В конце 1920 года оно имело около 100 секретных сотрудников и столько же осведомителей: "Сексоты буквально раздеты, а продовольственные органы, несмотря на требования мои и предыдущих начальников, ничего им не выдают… Среди мужского состава сексотов замечается склонность к уголовным преступлениям (зарегистрировано 8 случаев) все же женщины секретные сотрудницы для того чтобы не умереть с голоду и одеться вынуждены заниматься проституцией". Население Верхнеудинска и большей части уезда было враждебно к политике РКП(б). Почти все ответственные партработники относятся как-то пренебрежительно и недоверчиво к работе Государственной политической охраны.
Директором ГПО пробыл Берман недолго. Информация о применяемых им и его подчинёнными методах допроса, проще говоря, пытках, просочилась за стены его учреждения. Партийцы стали требовать наказания. И пришлось ему буквально бежать в Иркутск. Там он возглавил Иркутскую губчека, одновременно став начальником особого отдела 5-й армии и Восточно-Сибирского военного округа".
15 ноября 1920 года на должность директора Госполитохраны ДВР был назначен Похвалинский Б.А.
5 декабря 1920 года состоялось заседании Дальбюро ЦК РКП(б), на котором министром внутренних дел ДВР Знаменским был представлен доклад об организационных основах строительства ГПО. Дальбюро одобрило курс на создание органов государственной безопасности с применением опыта работы ВЧК РСФСР и рекомендациями учёта "буферных" условий на основе того, что вся деятельность ГПО будет строиться и проходить под безраздельным и исключительным руководством и контролем парторганизаций РКП(б), главной задачей которой будет обеспечение безопасности не только ДВР, но и РСФСР.
Далее Александр Баринов пишет: "Деятельность ГПО была предельно далека от правовых норм, — отмечал историк Алексей Тепляков, — что подтверждал присланный ей циркуляр ВЧК по особым отделам (принят ранее декабря 1920 г.), гласивший: "Если в городе, уезде и деревне замечается вредное в интересах Р.К.П. политическое течение, то нужно его прекратить, но прекратить не за то, что группа людей принадлежит к иному политическому течению, а сделать так, чтобы главарь этой группы и влиятельные её члены незаметно для широких масс были бы привлечены к судебной ответственности за уголовное преступление, которое при искусной работе Госполитохраны или Ч.К. можно им создать, но арестовывать их органам борьбы с политическими преступлениями нельзя, нужно возложить это дело на милицию и Уголовный розыск".
Руководствуясь такими установками, Борис Похвалинский не мог не попасть в какую-то скандальную историю, что и произошло в конце того же 1920 года. Одной (но не единственной) из таких стала история обысков в Читинском краеведческом музее, арест помощника директора и самого директора Алексея Кирилловича Кузнецова. И 30 декабря официальная газета "Дальне-Восточная Республика" сообщила: "Директор главного управления госполитохраны Б.А. Похвалинский выехал в служебную командировку в Советскую Россию. Заместителем его остался В.В. Попов".
А уже в январе 1921 года стало известно, что Борис Похвалинский отстранён от руководства ГПО "за нарушение демократических принципов ее деятельности (за допущенные нарушения законности)".
Сретенский подотдел Государственной политической охраны был образован в начале 1921 года. Начальником подотдела был назначен командированный Царноцугай, секретарём – Павел Эдельштейн, начальником агентуры – Крылов, начальником информационной части – Иванов, уполномоченными: Сивер, Проскуряков, Бреолов, Волков, Борисов и другие.
О работе сотрудников подотдела можно судить по материалам уголовного дела, которое рассматривалось 24 июня 1922 года в Народном Политическом Суде по обвинению сотрудников Эдельштейна Павла, Щербакова и Карелина в систематическом взяточничестве, вымогательстве, активном участии в сретенской шайке бандитов, в убийстве и целом ряде должностных преступлений.
Из материалов уголовного дела
Подсудимые
На скамье подсудимых сидят совсем ещё молодые юноши. Старшему из них Эдельштейну 23 года, Щербакову 21, Карелину 18 лет. Первые два – рабочие, последний же гимназист 6 класса, происходит из крестьянской семьи.
Подсудимые, хотя и являются прямыми участниками во всех преступлениях, однако инициатива принадлежит не им, а главарям целой, достаточно организованной шайки численностью 25 человек, из которых часть убита, а часть скрылась.
Показания Эдельштейна
Подсудимый Эдельштейн рассказывает, что в начале 1921 года был образован сретенский подотдел Государственной политической охраны, куда были командированы начальник подотдела Царноцугай, человек всегда пьяный, почти никогда не являвшийся на службу, так что всю работу нёс он – подсудимый, как секретарь подотдела.
Затем были командированы начальник агентуры Крылов, начальник информационной части Иванов, уполномоченные: Сивер, Проскуряков, Бреолов и ряд других лиц.
Пользуясь тем, что начальник подотдела ни в какие дела не вмешивался, они произвели ряд арестов лиц, подозреваемых в связях с белогвардейцами, а затем за взятки их освобождали. С одного было взято 150 рублей золотом, с другого – 200 рублей, а с некоего Шкловского, состоявшего в выслеженной сотрудниками шайке бандитов, было взято 370 рублей золотом.
Эдельштейн признаёт себя виновным в том, что по поручению Сивера, затем Бреолова и Крылова вел переговоры с некоторыми лицами относительно взяток и брал с них деньги для передачи "начальству". На его долю, по его словам, пришлось около 10 или 15 рублей золотом, которые он взял, так как очень нуждался.
Обвиняемый показывает, что с него было взято под угрозами обещание, что он никому ничего не скажет.
На вопрос Председателя - почему он исполнял все эти поручения, ответил, что боялся их, так как ему никогда не приходилось бывать в среде бандитов. Своё участие в удушении сотрудника уголовного стола Егорова Эдельштейн отрицает и заявляет, что об убийстве он услышал только на другой день от Щербакова.
Показания Щербакова
Кошмарные показания даёт Щербаков. Он признаёт себя виновным в том, что лично душил трёх лиц: в том числе сотрудника уголовного стола Егорова, которому было предъявлено обвинение в службе в контрразведке. В комнате присутствовали Иванов, Сивер и Волков. Принесли верёвку, двое держали Егорова, а он затягивал верёвку. Двум другим лицам – Дербюгину и Поздееву также было сначала предъявлено в службе в контрразведке, а затем решено было их "убрать". Их душили опять Щербаков, Иванов, Крылов и Сивер, в комнате присутствовало около семи человек. Четвёртого контрреволюционера душили те же лица в номерах Миллера, в гостинице "Метрополь". На вопрос куда исчезли трупы, отвечает, что их спустили в прорубь, и, чтобы они не примёрзли, сталкивали вниз палкой. На другой вопрос, почему он участвовал в убийстве, ответил: "Я же не один был. Там были и начальник информации, начальник агентурной части и другие. Мне сказали, что это контрразведчики. Я думал, что можно". Щербаков признал себя виновным в том, что вместе с Бреоловым и Сивером ходил на ограбление некоего Подлявского, причём получил за участие в этом ограблении 105 рублей серебром и вещи, причём ему опять было сказано, что это ограбление делается для того, чтобы войти в связь с шайкой, а затем раскрыть её.
Кроме того, теми же лицами, при участии Щербакова, было взято при обыске в номерах Миллера 25 ящиков спирта, который частью был роздан, а частью продан китайцам.
Показания Карелина
Подсудимый Карелин признаёт себя виновным в том, что он вступил в шайку бандитов с целью заработать немножко денег. В этой шайке участвовали сотрудники ГПО, несколько гимназистов, всего было около 25 человек. Уговорил его войти в шайку один его бывший товарищ по гимназии. Участвовал он в ограблении чайной фирмы "Караван". Ограбление не удалось, и он сбежал. Началась перестрелка, после которой 10 бандитов было убито. Остальные всё-таки сумели вывезти около 200 пудов чая.
Показания свидетеля Малинина
Свидетель Малинин показал, что следствие по делу об убийстве 10 человек он производил сам, причём были арестованы Иванов, Крылов и ряд других лиц. Следствие было очень сложное, закончить его ему не удалось, но у него создалось впечатление, что сотрудники ГПО причастны к шайке, потому что в числе убитых бандитов были сотрудники ГПО. Странно было также и то, что когда один из перевозивших награбленный чай был освобождён из-под ареста и мог пригодиться как свидетель, то через несколько дней он был найден в проруби.
Прения сторон
Обвинитель Колисниченко поддерживает обвинение, считая преступления проявлением бандитизма и ходатайствует о применении высшей меры наказания по отношению к Щербакову и Эдельштейну.
Защитник Векман в своей речи просит учесть обстановку, в которой вращались подсудимые, их сознание, их молодость и ходатайствует о применении условного наказания.
В последнем слове Эдельштейн и Карелин просят о снисхождении. Подсудимый Щербаков упорно повторяет: "Я действовал не один и не знаю, почему я один должен отвечать".
Приговор суда
После совещаний суд оглашает приговор. Подсудимый Щербаков осуждён на 20 лет общественных и принудительных работ, без применения амнистии и с содержанием под стражей.
Подсудимый Эдельштейн осуждён так- же на 20 лет принудительных работ, но с применением амнистии. Карелин на 5 лет, также с применением амнистии.
Кроме того, суд постановил возбудить судебное преследование по отношению к Иванову, Крылову, Волкову и Борисову, причастных, как выяснилось на суде, к сретенской шайке бандитов.
Статья подготовлена А.И. Чащиным по материалам Читинской общественно-литературной газеты "Дальне-Восточный Телеграф" от 3 июня, 27 июня 1922 года.