НЕОБЫЧНАЯ ПРОФЕССИЯ: СТЕКЛОДУВ — ИСКУССТВО И РЕМЕСЛО
Существуют профессии, которые столетиями, а то и тысячелетиями, не теряют своей актуальности. Одна из них — стеклодув. История ремесла началась в древности, и до сегодняшнего дня мастерам удалось сохранить удивительную технологию изготовления стеклянных изделий практически в первозданном виде.
Родиной стеклодувного дела принято считать остров Мурано, принадлежавший Италии. В России производство стекла наладилось лишь к середине XVIII века, когда построили Гусевской хрустальный завод. С тех пор отечественные умельцы прославились трудами на весь мир, став в один ряд с именитыми муранскими специалистами.
Мастерство стеклодувов прошло через столетия, несмотря на быстрый темп развития самых новых технологий, где в большинстве машины заменяют человеческий труд, стеклодувное мастерство и на сегодняшний день практически полностью выполняется вручную. Весь секрет в том, что мастера — стеклодувы, всю работу выполняют над открытым пламенем, выдувая самые сложные фигуры и формы. Суть мастерства заключается в том, что используя высокую температуру, мастер расплавляет стекло, в результате чего оно стает мягким и послушным. Одним из самых сложных процессов при производстве стекла является как раз выдув изделия. Даже в наше время здесь не обходится без ручного труда стеклодувов. Конечно, существуют специальные аппараты – компрессоры для производства простых изделий, например, стаканов или другой посуды с простейшими формами. Но настоящие произведения искусства требуют чуткой человеческой руки.
Труд стеклодувов за многие века практически не изменился. Изделия выдуваются при помощи длинных металлических трубок. Некоторые из них снабжены специальной резиновой грушей, которой накачивается воздух, но настоящие специалисты выдувают изделия при помощи собственных лёгких. Эта работа, не смотря на всю её красоту, достаточно вредная: ведь в лёгкие стеклодува при этом процессе попадают мельчайшие частицы пыли сульфата и других материалов. Но искусство, как известно, требует жертв, и, глядя на то, что получается у мастеров, нельзя этого не понять.
Стеклодув силой своего дыхания и перемещением трубки изменяет форму изделия. Для того, чтобы создать по-настоящему красивую вещь, ему приходится быть ещё и художником и проводить у печи достаточно много времени. Вот такой талантливый стеклодув живет в нашем районе селе Акутиха. Геннадий Владимирович Тонышев. О нем сегодня я вам расскажу. В декабре прошлого года он отметил 95 летний юбилей. День рождения Геннадий Владимирович празднует дважды по документам 11 декабря, а родился 15 января. Мы приехали к нему в гости по счастливой случайности в день его рождения. В настоящее время он проживает с младшей дочерью Женей. В доме и ограде у Геннадия Владимировича и его дочери Евгении Геннадьевны - идеальный порядок. Старшая дочь Лиля живёт в Иркутске, но каждый год приезжает в гости.
Семья у Геннадия Владимировича была многодетная, шесть детей, сейчас остались вдвоем с сестрой, она живет в Калининграде. Отец умер рано, жили бедно, матери нужно было помогать. Денег, которые ей платили за работу технички, семье, где семь человек, явно не хватало. С десяти лет начал работать. В подсобном хозяйстве возил бочки под капусту, на двух коровах, как паут поднимется, животные прячутся от него, удержать невозможно, затащут повозку в кусты, иду домой пешком, за помощниками, потом с трудом выбирались из зарослей. Всякое бывало. Рядом с нами по соседству жил Виктор Иванович Сурков мастер стеклодув, Геннадий часто ходил к нему на работу и смотрел, как сосед работает.
– Он выдувал "холяву" – оконное стекло размером метр на метр, и меня научил, я поработал несколько месяцев, для ребенка это было очень тяжело, сильно болела голова, пришлось бросить работу, хотя платили хорошо. Пошел дрова возить на завод в котельную. Денег не хватало. А на стекольном платили хорошо. Да и работа стеклодува нравилась и получалось. Решил попроситься вновь на завод выдувать посуду, это на много легче, чем выдувать оконное стекло. Поставили на обучение к мастеру Ивану Алексеевичу Бужину. Уже через два месяца он стал мастером. Мог самостоятельно из шара раскалённой массы выдуть аккуратную бутылку, крынку. А это умение не всякому давалось - рассказывает стеклодув.
Профессия стеклодува — беспрерывное творчество. "Неважно, что ты делаешь, бутылку, колбу или петушка, нужно сделать ее так, чтобы не стыдно было показать и самому приятно смотреть", — говорит мой собеседник. В 1943 году Геннадий Владимирович выполнял государственный заказ на изготовление солдатских стеклянных фляжек, выдувал ртом, им с мастером Михаилом Туркиным, за неделю нужно было изготовить 3000 фляжек. Акутихинский стекольный завод отправил на фронт 500 тысяч фляжек. Фляжки отправилась на фронт с нашими земляками красноармейцами. Алтайские поисковики вели раскопки на месте боевых действий Сибирского батальона и на полях сражений нашли две стеклянные фляжки, спустя 75 лет Геннадий Владимирович встретился со своими фляжками. Ощущения не передать словами…
Они отличаются зеленоватым цветом стекла. Была у большинства стеклянной акутихинской посуды одна примечательная особенность – глубокий зеленовато-синий цвет. Многие считали, что его давал стеклу какой-то химический элемент, содержащийся в местном сырье. Мастер опровергает это мнение. Всё сырьё для стекольного производства – сода, сульфаты, уголь, поташ, и т. д. – было привозное. А цвет получался из-за определённой концентрации составляющих веществ. Меньше процент содержания соды и сульфата – зеленее стекло. Вот и весь секрет.
Душа его болит, что завода нет. На его месте теперь разруха и запустение, горы битого стекла. Раньше в селе Акутиха около пяти тысяч населения было, много молодежи, весело было. На заводе 270 человек работало.
– Вот и четверть века стекло дул, – говорит мастер Акутихинского стекольного завода.
– Любую вещь мог сделать. Мне стекольная работа давалась легко. Посмотрю на образец и тут же повторю, как будто меня давно кто-то этому учил.
- Я был посудным, сортовым мастером. Он до сих пор помнит, какие изделия делал по форме: "чернилка", сосклед (маленькая бутылочка), читок, бутыль и т. д. Помнит нормы выработки: за смену на двоих человек нужно было сделать 400 штук крынок, или полторы тысячи штук "поллитры", или 400 штук графина трёхлитрового корявого...
Но больше всего мастер Тонышев любил "самоделку". Это почти художественные изделия, сделанные, как он говорит, от руки. Стаканы, рюмки, пепельницы, трубки курительные, пузатые и с узкими горлышками ведёрные, двухведёрные или трёхведёрные "бакланы" под пиво и мочёную ягоду, отсосы для грудного молока. С гусь хрустального завода приезжал мастер и учил его выдувать отсосы, у него получалось лучше, чем у учителя. Он удивлялся и говорил, сколько учит, не было у него таких талантливых учеников. Особым шиком у акутихинских мастеров-стеклодувов считалось "посадить петушка" внутри "самоделки". Тонышев рассказывает об этом процессе так, что глаза блестят, улыбка в пол-лица, руки в движении.
– Возьмёшь стекло, раздуешь в форме графинчика. Вытянешь горлышко маленькое. Потом его разведёшь ножницами. И всё это постоянно греешь докрасна. А петушок уже готовый – рядышком горячий стоит. Раз, внутрь его затолкаешь, прицепишь там к донышку и начинаешь тянуть-тянуть-тянуть. Горлышко затягиваешь и отдаёшь разнозчику. Тот графинчик – в тягун. Полтора часа на обжиг. И всё, готов петушок!
Производство хрупкого стекла – труд вредный и тяжёлый. Иногда человек, приходивший на завод учеником, убегал на второй же день. Работать у печи, раскалённой до полутора тысяч градусов, удовольствие сомнительное. Поэтому, для таких специалистов предусмотрен досрочный выход на пенсию. – Летом, когда невмоготу станет, бросаешь работу и бежишь в Обь окунуться, – вспоминает Геннадий Владимирович. – Зимой же другая напасть: спереди от печи человек мокрый от пота, но спина у него мёрзнет, потому что настежь распахнуты двери.
А в нос и рот летит ядовитая пыль – смесь веществ, из которых стекло производится. Чистый туберкулёз. От этой профессиональной болезни всех бывших товарищей, учеников Тонышева давно схоронили, хотя они на 10-15 лет младше его. Остался он один, последний стеклодув Акутихинского завода.
– У меня лёгкие во-о-от такие – раскидывает он руки в стороны, а когда на медосмотр приходил все врачи удивлялись форме легких. – Я ещё и в духовом оркестре играл, и пел. На фестивали разные в Барнаул ездил. Первые места и премии зарабатывал. Во время работы даже часто пели. Так было веселее, и дело спорилось. Я до сих пор голос не потерял. Мы часто поем и сейчас спеть могу.
Наверное, им и впрямь песня строить и жить помогала. Потому что в военное и послевоенное время приходилось очень непросто. Чтобы не встал завод, работники на себе возили дрова, уголь, песок. В сугробах прокладывали туннель в ширину санок, впрягались в повозку, как бурлаки, сами, да ещё и домочадцев в помощь брали. Норма для мастеров – привезти 2 кубометра дров.
Дисциплина же была железная. И порядок держался на страхе наказания. За пять минут опоздания – реальный тюремный срок. За вынос с территории завода одного гранёного стакана – год заключения, за три стакана – пять лет.
В конце 50-х, начале 60-х на производстве установили полуавтоматы. А потом и автоматы. Посылали на учебу на три месяца в Красноярск. Стало легче работать.
Переучился на управление автоматической машиной "Фидер" и Геннадий Владимирович. Но не забывал и про любимые "самоделки". Кто просил, всем выдувал редкостные штуковины. В память о совместной работе, например, он на последнем году работы всем своим товарищам сделал по "баклану".
– Раньше и у меня в доме было много своей стеклянной посуды, – улыбается он. – Сейчас всё по музеям раздал.
Я спрашиваю у Геннадия Владимировича, доволен ли он своей жизнью. Он стремительно отвечает:
– Да! Я очень люблю Акутиху. Жду – не дождусь, когда на рыбалку идти. Приеду на речку, там комар – страшный! А я отдыхаю… Я неплохо жил. Конечно, бедно жил, но ничего страшного в моей жизни не было. Меня здесь все любили. И на заводе меня уважали. Я премии получал каждый месяц. На свою жизнь я не жалуюсь.
Лариса Попова