И о том, как осваивалась и преображалась Кулундинская степь со времен столыпинской реформы и до наших дней.
Позиция депутата
"Давайте вспомним, какой еще полвека назад была наша степь. Много озер, воздух чистый, шумел зеленый камыш, росли полевые цветы и разные травы, на лягах спела ягода. А какой только птицы и зверья не имелось. Такой мы получили степь от наших предков. Но что мы оставим будущему поколению? Озера высыхают, птица уничтожается. Сильно изменяется земля, прежде она была черной, сейчас серо-каштановая. Раньше вспашку вели на глубину 10-15 сантиметров, а с поступлением техники начали пахать на 25-30 см, тогда как у нас плодородный слой всего лишь глубиною 16-18 сантиметров. До 1958 года мы ежегодно получали неплохие урожаи, а в последующие годы – нет, за исключением 1972 года.
Надо отдать должное народному академику, товарищу Мальцеву Т. С. за его рекомендации по безотвальной обработке почвы, что позволило приостановить в районе пыльные бури. За короткое время появились лесополосы, но они, по моему мнению, не полностью себя оправдали. Ширина их 12-15 метров, ветром непродуваемые. Снег зимой ложится в самих лесополосах, а среди поля выдувается до голой земли. Надо было бы садить лесополосы 2-3-х рядные", – с такой речью в феврале 1978 года на 6-й сессии Ключевского районного Совета народных депутатов, посвященной рациональному использованию земельных ресурсов и охране окружающей среды, выступил районный депутат, Герой Социалистического Труда Никита Григорьевич Добшик, гвардеец хлебных жатв, о котором в год юбилея целины и Ключевского района нельзя не вспомнить.
Коренной степняк, с раннего детства полюбивший степной простор своей малой родины, а потом вложивший немало сил и своего таланта в ее аграрные преобразования, он, тем не менее, с тревогой подметил, что не все , что делает человек, идет во благо окружающей среде и степной природе.
В начале ХХ века Кулундинская степь, плоская равнина от края до края. Когда-то в давние-предавние времена здесь гонял свои волны древний океан, а теперь колышется, волнуется степной ковыль да буйное разнотравье. Вот из зарослей таволожки выстреливает крупной шрапнелью стайка серых перепелов, напуганных то ли лисицей, то ли корсаком, то ли скрипом переселенческой конной повозки. Взгляд человека выхватывает в траве то силуэт убегающей дрофы, то зайца-русака, косули и даже красавца лося. В небе выводят свои трели многочисленные жаворонки, а еще выше расправил свои крылья пернатый хищник – степной орел, высматривающий в траве зазевавшегося суслика, крота или смешного мохноногого тушканчика.
Степь безлюдна, лишь в маревой дали на самом горизонте, чуть в стороне от курганного могильника виднеется кибитка кочевника, по обыкновению, как и его отцы, и деды, пасущего здесь свои тучные стада овец и лошадей. Поэтому в раскосых его глазах можно было бы прочесть лишь вражду и неприязнь к пришлым издалека людям.
Чистый степной воздух напоен запахом чабреца, сизой полыни и созревающей на лягах полевой земляники. А еще это край тысячи бессточных, разноцветных озер: пресных сине-голубых, подпитываемых ключевыми и талыми водами, зеленоватого оттенка горько-соленых – последних остатков того самого древнего океана, и даже малиновых, щедро напитанных содовой рапой. Когда-то об этих озерах ходила легенда. Мол, изгнал Бог из рая шайтана и тот, пролетая над Кулундинской степью, горько плакал. А однообразие степи и ее безлюдье еще больше возмутили изгнанника. Возгорелся он злобой и , желая сделать неприятное Творцу, плюнул как раз посреди степи. Тысячи брызг полетели на землю и там, где они упали, образовались горько-соленые озера. Но потом, каясь, он снова заплакал и эти его слезы покаяния превратились в озера пресные…
Такой не слишком богатой на природные изыски, но прекрасной в своей девственности и непотревоженности увидели эту степь первые русские переселенцы. Их небольшие поселения стали появляться на территории Ключевского района со второй половины 19 века, а наиболее массовое освоение степной Кулунды началось после объявленной в 1906 году столыпинской аграрной реформы.
Изначально переселенческие перспективы для Кулундинской степи оценивались весьма невысоко. Так, побывавший здесь в 1893 году профессор Томского университета С. И. Залесский в своем аналитическом отчете указал, что "не только преждевременно, но и прямо непонятно стремление к заселению и возделыванию земель, на которых сама природа наложила клеймо непригодности и необитаемости". А позже земский агент Вашкевич в статье, опубликованной в "Известиях Областной Земской переселенческой организации", пришел к выводу, что Кулундинская степь по климатическим и почвенным условиям должна занять "самое незавидное место среди других частей Алтайского округа".
Однако, с началом реализации аграрной реформы спрос на кулундинские участки превзошел все ожидания. Вся громадная площадь до 700 тысяч десятин была буквально расхватана переселенцами. Возможной причиной такого стремления стало то, что многие из них и прежде жили в степных округах и губерниях Украины, Белоруссии, Поволжья, а здесь, на Алтае, они увидели аналог родных им мест. Хотя очевидно, что абсолютного совпадения с местами прежнего обитания не могло и быть, в чем новоселы убеждались очень скоро.
Герои первой целины
Долгий путь из европейской части Российской империи в далекую Сибирь, поиски понравившегося места для будущей новой жизни, затем спешное строительство первых мазанок из глины и травяных пластов, чтобы до холодов встретить студеную и снежную сибирскую зиму, подъем нетронутой целины деревянными сохами, железными сошными плугами и сев семян вручную из лукошка, обустройство нехитрого быта требовали немалого здоровья и физических сил. Поэтому можно только поражаться тому, что поселившиеся на далеко не самых пригодных для заселения землях, бросив вызов суровой природе, переселенцы не покинули голую степь, а обустроились здесь и связали с нею свою судьбу.
Результатам упорного крестьянского труда дивились даже их современники, включая самого зачинателя успешной аграрной реформы. В 1910 году Петр Столыпин лично побывал на Алтае с инспекцией и так сообщал потом в своем отчете о появившихся в сжатые сроки "прочных и цветущих поселениях" в Кулундинской степи: "В мертвой прежде пустыне начинает биться пульс русской жизни. Мы проехали по 14 поселкам Кулундинской степи. И повсюду чувствовалось хозяйственное пробуждение". А путешественник и географ, чиновник департамента земледелия и землеустройства при Министерстве внутренних дел В. П. Вощанин в 1912 году в своих путевых заметках написал: "Сибирь перерождает человека. Исторически пугливый и забитый русский крестьянин высоко поднимает голову, едва лишь выйдя на простор степей или леса, и, не стесненный в возможностях, строит свою жизнь на новых местах, забывая рутину России". Так, в упорном труде у переселенцев разных национальностей и традиций ковался тот самый знаменитый сибирский характер, который особенно ярко проявил себя в годы Великой Отечественной войны.
Сюда на Алтай, за тысячу верст от родной Белоруссии в поисках крестьянского счастья и сытой жизни, собрав свой нехитрый скарб, отправился с молодой женой и Григорий Добшик. Первый кол для строительства нового жилья вбил он на окраине села с боевым и веселым названием Петухи. Здесь в 1911 году у него на свет родился еще один сын, нарекли его Никитой. Радоваться бы надо прибавлению в семье, преумножать да укреплять свое благосостояние. Да случилось большое горе…
Голодное детство
Об отце у Никиты Григорьевича сохранилось лишь одно воспоминание, как он сидит на коленях у плачущей матери в изголовье неподвижно лежащего тяти, вокруг стоят, опустив голову, какие-то люди, а в углу, прижавшись, стоит его пятилетний брат, и он тоже кулачками вытирает слезы.
Смерть главы семейства, конечно же, больно ударила по планам семьи и круто изменила жизнь. Отныне все думы и заботы вдовы были о хлебе насущном для осиротевших детей, а о своем раннем босоногом детстве у Никиты Григорьевича в памяти отложилась картинка, как мать натруженными, больными руками аккуратно делит на пайки последнюю краюху черного хлеба: те, что побольше – детям, остальное – себе. А потом, подрастая, дети тоже стали что-то зарабатывать. Вообще, все детишки переселенцев уже с малых лет приучались к сельскому труду. Годков с шести-семи им доверялся уход за домашней птицей и скотиной, пастьба животных в поле, прополка огородов и посевов, другие несложные домашние дела, а дальше привлекали и к взрослой работе в поле.
Рано, очень рано пришлось трудиться и маленькому Никитке, но только не в своем хозяйстве рядом с отцом, а батрачить на чужих людей. О полноценном школьном обучении от природы смышленому мальчишке пришлось забыть. По одной из информаций, Никита Григорьевич окончил лишь два, по другой, три класса приходской школы. А время тогда было непростое, лихое. Шла Гражданская война, мир поделился на красных и белых, и былой спокойной жизни в Петухах не было ни от тех, ни от других. Лишь к декабрю 1919 года стало ясно, что победу и в Ключевской волости одержала власть Советов, которой уже летом следующего года пришлось жестко подавлять мятеж недовольных продразверсткой крестьян, в числе которых было много и вчерашних красных партизан. Затем повелась борьба с кулаками, коими признавались более успешные, зажиточные домохозяева, в селах стали создаваться первые ТОЗы, сельхозартели и коммуны. В селе Петухи процесс коллективизации начался с создания в 1920 году коммуны "Заря", где через пару лет появился первый для Ключевской волости колесный трактор "Фордзон". А через десять лет стали организовываться и первые колхозы.
Семья Никиты Григорьевича вступила тогда в колхоз "Серп и молот", где окрепшего, возмужавшего парня направили работать молотобойцем на колхозной кузне, вероятно надеясь, что скоро он станет и хорошим кузнецом. Но не о доброй славе кузнечных дел мастера мечтал тогда Никита, себя он видел трактористом, как Петруха из популярной тогда песни, как водитель того самого первого "Фордзона", так удивившего петуховцев в начале 20-х годов. Поэтому, когда в 1931 году в Петухах в помощь колхозам была организована машинно-тракторная станция, решил твердо Никита, что будет непременно трактористом.
Начало славного пути
О тех первых шагах к своей звездной славе знатного хлебопашца Никита Григорьевич рассказал в 1960 году редактору ключевской районной газеты "Ленинец", первоцелиннику С. И. Миляеву. И вот потом как поведал об этом журналист в своем оригинальном материале, написанном в форме письма к герою: "Годы мальчишества прошли. И вот уже стоишь перед Николаем Алексеевичем Курносенко, небольшим, но шустрым мужичком, с открытым лицом и ясными глазами:
– Опять пришел, – сердито спрашивает он.
– Опять, – отвечаешь ты.
– Сколько раз тебе твердить, – говорит зав. мастерской Курносенко, – что трактор не кузнечный молот. Чтобы его водить, учиться надо.
Ты тогда обиделся. Но зря. Когда создали первые курсы трактористов и начали подбирать людей, а желающих было много, Курносенко пошел к директору МТС и сказал:
– Есть у меня на примете один парень.
Окончив курсы и проработав несколько лет трактористом, ты заявил о новом своем желании стать за штурвал комбайна. И тот же Николай Алексеевич опять сказал:
– Комбайн не трактор. Учиться надо.
Это стал понимать и ты. Ведь весь твой багаж был – два класса приходской школы. Поэтому, когда объявили об очередном наборе в Славгородскую школу комбайнеров, ты первый поднял руку и, к удивлению всех, окончил ее с отличием".
А уже в 1937 году в газете "Ленинец" появилась небольшая заметка, в которой коротко сообщалось, что молодой комбайнер Никита Добшик за 16 рабочих дней комбайна "Коммунар" убрал 440 гектаров зерновых культур. Это был первый его трудовой рекорд и начало пути к большой известности.
Сельский новатор-стахановец
В следующую уборочную страду на жатве зерновых Никита Григорьевич сделал первую рискованную попытку спаривания двух "Коммунаров" и добился неслыханной выработки, самой высокой в Советском Союзе по этому классу прицепных комбайнов, – 1840 гектаров скошенных полей. За этот рекорд алтайский комбайнер был отмечен Большой Золотой медалью ВДНХ за №8. Потом через год его рекорд вырос до 2529 гектаров, потом до 2700 гектаров…
Тот технический эксперимент степного Кулибина, в разы поднявший производительность труда, это, бесспорно, яркий образец трудового подвига, сопоставимый с новаторским подвигом знаменитого шахтера Алексея Стаханова. Но это был еще и пример личного мужества механизатора, уже имевшего судимость по статье 79.2 "Порча и поломка принадлежащих совхозам, машинно-тракторным станциям и колхозам тракторов и сельскохозяйственных машин, если порча или поломка вызваны преступно-небрежным отношением к этому имуществу" с предусмотренным максимальным наказанием до 3 лет лишения свободы. Но тогда, в октябре 1933 года, лишь начинающему свою механизаторскую деятельность малограмотному трактористу за попытку внести какие-то изменения в конструкцию вверенного ему трактора суд вынес самый мягкий приговор – взыскание согласно правилам внутреннего распорядка и денежное удержание в установленном законом порядке.
Судимость была снята лишь в январе 1936 года, справка об этом сохранилась в районном музее. Поэтому, если бы тогда в 38-м году, в работе сцепленных комбайнов в разгар самой жаркой сельской страды случился серьезный сбой или поломка, то участь у комбайнера была бы очень печальной. Репрессивные жернова в ту пору перемалывали, калечили и убивали тысячи людских жизней и судеб. Но Никита Добшик проявил решимость и победил. Потом он будет еще много раз удивлять своих товарищей по МТС механизаторской смекалкой и изобретательностью, существенно улучшающей работу агрегатов, за что на его груди появится и вторая Большая Золотая медаль Выставки достижений народного хозяйства СССР, и три ее Малых Золотых медали. А краевая газета "Алтайская правда" сообщала в 1957 году, что "его рационализаторские предложения, позволившие значительно поднять производительность уборочного агрегата, внедряются во многих МТС края".
"Воюй здесь..."
Год 1941… Вспашку и посев сельские жители тогда провели в мирное время, а уборку уже осуществляли в условиях военного времени. Здоровых мужчин массово призывали и отправляли на фронт. В добровольцы тогда решил записаться и Никита Добшик. Но медкомиссия нашла какие-то изъяны в его здоровье, признав негодным для войны. А может быть передовому комбайнеру просто сказали: "Воюй здесь. Фронту хлеб нужен". Таким образом, и в самую лихую для страны годину ему довелось заниматься привычным делом, к которому он и до войны относился как к битве – битве за хлеб: с изнывающей жарой и густым шлейфом пыли, тянущимся за работающим агрегатом, с досадными поломками техники, которые приходилось устранять прямо в поле, с полеглыми от непогоды посевами, с бытовой неустроенностью жизни на полевых станах и неразберихой, неорганизованностью, которые, порою, случались в коллективных хозяйствах в такие сложные сельхозкампании , со своей усталостью, недосыпом и физическими недугами, наконец. Но сейчас ко всему этому еще добавился и тяжелый груз ответственности не только за себя, а и за товарищей по МТС, за всех односельчан и жителей района, ушедших воевать с вероломным врагом. Не только пули и снаряды нужны им там, но и хорошее питание, понимал он.
В 1941 году Ключевский район занимал одно из первых мест в крае по размерам посевных площадей – 110219 гектаров, в том числе под зерновыми культурами – 89011 гектаров. В связи с потерей хлебных западных районов страны значительно выросло значение каждого килограмма выращенного здесь зерна, убирать которое приходилось в условиях сокращения квалифицированной рабочей силы и ослабления материально-технической базы машинно-тракторных станций и колхозов из-за мобилизации на фронт исправных тракторов и автомашин. А на оставшейся технике в основном пришлось работать женщинам и подросткам, поэтому Добшику поручили организовать женскую тракторную бригаду и возглавить ее.
"… Круг. Еще круг. Идут 12-е сутки беспрерывной работы. Скошено уже более тысячи гектаров. Ты прилег на копну свежей соломы и сквозь сон слышишь разговор своих помощниц – Оли Кравчуковой и Ани Бырдиной:
– Что твой пишет?
– Ничего. А твой?
– Некогда. Бои идут.
… Круг. Еще круг. 2393 гектара за сезон есть. И первая награда – орден Ленина. И разгром немцев под Москвой", – так лаконично описал в письме-очерке работу на уборке первого военного урожая комбайнера Добшика и первое большое признание результатов его труда редактор ключевской газеты С. Миляев. А в одном из военных выпусков газеты "Ленинец" можно найти такую заметку о том, как был организован труд петуховского комбайнера на сцепе двух комбайнов "Сталинец": "Ранним утром проводится осмотр всех механизмов. Агрегат работает безостановочно. Разгрузка бункеров на ходу. В два часа короткая остановка для осмотра машин, после чего агрегат продолжает работу до 8 часов вечера. В 8 часов осмотр машин, начало работы. Перед утренней зарей агрегат останавливается на 3-часовой отдых. Сам т. Добшик не уходит с комбайна круглые сутки".
Гвардии рядовой
… Страда сорок третьего года – самого тяжелого для района – уже двигалась к концу. Сцепом из двух комбайнов "Сталинец-1", убрав хлеб в Петухах, агрегат Добшика переехал в Каип на поля колхоза "Красный Алтай". Уже намолочено 20 тысяч центнеров зерна, но хлеб еще убран не весь. Работа продолжалась с раннего утра и до глубокой ночи. И вот в одну из октябрьских ночей к агрегату Добшика подъехал механик Петуховской МТС И. П. Бырдин и передал распоряжение ехать ему на фронт.
"Я сдал комбайны своим помощникам Кате Борзенко, Анне Кривоносовой и Анне Бырдиной и вместе с посыльным отправился в Петухи. Жена после родов чувствовала себя не очень здоровой, но весть о моем выезде на фронт приняла стойко", – вспоминал потом об этом сам Никита Григорьевич.
Утром в райкоме партии ему объяснили, что он является делегатом от трудящихся Ключевского района и должен сопровождать эшелон с октябрьскими подарками на фронт в 56-ю Гвардейскую Смоленскую стрелковую дивизию.
Спешные сборы, напутствия земляков, и Никита Григорьевич, приняв на станции вагоны с подарками от степняков, двинулся в путь. На станции Татарская кулундинские вагоны присоединились к основному алтайскому эшелону с подарками, число сопровождающих состав выросло до десяти человек. Когда проехали Москву, с гневом и болью смотрели алтайские делегаты на еще дымящуюся от бомбежки фашистской авиации станцию Вязьма, на почти полностью разрушенный Смоленск, на сожженные поселки и деревни вдоль железнодорожной магистрали.
В Белоруссии при приближении к фронту – тогда здесь шли ожесточенные бои под Оршей – подарки с Алтая были перегружены на автомашины, и дальше километров сто пришлось ехать лесом к месту расположения 56-й дивизии. Здесь посланцев тыла встретили очень тепло. Это была живая весточка из дома для каждого из солдат и офицеров, это была дорогая частица потерянного с приходом войны привычного и святого для всех их мирного труда, оставленной дома семьи… Разделившись по два человека, делегаты с Алтая старались побывать во всех подразделениях. Вечерами, когда на короткое время затихал бой, они пробирались на передовую, прямо в окопах и блиндажах проводили беседы, передавали воинам подарки.
Никита Григорьевич говорил бойцам, как выращивались и убирались урожаи в районе и крае, что на полях в основном работают женщины и подростки, но все зерно убрано и засыпано в закрома, что все там, в тылу, живут одной мыслью – дать больше продуктов фронту, верят в скорую победу и ждут их возвращения домой. И теплели взгляды бойцов, радостнее становились их лица, словно сами они побывали дома…
А однажды посланцам с Алтая самим довелось испытать смертельное дыхание войны. "После очередной беседы на передовой мы сели в легковую машину и поехали. Проехали с километр и попали под сильный обстрел. Сопровождающий нас лейтенант велел шоферу дать задний ход, развернуться и ехать в противоположную сторону. К счастью, никто не был ранен", – рассказывал об этом наш депутат от степной Кулунды. Возвратившись домой, он встречался с трудовыми коллективами своего и Кулундинского районов, передавал боевой привет от фронтовиков, рассказывал как они воюют с врагом.
В память об этой поездке, на кителе у Никиты Григорьевича среди самых ценных наград появился нагрудный знак "Гвардия" – по окончанию миссии алтайских посланников командир 56-й гвардейской дивизии издал приказ о зачислении их почетными гвардейцами. Там, на фронте, Никита Григорьевич видел, как люди, идя в бой, вступали в партию, и читал их короткие заявления: "Если погибну, считайте меня коммунистом". Поэтому после возвращения домой, на следующий день он нашел замполита МТС Загорулько и, подавая ему небольшой свернутый листок, сказал: "Вот мое заявление. Хочу быть коммунистом".
Весть о Победе Никита Григорьевич встретил в поле, где в это время уже разворачивалась очередная посевная страда. А следующий 1946 год порадовал ключевцев хорошим, весомым урожаем, и в эту жатву Н. Г. Добшик добился новой рекордной выработки на сцепе двух комбайнов "Сталинец" – убрал 3271 гектар зерновых, за что был награжден второй высшей государственной наградой страны – орденом Ленина.
Потом в феврале 1970 года, когда в Свердловске по инициативе газеты "Правда" будет проходить большое совещание тружеников тыла военных лет и где Никите Григорьевичу предстояло выступить с речью, о своей работе в годы войны он скажет так: "Наш хлеб тоже бил врага". За годы войны его женская бригада убрала 13,8 тысяч гектаров зерновых и намолотила 1 млн. 900 тысяч пудов хлеба.
Бригадир специальной тракторной…
А пик трудового признания знатного комбайнера пришелся на годы поднятия целины. В конце января 1954 года в Москве, в Большом Кремлевском зале проходило Всесоюзное совещание работников МТС, созванное ЦК КПСС и Советом министров СССР, где обсуждались не только мероприятия по улучшению работы машинно-тракторных станций, но и впервые была поставлена задача по расширению посевов зерновых культур за счет освоения целинных и залежных земель. "Работникам МТС, Сибири, Урала, Казахстана и Юго-Востока необходимо разработать и осуществить конкретные мероприятия по освоению целинных и залежных земель в 1954 году, организовать для этого специальные тракторные бригады, укомплектовать их техникой, подобрать лучшие кадры, создать все условия для успешной работы", – так формулировалась эта задача в принятом участниками совещания Обращении. Среди представителей от Алтайского края на этом совещании вместе с прославленными бригадирами тракторных бригад С. Е. Пятницей и Г. Н. Буханько был и Никита Григорьевич Добшик.
Масштабная задача по освоению целины вызвала воодушевление во всех регионах большой страны и вылилась в массовое патриотическое движение, в первых рядах которого участвовала молодежь, приезжавшая по комсомольским путевкам в целинные районы.
"К весне мы уже встречали первую группу молодых людей, изъявивших желание поднимать целину, – так в год 20-летия целинной эпопеи на страницах газеты "Степной маяк" делился воспоминаниями Никита Григорьевич. – До 1954 года я работал комбайнером. И работал не плохо. Технику освоил хорошо. Но в ответ на обращение я изъявил желание возглавить специальную тракторную бригаду. Парторганизация и администрация МТС одобрили мое начинание, скомплектовали целинную бригаду №4 из 38 человек для обслуживания колхоза имени Кирова. Меня назначили бригадиром, помощником – М. Ф. Коротцова, учетчиком – М. И. Шамкина".
Помимо видавших виды тракторов СХТЗ и С-80 тракторная бригада пополнилась и новыми ДТ-54. Вместе с местными механизаторами в состав бригады были зачислены молодые целинники из Москвы, Ленинграда, Брянской области и других городов, областей. Кого-то из них определили в трактористы в паре с опытным специалистом, остальные работали прицепщиками, впервые на Алтае познавая труд хлебороба.
Однако отсутствие профессиональных навыков для работы в поле было не единственной проблемой для приезжих ребят. По воспоминаниям бригадира специальной целинной бригады Добшика, весна пятьдесят четвертого года задалась холодной, а работать приходилось и студеными ночами. "Тут мои прицепщики вдруг зароптали: не выйдем в ночную смену – мерзнем. Действительно, многие из них были легко одеты, по-городскому, по-весеннему. А в поле ночью ветер пронизывает насквозь. Пришлось мне искать выход – привозить из дому одежду, кому шубу, кому бушлат. Одевшись потеплее, ребята повеселели. Ночные смены не были сорваны.
Неустроенным на первых порах оказался и быт. Однокомнатная избушка не вмещала всех членов бригады, недоставало постельных принадлежностей, сапог, той же теплой одежды. В магазинах все это имелось, но перечислением не купить, нужно платить наличными. Ситуацию исправил заехавший в бригаду председатель крайисполкома С. В. Шевченко. После его визита в бригаду привезли все, что нужно было из постели и одежды, а также выдали вместительную полевую палатку. Вот тогда мы уже зажили. Работать стали слаженнее, по полторы-две нормы в смену выполняли. И бригада стала выходить в передовики", – читаем в мемуарах бригадира.
По окончанию весенней вспашки подсчитали, что бригада Добшика вспахала 3200 гектаров целинных земель, что даже правлению колхоза показалось невероятным. Создали комиссию, которая вновь замерила пашню. На поверку вышло 3264 гектара. Пришлось учетчику дописывать эти 64 гектара трактористам бригады.
После посевной члены бригады всем составом направились на животноводческие фермы колхоза. Установили ветродвигатель, смонтировали автопоилки, автодавление. Здесь монтажными работами руководил И. К. Авдась. А на целинных нивах уже подрастали, начинали колоситься хлеба. Виды на урожай были хорошие, пришло время готовить комбайны к уборке. Поэтому в предвкушении ударной страды с легкой душой передал Никита Григорьевич бразды управления тракторной бригадой М. Ф. Коротцову и, взяв себе в помощники сыновей, вместе с ними занялся ремонтом своих проверенных в жатвах "Сталинцев" к новым рекордам. Так семейным экипажем и провел уборку первого целинного урожая, отдельные поля которого давали до 30 центнеров с гектара.
О той уборочной страде у Никиты Григорьевича сохранился в памяти забавный эпизод: "Помню, скосили за день 120 гектаров пшеницы. Приехал тогдашний первый секретарь райкома Лихонин – не поверил. Повтори, говорит, завтра. Хочу сам убедиться. Когда начали косить на следующий день, комбайн сломался. По-быстрому на месте его отремонтировали и снова за работу. К вечеру Лихонин приехал: "Все скошено, а нас и след простыл – мы под Марковкой работаем. 157 гектаров за этот день прошли".
Почет и уважение
Родина высоко оценила труд гвардейца целины – в 1957 году секретарь ЦК КПСС Н. И. Беляев в торжественной обстановке вручил ему еще один – третий орден Ленина и золотую медаль "Серп и молот". А в январе 1959 года в жизни Героя социалистического труда случилось еще одно знаменательное событие – он стал делегатом внеочередного ХХI съезда Коммунистической партии Советского Союза, наметившего, как тогда верилось всем, прямой путь к коммунизму, о чем заявил в своем докладе первый секретарь ЦК КПСС, председатель Совета министров СССР Н. С. Хрущев. А пока в предстоящее семилетие ставилась задача "в кратчайшие сроки догнать и перегнать наиболее развитые капиталистические страны по производству на душу населения". Увы, не срослось – и коммунизм мы не построили, и "кузькину мать" загнивающему капитализму не показали, и сами вернулись к прежнему несправедливому строю. Но нет в том вины знатного хлебороба с Алтая.
Подсчитано, что за 22 года его работы на комбайнах он убрал хлеба с площади 51600 гектаров и намолотил 722 тысячи центнеров зерна. Лично подготовил 17 комбайнеров, которые стали работать столь же хорошо и отлично. Как опытного механизатора, в 1958 году после реорганизации МТС его назначили старшим механиком колхоза имени Кирова, а потом в течение двух десятилетий, до 1983 года, он работал инженером-инспектором Госсельхознадзора. Сразу же инспектору была предоставлена квартира в районном центре. Однако, Добшик остался верен своему селу и не оставил родные Петухи и дом с яблоневым садом. Работа разъездная, автомашина своя, и не все ли равно откуда начинать ему маршруты – рассудил он.
В 1972 году, когда свой всесоюзный рекорд на хлебной ниве устанавливал второй наш прославленный комбайнер, будущий Герой соцтруда Илья Александрович Максименко, Указом президиума Верховного Совета РСФСР Никите Григорьевичу Добшику было присвоено почетное звание Заслуженного механизатора сельского хозяйства РСФСР. И в этом же году к звезде Героя соцтруда, трем орденам Ленина, двум медалям "За трудовую доблесть", медалям "За освоение целинных, залежных земель" и "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" в его наградном активе добавился орден Октябрьской Революции. А несколькими годами ранее петуховцы назвали Добшика почетным односельчанином и отметили его дом мемориальной доской. Такого признания он добился не только своим самоотверженным трудом, но и активной жизненной позицией. Более 25 лет избирался членом РК КПСС, депутатом районного Совета народных депутатов, возглавлял районный совет наставников и вел большую воспитательную работу среди сельской молодежи. "Передовики – это стержень коллектива, и число их будет расти, если каждый из нас работу по воспитанию новой смены сделает нормой своей жизни", – так обозначил основную задачу для совета наставников знатный представитель старой механизаторской гвардии Алтая.
И даже когда в силу преклонного возраста Никита Григорьевич отошел от больших дел, он продолжал вникать в дела своего бывшего колхоза, а потом совхоза "Петуховский". Так, к примеру, в свои 75 лет он был председателем партийной контрольной комиссии по хозяйственной деятельности и имел собственное мнение о ходе перестройки в коллективном хозяйстве. "Разве много у нас сейчас людей, делающих по две, три нормы? Мало. Значит плохая организация труда, значит недостаточная воспитательная работа проведена среди рабочих. Ведь каждой минутой надо дорожить, а из-за плохой организации труда теряем целые часы и даже дни. Куда это годится?" – сокрушался ветеран.
Но жизнь, увы, не вечна. Ушел из нее Герой труда в 1995 году. Светлая ему память…
Нам министр – не указ?
В заключение, перед тем, как поставить последнюю точку, задаю себе вопрос: кем стал бы Никита Григорьевич, родись он на полвека позже? Умелым инженером-конструктором сельхозмашин? Успешным крупным фермером, как Гуков? Талантливым учителем, педагогом-наставником для молодежи или кем-то еще?
Но в чем можно не сомневаться, так это в том, что Никита Григорьевич ни душой, ни сердцем не принял бы того, что нынче сделалось с его родными Петухами и российской деревней в целом. По масштабам, задачам и целям аграрная реформа 90-х годов во многом схожа со столыпинской реформой, однако проведена она с прямо противоположным результатом. Вместо "хозяйственного пробуждения" всюду теперь просматривается угасание и деградация, нищета и безработица, убитые дороги, разрушенные животноводческие комплексы и хозпостройки, оптимизированные сельские Дома культуры и школы. Приведенные в порядок силами небогатых фермеров и с помощью госпрограмм по устойчивому развитию села единичные, точечные объекты в целом картину безысходности и бесперспективности для большинства сел не меняют. И редеют, редеют сельские улицы, повсюду глядят с укором пустыми глазницами заброшенные дома. И все реже здесь встречаются молодые лица – одни в город уехали навсегда, другие по северам мотаются за отхожими заработками.
Однако, все это тема для отдельного большого осмысления. И еще не меньшего внимания потребует та самая проблема, о которой депутат Добшик с трибуны своего представительного органа сказал в 1978 году: "Что оставим потомкам?". Эта тема нарастающих экологических бед для Кулунды. Если раньше после чрезмерной и не всегда оправданной распашки целины главную опасность для Кулундинской степи видели в ветровой эрозии и пыльных бурях, то сегодня экологи и ученые-аграрии уже говорят о все явственнее проступающих признаках опустынивания с характерным для него систематическим падением плодородия почвы, оскудением биоразнообразия, исчезновением некогда уникальных степных ландшафтов. Но, увы, их тревога, советы и рекомендации в условиях дикого капиталистического рынка в основном сравнимы с гласом вопиющего в пустыне.
Вот лишь один пример потребительского отношения наших хозяйствующих субъектов к земле-кормилице и их невнимания к проблеме нарастающего истощения плодородного слоя кулундинской пашни. Как сообщала районная газета, в марте этого года накануне посевной в Ключах состоялась очередная агроконференция с участием сельхозпроизводителей 15-ти районов степной зоны, где уважаемые эксперты анализировали ошибки и особенности прошлого агросезона, давали наставления на сезон будущий и особое внимание уделили качественным характеристикам производимого зерна. "Для Западной Кулунды в этом плане не все было хорошо", - заявил по этому поводу министр сельского хозяйства региона Александр Чеботаев и обратил внимание на сознательные нарушения в структуре посевных площадей, где на первые позиции все больше выдвигается подсолнечник, который, как сказал министр, "забирает из почвы все, что можно": "Ключи – 35 процентов, это значит, что в районе половина хозяйств сеет двухполкой: подсолнечник – пар или подсолнечник – пшеница, Кулунда – 25 процентов, Табуны – 27, Михайловка – 31… Все вытянуто из почвы. Какое качество пшеницы может быть при этом? Если не восстановим нормальную структуру площадей, нормальные севообороты, не будем чередовать культуры и не будем применять минеральные удобрения или хотя бы делать глубокую обработку почвы для пополнения азота, то у вас будущего нет. И подсолнечник не спасет", – констатировал А. Чеботаев.
Сказано веско. И что же? В этом году сельхозтоваропроизводителями района подсолнечника посеяно на 12377 гектаров больше, чем год назад и в структуре посевов он занимает 43 с половиной процента. Отчасти фермеров понять можно, подсолнечник доходов дает больше и выживать им нужно сегодня и сейчас. Но что оставим потомкам – опять рефреном звучит тот самый вопрос депутата Добшика. По данным экологической службы Алтайского края, за период, прошедший после освоения целинных и залежных земель суммарные потери органического вещества из почв земледельческого региона составили величину более 140 млн. тонн, а в 16-ти административных района содержание гумуса в почве достигло критических величин и составляет от 2 до 3,9 процента, в их числе и Ключевский район – менее трех процентов. И неужто скоро наступит тот день, когда очередной Вашкевич напишет в своем отчете, что территория степной Кулунды незавидна и непригодна к жизни?
Увы, такой исход возможен...
С. РУБЕЛЬ.