Они ждали от жизни счастья и радости, потому что были детьми. Их детство опалила война, но они выжили. Они помнят, и они рассказывают…
В каждой семье своя история, свои воспоминания. Порой они настолько сроднились с тобой, и только взрослея, ты начинаешь понимать, а ведь это не только твоя история - это история России. Она близка многим.
Мой отец, Ребрик Александр Иванович, родился в августе 1937 года в селе Соломенское. Он был третьим сыном в семье Лидии Пантелеевны (Дмитриевны) и Ивана Ананьевича Ребрик. Это были счастливые молодые люди. Моя бабушка и в том возрасте, какой я её помню, была красивой женщиной, а в молодости глаз от неё было не оторвать. Статная, белокожая, с красивыми длинными волосами, а какая певунья. Вместе с мужем их часто приглашали на сельские праздники, а какая без гармониста Ивана свадьба. Он никогда не ходил один, даже если звали музыканта поработать за деньги, говорил: "Без Лиды никуда". А в остальном были как все: работали от зари до заката, растили детей.
Сестра Ивана, Антонина, уехала на Кубань, очень нравилось ей там, но без родных скучала и потому уговаривала брата с семьёй перебраться к ней. Не сразу, но всё же родители и маленькие сыновья двинулись в путь. Приехали в станицу Ахтырскую, устроились хорошо, в своём просторном доме. Отец был столяром, умело делал бочки, всегда востребован, мама вышла работать на молзавод, где Антонина была далеко не последним человеком. Учитывая весёлый нрав и компанейский характер, трудолюбивые молодые быстро освоились, стали своими в кубанской станице. В 1941 году родился ещё один сын, четвёртый. Счастливая жизнь налаживалась.
Но как оказалось, это была уже только видимость счастья. Отца, Ивана Ананьевича, как и всех мужчин станицы призвали на фронт, начиналась война. Ушёл со двора хозяин, наполовину осиротел дом. А вскоре семья без защитника лишилась и его. Немцы заняли дом, выгнали мать с детьми, тем ничего не оставалось, как поселиться в небольшой комнатушке при молзаводе. Рады были и тому. Четырёхлетний Александр присматривал за младшим братом, а старшие двенадцатилетний Дмитрий и десятилетний Николай помогали старшим, но из любопытства бегали смотреть на свой дом, который немцы перестроили под себя. Спали на печи, а дверь прорубили в том месте, где было окно. Так удобнее выскакивать из дома по тревоге. К детям в станице немцы относились доброжелательно, отец вспоминает, что когда зашли к ним в дом, то ползающему на полу брату улыбались, угощали конфетами, лопотали на своём языке, что и у них дома остались свои "киндеры".
Воспоминания о том времени самые разные, и как стоял на страже, когда братья лазили к немцам воровать сладости, не понимали угрозы от жестокой и смертельной расправы застань те их на месте, и не боялись матери, обещавшей сильно выпороть, если узнает, что они наведываются в свой дом. Многое пережили и видели, не раз, отправляясь играть на курганы, натыкались на неразорванные снаряды и не могли удержаться, чтобы не трогать, обойти стороной. Скольких мальчишек тогда разорвало. Переживали за тётю и маму, потому что знали их связь с партизанами и как те, рискуя жизнью, прятали на дне во флягах с обратом масло, обёрнутое в марлю и привязанное к камням, чтобы не всплывало. На посту солдаты требовали открывать все фляги, заглянув внутрь и увидев мутную жидкость белого цвета, повозку отпускали дальше.
Всех подростков 12-13 лет немцы хватали на улице и потом отправляли в Германию. Зная об этом, мама долгое время прятала старшего сына, опасаясь за его жизнь.
Сейчас отец вспоминает: "Жизнь на оккупированной территории врезалась в память навсегда. Разве можно забыть гул вражеских самолётов со смертоносным грузом, бомбёжки, страх, ужас, запах пожарищ, рыдания, причитания матерей погибших детей или угоняемых в Германию, казни, расстрелы мирных граждан? А как погибали от мин и снарядов дети, сверстники мои…"
Уже и не вспомнить сейчас той причины, да и узнать больше не у кого, но в одну из ночей мать погрузила на тележку своё имущество, взяла детей и пешком пошла на Ставрополье. Одна из версий, всё же связь золовки с партизанами, потому что от Антонины больше никогда не было вестей. И мать детям об этом не рассказывала, отмалчивалась. Главное - она спасла своих детей, уберегла их от смерти.
Шли долго, тяжело и голодно. По дороге избавлялись от части вещей, перин. В Соломенском их возвращению особо не обрадовались, всем было нелегко, а тут ещё пятеро человек. Ни разу не пожалела мать, что не отдала бездетной пожилой паре с Кубани, одного из сыновей. Они очень просили оставить у них Николая, потом две семьи связывала долгая дружеская переписка. Они присылали на Ставрополье посылки с подарками, да не пришлось больше свидеться.
Выжили. Было нелегко, страдали, подростками работали много и тяжело, поэтому Александр рано потерял зрение.
В итоге семья Ребрик поселилась в селе Зелёная Роща на улице Заречной. Вырастали сыновья, определялись в жизни. Только Лидия всё ждала мужа, надеялась на чудо, думала, может он в плену и вернётся, найдёт их. Вырастали внуки и самый старший из них Иван, любимец бабушки, твёрдо сказал: "Отслужу в Армии и обязательно найду деда!". Пообещал, и слово своё сдержал. До сих пор в наших семейных альбомах хранятся фотографии, где стоит молодой и красивый внук Иван, касаясь алыми гвоздиками высеченных на обелиске инициалов своего деда Ребрика Ивана Ананьевича.
Как оказалось и погиб он недалеко от дома вскоре после призыва на войну, похоронен в братской могиле в городе Крымск того же Краснодарского края.
Накануне своего восьмидесятилетия мой отец вместе с племянником Иваном, побывал на мемориальном комплексе Крымска, поклонился праху своего отца (на фото).
У отца есть мы, две дочери, родились внуки, один из них назван в честь прадеда Иваном, правнуки.
Но горечь в минуты воспоминания о трудном детстве всё же осталась. И виною тому война…
От редакции: Уважаемые читатели! В ваших семьях своя история "детей войны". Поделитесь ею с нами и мы обязательно опубликуем ваши рассказы на страницах газеты.