Забытые ремёсла. Сколько таких? О некоторых до нас дошли хотя бы отголоски сведений, а какие-то исчезли навсегда. К счастью, встречаются люди, которые сегодня стараются возродить занятия предков.

Один из них наш земляк – Алексей Михайлович Селетков, занимающийся бурачным ремеслом уже более 20 лет. Вернее, если говорить более справедливо, у мастера большесосновские корни: из Селеток "за рублём и образованием" когда-то уехал отец Алексея – Михаил – в посёлок Павловский Очёрского района. Там Михаил познакомился с очаровательной девчушкой, и на свет появился Алёшенька.

Слово "бурак" чуждо для слуха уральца. Нам куда привычнее говорить "туес". Хотя считается, что туес заимствован у финно-угорских народов.

В 2000 годы, работая токарем на заводе, Алексей не интересовался ни этимологией этих слов, ни секретами мастерства. Но всё меняется в одночасье. Супруга Алексея – Елена – работала и работает в сфере культуры, и в тот момент организовывала фестиваль народных промыслов. Среди участников фестиваля был мастер-берестянщик из Перми. Оказавшись на фестивале, Алексей увидел мастера за работой, долго смотрел как заворожённый, а позже изрёк:

– Это то дело, которым я буду заниматься всю жизнь!

Загоревшись, Алексей стал кропотливо изучать секреты ремесла, о которых сегодня говорит с искоркой в глазах.

– Когда готовят бересту? – интересуюсь у Алексея Михайловича.

– Всего один раз в году, когда цветёт шиповник. Это одна-две, максимум три недели. Потом береста уже пристаёт к берёзе так, что не отодрать. Все переживают за берёзу. Берёза, нет, не страдает. Берётся поверхностный слой, остаётся тот, который защищает дерево. В поисках подходящего сырья приходится наматывать ни одну сотню километров.

Надо сказать, что отличительной особенностью изделий мастера Селеткова является их практичность. Он не делает сувенирных шкатулочек и сундучков. Только посуда, которую можно использовать в быту: туеса, кружки, солонки, бутыли в оплётке. К своим изделиям мастер строг и придирчив. Перед тем как передать их клиенту или представить на ярмарке, он многократно их испытывает – наполняет водой. И если только где-то проступает капелька влаги на изделие безжалостно наносится надпись: брак.

– Как брак? Почему брак? – с недоумением допрашивала я жену Алексея, когда та, однажды, принесла шикарную берестяную кружку "на музейные нужды". Ни одного подтёка я так и не обнаружила, но вердикт мастера был однозначен. Правда, за годы работы А.М. Селеткова, таких изделий единицы.

Несмотря на то, что поверхность бересты красива сама по себе, у наших предков издавна существовали разнообразные способы её декорирования: роспись, крепление узорных накладок, тиснение. В Прикамье славились тиснёные туеса, которые изготавливали мастера Чусовских городков. Характерный рисунок наносился костяными чеканами. Так же украшает свои изделия и Алексей Михайлович. Только костяные чеканы заменены на металлические.

– Сколько же изделий вы уже изготовили?

– Да кто ж их считал? У меня только последний заказ 200 туесов – отвечает мастер.

Алексей Михайлович давно ушёл с работы, а увлечение стало основным способом заработка. Иногда подключается к делу супруга Елена. Но для себя она выбрала более женское направление: картины, очелья, брелоки.

Селетковы – постоянные участники региональных и Всероссийских ярмарок. Есть у них и любимые события: фестиваль "Бажовка", "путешествующий" по разным населённым пунктам Челябинской области, "Спасская ярмарка", ежегодно собирающая сотни мастеров в Елабуге, и с недавних времён этот список пополнил фестиваль "Вёрсты" в Тараканово:

– Хорошо у вас там, душевно как-то – отвечают на мой вопрос чем им приглянулись "Вёрсты", супруги Селетковы.

– Алексей Михайлович, расскажите что-нибудь о малой Родине ваших предков – прошу я у собеседника.

– Да, я мало что помню – скромничает мастер Селетков.

И только за клубникой и рыжиками продолжает ездить на селетковские угоры.