Будучи рождённой в первый послевоенный год, маленькая Ирма хлебнула всех трудностей нелёгкого периода, что называется, полной ложкой.
Несколько лет жила вместе с братом Володей и двумя сёстрами Ниной и Лидой в землянке с бабушкой Юлей и дедом Карлом. Жили сперва в Берёзовке, потом в Кумырах — там уже был настоящий дом. Отца Ирма не помнит. — Несколько лет спустя мать вышла замуж за ссыльного Леонтия Тимофеевича Качалкина, — рассказывает она. — И тогда мать, Амалия Карловна, забрала нас к себе. Отчим стал нам настоящим отцом, роднее родного. Я в то время разговаривала только по-немецки — дед и бабушка были немцами. Но русский язык освоила быстро. Вскоре я пошла в школу. А когда закончила пятый класс, Леонтий Тимофеевич умер, и жить стали впроголодь. Одеть-обуть четверых детей матери было тяжело. И она отдала меня, как тогда говорилось, "в люди". Меня отвезли в УланУдэ, где я была "в няньках" у четы Комлевых — Владимира и Галины. Они хорошо относились ко мне. Когда исполнилось четырнадцать, устроили меня работать на лесозавод, где оба были инженерами. Как подросток, я трудилась по четыре часа в день, в остальное время работала по дому. Даже помогла матери выплатить долги, из-за которых её хотели судить. К тому времени дед с бабушкой перебрались в Казахстан, и через год Ирма уехала к ним. Дед устроил её в ПТУ учиться на тракториста. Но по специальности девушка проработала всего три месяца, после этого директор совхоза перевёл её на ферму дояркой. В это время мать Ирмы, которая жила в Симоново, оказалась в отчаянной ситуации: детей у неё хотели забрать в детский дом. И она написала старшей дочери. Ирма, собрав деньги на дорогу, приехала, просила отдать детей ей, но чиновники навстречу не пошли. Денег на обратный путь у девушки не было, и она осталась в Симоново. Здесь её и сосватал на семнадцатом году Александр Ситников. Мать чуть позже Володю и Нину из детского дома забрала, а Лида не захотела уходить из детского дома, выучилась на маляра, устроилась на работу в аэропорт, и всю свою трудовую жизнь провела там — красила самолёты. Ирма с Александром в 1976 году уехали на Украину вместе с его семьёй. И там, в Херсонской области, прожили 12 лет. Ирма по-прежнему тру
Ирма дилась на ферме, то дояркой, то свинаркой. Её хвалили, награждали грамотами и ценными подарками, отправляли на слёты передовиков. А поскольку работала добросовестно, её бросали на самые гиблые участки: дохнут телята — Ситникову ставят на уход, хиреют поросята — снова её перебрасывают выхаживать молодняк. За эти годы в семье Александра и Ирмы родились две дочери Люба и Люда и сын Юра. В 1988 году глава семьи решил вернуться на родину, и они переехали в родную деревню Симоново. Жизнь с мужем не была для Ирмы в радость — он не был ни весёлым, ни ласковым, как её отчим. Выпивал, а бывало и поколачивал. Но трудилась она не покладая рук, на ферме до самой пенсии, и с мужем, не ропща, прожила до самой его смерти.
В лихие 90-е, как рассказывает Ирма Леонтьевна, их семье легче было выжить, чем городским. — Мы голодными не были, — даже с некоторой гордостью говорит она. — Всё своё было. Двух коров держали, телят, свиней. Огород опять же не пустовал, выручал. Дети мои в городе с пустым холодильником не сидели, от нас везли мясо, молочные продукты, овощи. Даже когда муж получил инвалидность, Ирма Леонтьевна не отказалась от хозяйства. Совхоз помогал, скашивал траву. Ирма сама складывала сухое сено в копны, а затем втроём с сыном и зятем за день по два зарода складывала. Лишь недавно, после операции, Ирма Леонтьевна по состоянию здоровья решила держать только кур. Но и в семьдесят четыре года она ещё помогает старшей дочери Людмиле в магазине, нянчится с правнуком, хлопочет по хозяйству.
На мой вопрос о том, пойдёт ли она голосовать за поправки в Конституцию, твёрдо отвечает: — Пойду. Наш президент многое делает для мира в России. Хоть и трудно мы сейчас живём, но не плохо. Плохо было после войны. И поправка насчёт индексации пенсий тоже правильная. Хоть и небольшая, а поддержка нам, старикам. У Ирмы Леонтьевны живой, ясный ум и цепкий взгляд, а ещё — натруженные руки, не знающие покоя. И, как бы банально ни прозвучало то, что я сейчас скажу, это чистая правда: на таких людях и держится Россия.