Я хочу рассказать о человеке, чье детство, полное лишений и невзгод, пришлось на трудные для нашей страны годы. Ему рано пришлось покинуть родной дом, чтобы заработать на кусок хлеба, а дальше судьба бросала его повсюду: побывал и на западе, и на востоке, воевал, работал, дружил, любил семью.
Недавно в мои руки попали письма-мемуары уроженца села Лесуново Старцева Михаила Андреевича. Эти письма весьма интересны. В них не только описание судьбы самого автора, но и трудовые будни, бытовые условия того времени, исторические события начала XX века.
Старцевы.
Родился Михаил Андреевич в с. Лесуново Горбатовского уезда Нижегородской губернии в 1898г. Его род ведет начало от предка Кузьмы Старцева, у которого было двое сыновей, Яков и Николай. Яков умер, оставив бездетную вдову Ирину Петровну. У Николая и его жены Марины народились сыновья Иван и Андрей. Иван Николаевич Старцев, дед Михаила, женился на Евфросинье, дочери Романа Ромашина из соседнего Венца. Там у Старцевых проживало много родственников. С дедом мальчик провел свое детство. Иван Николаевич с осени по зиму 1904г. служил сторожем дров, напиленных с огромной березовой рощи, принадлежавшей павловскому купцу Сидневу Алексею Ивановичу, в версте от деревни Омачкино. Сиднев А. И. был родом из Залесья, его жена Федосья приходилась сестрой Евфросинье Романовне. У шишкинского помещика Ипполита Густавовича Нементовского он купил 150 десятин пашни и леса и построил хутор Омачкино у самой дороги из Павлова на Матюшево и Лесуново. Иван Николаевич Старцев, по запискам Сиднева, отпускал дрова приезжающим покупателям. Жил он в лесной сторожке недалеко от хутора. Одному старику в лесу жить было скучно, поэтому он брал с собой шестилетнего внука Мишу. Вот как вспоминал о своем лесном пребывании Старцев М.А.: "Жили мы с дедом всю зиму в избушке в долине у речки Шепелихи, которая течет со стороны Елизарова. По субботам мы ходили в деревню Омачкино, чтобы помыться в бане, да и так просто. У деда в деревне были очень хорошие знакомые (особенно три семьи Терентьевых)…". Почти все жители Омачкина, по причине малоземелья, занимались кустарными промыслами. На целую неделю они брали готовые детали разнообразных ножей у павловских фабрикантов и собирали их всей семьей, включая детей. Работали с 4 часов утра до 10 вечера, а по субботам отвозили, или относили на плечах в Павлово уже готовые изделия. За работу за неделю получали всей семьей не более 3-4 рублей. Вот так я нагляделся, как деревенские кустари эксплуатировались павловскими фабрикантами. Мне там часто дарили маленькие ножички разных сортов из брака, и у меня накопилась коллекция этих дареных ножичок. Вот мое первое основательное знакомство с павловскими кустарями….". На хуторе с 1903 по 1911г. старшим рабочим служил отец Михаила Андрей Иванович, а мать работала здесь кухаркой. Семья была большая, подрастали дети Михаил, Николай, Мария и Настя. В 8 лет Миша пошел в Лесуновскую земскую школу, т.к. родители жили на хуторе, в селе он жил у деда. Он любил родное село, часто с друзьями ходил в лес за грибами, ягодами, особенно, любил собирать гонобобель. Как восхищался он красотой и богатством Сережи: "Какие там были интересные и глухие места, а сколько в те времена в Сереже было крупной рыбы: щук, язей, лещей, окуней, красноперой плотвы, и как много этой рыбы оседало на лугах, в ямах, когда вода сбывала весной после разлива Сережи, и мы ту рыбу собирали на лугах. Помню, как мы с одним дядей по ночам ловили в Сереже крупных щук острогой при зажженном на лодке костре, как мы с дедом в ранние утра по праздникам удили рыбу в Сереже и ее заводях, и налавливали по ведру! Ей Богу".
Школа в Лесунове была двухклассной, срок обучения 5 лет. Учительницей М. Старцева была Апполинария Алексеевна Красавина, которая дала мальчику первые знания. Его любознательность проявилась в пристрастии к чтению. Он полюбил Пушкина, Лермонтова, Тургенева и Некрасова. По ночам, при огарке свечи, читал книги о далеких путешествиях, исторические романы. Чтение помогало ему в учебе, расширяло кругозор. "Дед часто ругал меня за это, предупреждал, что я от этого чтения сойду с ума, ослепну и даже сделаюсь еретиком, т.е. неверующим человеком. Но в первые годы учебы я прочел немало книг и религиозного содержания, Евангелие, даже Библию, жития святых и чудотворцев".
Каждое лето, в каникулы паренек уезжал на хутор к родителям и работал вместе с братом Николаем с утра до ночи на полевых работах, "без всякой зарплаты, а, как тогда говорили, "из-за хлеба". По воскресеньям, конечно, "отдыхали", но в Омачкино каждое воскресенье приезжал "на дачу" сам Сиднев с семьей и семья его зятя Ефима Ефимовича Алипова, и нас отец прогонял в лес, собирать ягоды "для господ", что мы и делали с утра до вечера. А Алипов давал нам с братом за это по гривеннику".
После окончания Лесуновской школы в 1911г. Миша без большого желания вынужден был уехать к родителям на хутор. Здесь ему было скучно, не хватало книг, т.к. не было ни одной, кроме календаря за 1911г. И только зимой по вечерам, в праздники он стал находить время и книги. Книги доставал в имении помещика Нементовского, что находилось в полукилометре от хутора. Тетка помещика, старушка лет восьмидесяти пяти, разрешила брать книги и журналы на чердаке дома, "где их было навалено, не сотни, а тысячи. "Французские переводы и русские романы, в книгах и журналах, я читал без разбору все, укрываясь от отца на чердаке, на сеновале, в бане, а когда отец уезжал в Павлово, читал в избе….". Родная тетка отца обещала устроить мальчика в Павловское училище в третий и в последний, четвертый класс. Подросток обрадовался этому, он мечтал о дальнейшей учебе. Но сам хозяин не разрешил. Ему нужны были работники, а ребята-подростки как раз подходили. "Там меня отец запряг в ярмо батрака, и я стал с раннего утра работать на полевых работах, а зимой по уходу за скотом. Но через год отец рассорился с хозяином, и в конце октября 1912г. тот его уволил". В ноябре всей семьей Старцевы переехали в Лесуново. Дома своего у них не было, на помощь пришел дед. Он отвел им заднюю горницу в доме (холодную), т.к. в теплой комнате жил дядя Федор с семьей и сам дед. Отец сложил в горнице печку, заготовил дров, купил корову и сена, купил для семьи куль ржаной муки, а сам ушел в Зябликовский погост и нанялся там к одному купцу – краснорядцу конюхом, стал ездить с ним по базарам и ярмаркам торговать "красным товаром", (мануфактурой).
"На хозяйских харчах".
На зарплату отца прожить было трудно. Мальчику в это время шел пятнадцатый год, и мать проводила его в Павлово искать работу. Рано утром вышел он из Лесунова и двинулся по знакомой дороге, по которой каждую весну дед Иван Николаевич сопровождал его на хутор к родителям. Вечером, усталый подходил он к хутору Омачкино, как неожиданно, с веселым лаем к нему подбежали любимые друзья, три собаки, с которыми он когда-то проводил время, кормил, играл с ними. "Я до слез был тронут приветом собак, которые мне были друзьями".
На хуторе в это время служили старики Репины из Крутых, которые радушно встретили паренька, накормили ужином, а утром с котомкой за плечами он направился в Павлово. "На душе было грустно и тревожно… в какие чужие люди попаду".
Так Михаил пришел пешком в Павлово, чтобы устроиться на работу. Остановился на постоялом дворе у знакомых из Венца, Селезневых. Во двор к ним выходила дверь булочной Елизаветы Заходовой. В этот же день по рекомендации хозяйки Селезневой он был принят на работу в ту булочную на должность "мальчика" с зарплатой три рубля в месяц на "хозяйских харчах". Вот как вспоминал он сам о пребывании в этой булочной. "Мои обязанности были¬ – наколоть дров и нащипать лучины для пекарни на все сутки, чистить тазы, противни, скоблить и мыть катки на корытах, в коих месят тесто, подметать и мыть полы, выполнять массу мелких поручений пекаря и его подручных. После выпечки булок, хлеба и сдобы разносить их в магазин и лавки, таскать воду и т.д. и т.д. Рабочий день длился не менее 20 часов в сутки, и только в субботу в ночь на воскресенье нам давали поспать всю ночь, а после обеда в воскресенье снова работа на всю неделю почти без сна. Поспать приходилось урывками, пока подходит тесто по часу-полтора. Рабочие пекарни занимались частенько пьянством, картежной игрой. С нами, "мальчиками", обращение было самое похабное...". В пекарне у Заходовой он проработал 3 месяца, больше не выдержал и убежал домой. Оборванный, грязный и вшивый, без копейки денег он приехал в Лесуново. Мать горестно ахнула, увидав сына, бледного, исхудавшего, в штанах с голыми коленями, и пошла топить баню.
Павловские будни.
В это же время отец перебрался в Павлово, где устроился на работу на завод ягодных, фруктовых и минеральных вод братьев Моклоковых конюхом и развозчиком напитков по пивным. Узнав, что сын в Лесунове, договорился с хозяином, чтобы мальчика приняли на работу чернорабочим: мыть бутылки, закупоривать ящики с напитками и т.д. Из воспоминаний М. С. Старцева: "Зарплата 6 рублей в месяц, на хозяйских харчах, общежитие в полуподвале, где нас, рабочих, на 20 метрах жилплощади помещалось человек двенадцать. Спали вповалку кое-как, и кто где притулится на полу. Койки были только у двух человек: у мастера и его помощника. На работу выступали в 6 часов утра и работали до 9 часов с перерывом час на обед - это осенью и зимой, а летом до 10 вечера. Но здесь хорошо было тем, что ночь мы спали спокойно часов с 10-11 вечера и до 6-ти, а в воскресенье отдыхали весь день на полной свободе". Работал он прилежно, за что хозяева в два раза повысили зарплату. "Здесь я мало-помалу стал "выходить в люди", стал превращаться в молодого человека, к концу 1914г. мне шел уже 17-й год, - писал Михаил Андреевич в своих воспоминаниях.
Друзья.
Еще работая у Заходовой, Миша Старцев познакомился с продавцом булочной, сверстником из деревни Пруды, что под Горбатовом, Павлом Москвичовым. Он и не предполагал, что судьба сведет их, и до конца они останутся близкими и верными друзьями. В 1914г. друзьям шел 17-й год. Из письма М.А.Старцева: "Стал понемногу втягиваться в чтение художественной литературы, перечитывать вновь Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, Толстого и др. К этому времени я приобрел себе самого лучшего друга Москвичева Павла Федоровича, он работал продавцом в магазине булочной Козлова (ранее Заходовой). Парень оказался еще более начитанным, чем я. Это нас сблизило. Все свободные от работы дни и вечера мы посвящали чтению книг, посещали кинотеатры (их тогда было в Павлове три, немые и небольшие), посещали спектакли в общественном собрании и обществе трезвости, где была читальня и хорошая библиотека. Читали и обсуждали прочитанное, и кругозор наш постепенно расширялся. И внешне мы стали походить на прилично одетых молодых людей". Молодые люди познакомились с братьями Иваном и Алексеем Сотниковыми, рабочими с фабрики Теребина. Михаил и Павел стали частыми гостями Сотниковых, которые жили на Троицкой горе. Здесь, на Троицкой горе, друзья стали проводить и вечера в кругу павловской молодежи. Среди знакомых им были "хорошие девушки-работницы" Вера Бочкарева, Настя Сиверская, Шура Найденова, Мотя Озолина, Шура Власова и др. Из парней Михаил упоминал Арсения Сиверского, Анатолия Абросимова, Ивана Башмурова. "Стали посещать вечерки с танцульками, устраиваемые девушками, ходили компаниями в кино, гулять на Дальнюю Кручу и т.п. По вечерам провожали девушек домой на Троицкую гору...".
Павлово в годы Первой мировой войны.
Сохранились в воспоминаниях М. А. Старцева интересные сведения, связанные с Первой мировой войной. Он рассказал о тех патриотических чувствах, которые охватили русское общество в начале войны, и о проводах на войну, о жизни павловчан в эти годы и о том, какие перемены происходили в жизни страны. "И вот, подойдя к годам Первой мировой войны, мне очень хочется рассказать немного о жизни Павлова в эти годы, ведь я жил в Павлове с августа 1914 и до февраля 1917г. Мне в 1914 г. шел уже 17-й год. Помню массовые проводы на войну мобилизованных в армию а затем частичные мобилизации по отдельным годам молодежи по достижении ими призывного возраста, особенно в 1915-16 годах, когда среди уходящих в армию, приходилось провожать друзей и знакомых. В летнее время провожали до г.Горбатова на пароходах, где была резиденция воинского начальника, заседала комиссия по приему военнообязанных". Далее он пишет, как пароходы отходили переполненные мобилизованными, а на пристанях и на берегу Оки их провожали сотни и даже тысячи жителей Павлова. Когда пароход отходил от пристани, все его пассажиры хором пели русские патриотические песни: "Сербия, Бельгия, жаль нам тебя, пьяные немцы разграбили тебя...", или "Балканские долины - кладбища удальцов...", "Ой ты поле-поле чистое, поле чистое турецкое..." и другие. На берегу, и на пароходах играли гармошки и баяны. Среди провожающих слышались громкий плач и крики прощания, люди махали руками, платками. И все это до тех пор, пока пароход не скроется из глаз... Сначала для жителей села война казалась чем-то далеким и не таким уж страшным. Жизнь протекала размеренно, каждый спокойно занимался своим делом. М.Старцев писал, как павловская промышленность переключилась на выполнение военных заказов по изготовлению кусачек для резки проволоки в окопах на войне, топоров, хирургических инструментов и т.д. В число рабочих на фабриках влилось много девушек и молодых женщин. Они наряду с мужчинами работали на прессах, станках. Заработки у рабочих были неплохие, особенно, в 1915, 1916 годах. Продукты на рынке и в магазинах в те годы были еще в достатке. "…Молодежь, девушки и парни, приоделись немного. Помню, ребята, не достигшие еще призвного возраста, стали шить себе гимнастерки защитного цвета, тоже фуражки, и была мода на кожаные сапоги с ремнями сзади. Это тоже, своего рода, проявление патриотизма в ношении одежды. В комнатах общества трезвости стали преобладать буржуазные сынки, уклонившиеся от службы в армии, благодаря богатым родителям. С утра до полночи они торчали у бильярдов".
Общество трезвости….
Но вскоре война дала о себе знать. Солдатские семьи стали получать извещения и письма об убитых и раненых. На улицах Павлова стали появляться люди на костылях, потерявшие на фронте ногу или руку. Затем появились сотни пленных из австрийской армии, по национальности венгры, чехи, русины, они заменяли ушедших на войну рабочих на фабриках, мелких предприятиях, в сельском хозяйстве. Позднее павловские улицы наводнили беженцы, эвакуированные с западных областей: Польши, Белоруссии - поляки, белорусы, евреи и другие. Одно время в Павлово на фабрики для выполнения тяжелых ручных работ привезли несколько сот киргизов. Поместили их в холодных, грязных бараках, среди них появились инфекционные болезни, особенно тиф. Они стали умирать десятками и вскоре были отправлены домой. К концу 1915г. жизнь в Павлове, как и во всей стране, стала заметно ухудшаться, начали расти цены на промтовары и продукты, подвоз их стал сокращаться. Началась безудержная инфляция. Как пишет М. А. Старцев, "стали расти и антивоенные настроения. А к концу 1916г. жизнь ухудшилась еще больше. Неудачи на фронте, измены в военных кругах, особенно предательство военного министра Сухомлинова, засилье немцев при царском дворе, в армии, высших должностях, слухи о Гришке Распутине, который при царском дворе пользовался колоссальным доверием и т.д. Все это стало проникать и в Павлово". Торговля стала сокращаться из-за отсутствия поступления товаров, особенно из-за границы. Резко ухудшилась торговля мукой в магазинах Алипова и Бугрова. Жить становилось все труднее. В мае 1916 года Михаил проводил в армию своего "самого дорогого и заветного друга" Москвичева Павла Федоровича, а с ним и других павловских товарищей, в том числе и ребят с Троицкой горы, "которая стала мне как-то родной и близкой с 1915г.". Молодежи в Павлове стало заметно меньше. "Многие знакомые мне девушки проводили в армию своих любимых кавалеров и симпатий. Провожали ребят на пароходе тысячи людей, также с песнями, гармошками и со слезами. Я тоже стоял на пристани до тех пор, пока пароход не скрылся на повороте за Окуловскими горами". Недели через две он получил от друга письмо с Кавказа из Кисловодска из запасного полка. Он писал о тяжести службы, но вместе с тем восторженно описывал чудесную природу Кавказа, горцев, лермонтовские места, походы в горы и т.д.
Михаилу стало очень тоскливо. В июле 1916г. он уволился от Моклоковых и уехал в Лесуново, где жил до сентября. Но здесь ему стало еще более скучно. После активной и интересной жизни в Павлове, деревенские будни казались унылыми и грустными. Однажды он уговорил друга совершить путешествие на лодке по Сереже, Теше, Оке. Но, проплыв километров 20, вернулись, помешали проливные дожди. Не выдержав деревенской скуки, он ушел пешком в Павлово. Паренек повзрослел. По рекомендации бывших хозяев, поступил в большой магазин с окладом в 40 рублей в месяц, но "на своих харчах", где и проработал с сентября 1916г. до февраля 1917г. Он работал продавцом (тогда называли приказчиком) в этом магазине. Они торговали оптом и в розницу "москательными товарами": краской, наждаками, инструментами, самоварами, разной обувью. Кроме того, была и оптовая торговля медью всех сортов, сталью, железом и даже керосином, была своя баржа. Работа была интересной. В свободное время снова стал посещать Троицкую гору, ходил к братьям Ивану и Алексею Сотниковым, встречался и гулял со знакомыми девушками, которые приглашали его на вечеринки с танцами. В праздники большой компанией гуляли по улицам Павлова, ходили часто в кино, на спектакли в Общественное собрание. У него начался роман с одной девушкой, молодой человек даже собирался жениться.
Война и революция.
В феврале 1917г. все резко изменилось, Михаила призвали в действующую армию. В письме он писал так: "Меня это нисколько не испугало, даже не огорчило. Когда я предстал в Горбатове перед врачебной приемной комиссией и меня спросили о здоровье, я смело сказал, что здоров". Через двое суток молодой солдат попал в запасной полк в г. Мценск Орловской губернии. Здесь, как он пишет, "недели три испытывал армейский царский режим, военную муштру и шагистику, неудобства казарменной жизни, грубость и даже рукоприкладство унтер-офицеров и господ офицеров". Как известно, в феврале началась революция. Из воспоминаний М.А.Старцева: " …. для нас, молодых солдат, служба стала значительно интереснее, начались многочисленные митинги, демонстрации по городу, отношение к солдатам изменилось. На митингах стали выступать представители разных партий: меньшевиков, эсеров, кадетов, трудовиков и отъявленных монархистов. Выступали и большевики, но мы, на первых порах, видели их реже. И все они гнули к одному: "Война до победы!", а большевики выступали с лозунгом "Долой войну!". Их очень сочувственно поддерживали старые фронтовики, пришедшие из госпиталей после излечения ран и побывавшие в окопах года по три. Мы внимательно прислушивались к ним".
В конце марта М. Старцев попал в учебную команду, где готовили младших командиров: ефрейторов, унтер-офицеров. Здесь он пробыл три месяца, их досрочно выпустили и с маршевыми ротами отправили на Западный фронт в Белоруссию в район станции Вилейка и Молодечно. Здесь Михаил попал в 30-й Полтавский полк 8-й дивизии, и прямо на передовую линию в окопы. "Немецкие окопы,- вспоминал он, - от нас находились в трехстах метрах. Как наши, так и немецкие окопы были густо огорожены проволочными заграждениями. Ночью меня со старым солдатом послали в секрет. Мы ползком пролезли через проволочное заграждение и по маленькому окопику, на брюхе, проползли метров 20 в ямку, огороженную спереди проволкой и легли в нее. Я уже по теории знал, что такое дежурство в "секрете". Лежим. Сквозь тишину ночи изредка с обеих сторон раздаются редкие очереди выстрелов из пулеметов, где-то вдали бухает пушка, в воздухе над нами часто взлетают немецкие ракеты и несколько минут висят в воздухе, ярко освещая местность. В это время голову из ямы поднимать нельзя. Лежим. И вдруг я слышу совсем рядом длинный надрывный кашель. "Кто это?", - спросил я своего опытного старого напарника. "А это немец кашляет, тут шагах в ста их секрет. Лежи тише, гляди в оба вперед и не разговаривай", - поучает меня старый солдат. Так началась моя новая фронтовая жизнь".
Павел восторженно принял Октябрьскую революцию, с началом Гражданской войны вступил в Красную армию. В 1919г. он был принят в ряды РКП(б). В 1919-м вернулся в Н. Новгород, где до 1920г. служил адьютантом штаба коммунистических отрядов (ЧОН) в Нижнем Новгороде, которые боролись с бандитизмом на территории Нижегородской губернии, затем воевал на фронтах Гражданской войны. Видимо, влияние друга было велико, Михаил также принял советскую власть.
В Сибири.
В письме Михаила Андреевича говорится, что его семья в марте 1918г. покинула Лесуново и переехала в Западную Сибирь. Из воспоминаний его сестры Марии, которые передала ее дочь Дина Антоновна, известно, что отец Андрей Иванович был ранен на фронте и вернулся домой. В семье, кроме Михаила, который в это время воевал, были Николай, Мария, Анастасия. Семья успела переселиться в Сибирь и там неплохо обосноваться. Из сведений Дины Антоновны Тихоновой известно, что Старцевы здесь жили в большом доме с высоким крыльцом, свое хозяйство: земля, 2 коровы, 2 лошади, овцы. Словом, жили неплохо. Но вскоре в семье случилось несчастье, умер отец, и мать осталась одна с троими детьми. А тут еще и Гражданская война, военные действия не обошли и их село. Мария Андреевна рассказывала, что брату Николаю было 15 лет, и он вынужден был прятаться, боясь мобилизации в ту или иную армию. Однажды в село пришли колчаковцы, красноармейцы отступили, оставив раненых. Жители прятали их в стогах, прятали раненого и Старцевы. Но белогвардейцы разыскали их и расстреляли. Когда приехал в Сибирь Михаил, точно неизвестно. В одном из писем он писал: "Здесь женился, будучи в Красной армии, на 17-летней девушке-сиротке в январе 1921г.". Его Пелагея Ивановна была родом с Алтая. Как рассказывает Д.А.Тихонова, в 1922г. он вернулся к родным и стал уговаривать мать переехать на родину жены. Мать согласилась. Распродав имущество, погрузили на одну лошадь скарб, сами сели на другую, поехали в далекий, незнакомый край. Путь был длинный и опасный. Когда достигли степей, ночевали в юртах казахов, которые принимали их гостеприимно, давали ночлег и еду. Наконец-то достигли родного села невестки. Пелагея была сиротой, здесь в с. Озерки жили ее дед и бабушка. Молодых встретили хорошо, а вот семье Старцевых были не рады и поселили их в бане. Чтобы как-то прожить, мать сняла комнату и устроилась на станцию доить коров из составов, которых перевозили по железной дороге. Это было трудное для семьи время, и она, отчаявшись, написала письмо родным в Лесуново, описав все свои страдания. Оттуда получила ответ и приглашение вернуться на родину. Домой отправились поездом. 1922г. – послевоенная разруха, голод, болезни. В дороге семью постигла новая беда, девочки и мать заразились тифом, в Омске их сняли с поезда и поместили в лазарет. Николай тоже остался с ними, Мария вспоминала, как он собирал землянику и приносил им в больницу. Девочки поправились, а мать, пережив столько испытаний, не смогла побороть болезнь. Она умерла. Дети сели на поезд и снова отправились на родину. Дорогой в поезде они познакомились с женщиной из Мухтолова, которая уговорила Машу остаться у нее жить. Та согласилась, а Настя и Николай направились в Лесуново к дядьям. Женщина, у которой осталась Мария, часто ездила в Москву, а девочка ухаживала за ее козами. Ей было очень тоскливо среди чужих людей, и однажды, выгнав на пастбище коз, собрала свой узелок и пешком ушла в Лесуново. Родственники не очень обрадовались лишнему рту. Они посоветовали брату отдать девочек в детский дом. Так Маша и Настя оказались в детском доме в Горбатове. Со временем дети повзрослели, обзавелись семьями. Николай остался жить в Лесунове, у него народились двое сыновей: Василий и Виктор. Сестра Маша после детского дома устроилась на завод в Павлове, здесь она вышла замуж за инженера Макурина Антона Васильевича, умного и порядочного человека, с которым они вырастили сына и троих дочерей. Младшая сестра Анастасия окончила медицинское училище, работала медсестрой в г. Кулебаки.
Новая жизнь.
Свою дальнейшую жизнь М.А.Старцев связал с Новосибирском, куда вместе с женой Пелагеей они переехали с Алтая. Семья росла. Старцевы воспитывали дочерей Клавдию, Анастасию (Тасю), Галину и сына Володю, который рано умер. Еще в Красной армии Михаил вступил в РКП (б) и в дальнейшем работал в советских и партийных органах. Десять лет, с 1928 по 1938г., М.А.Старцев являлся членом Сибирского крайисполкома и облисполкома. Наконец-то исполнилась его мечта получить хорошее образование. В 1929г. он учился в Москве на высших годичных курсах при ВЦИК, руководил которыми Председатель ВЦИК М.И.Калинин. Здесь он слушал лекции А.Н.Луначарского, посещал выставки, лекции, встречи с известными людьми. Михаил Андреевич вспоминал, как слушал великого поэта В. Маяковского и даже присутствовал на его похоронах в феврале 1929г. С 1935 по 1938 год он был членом ВЦИК и несколько раз бывал делегатом на съездах Советов в Москве - XVI и XVII Всероссийсских и Всесоюзных, VII и VIII Чрезвычайном, где принималась новая Конституция СССР (декабрь 1936г.), бывал также на сессиях и совещаниях в Москвском Кремле. Много раз встречался с партийными и руководящими деятелями Советского государства: Сталиным, Молотовым, Енукидзе, Ворошиловым, Тухачевским, Буденным, Куйбышевым, Орджоникидзе, Кржижановским. Много впечатлений осталось от встреч со старыми революционерами: Н.К.Крупской, Н.А.Семашко, В.Н.Фигнер. Позднее об этих встречах он писал в новосибирских газетах. До конца своей жизни он сохранил крепкую дружбу с другом юности Москвичовым Павлом, с которым судьба свела еще в Павлове. Когда-то вместе с ним читали книги и обсуждали прочитанное, ходили на Троицкую гору и в кругу тамошних парней и девушек весело проводили вечера. Михаил вспоминал, как проводил друга на фронт, как скучал в одиночестве и с нетерпением ждал его писем. В 20-30-е годы Павел Федорович Москвичов был на партийной работе в г. Горьком. Десять лет он являлся первым помощником секретаря крайкома партии А.А.Жданова. Друзья встречались каждый раз, когда Михаил приезжал в Горький. Не раз ему приходилось общаться и с самим Ждановым. В 1938г. П.Ф.Москвичов был арестован и отбывал срок. После войны он работал в Горьковском облоно. Умный, интеллигентный человек, "знаток Горьковской области", как называл его друг, много работал в архивах, изучал историю Павлова, родного Горбатова.
Война.
Когда началась война, трое из семьи Старцевых ушли воевать. Николай находился на фронте с самого начала, в декабре 1943г. пропал без вести. Анастасия жила в Кулебакиах, работала медсестрой. Здесь она вышла замуж, родила сына. В начале войны проводила на фронт мужа Новикова Александра, который так и не вернулся, а затем и сама была мобилизована. Служила медсестрой. После Победы вернулась домой в Кулебаки. Михаил Андреевич был призван в действующую армию 1 марта 1943г., тогда ему исполнилось 45 лет, уже зрелый возраст. В составе 156-го истребительного противотанкового дивизиона 112-й стрелковой дивизии в звании заместителя политрука принял участие в Сталинградской битве. Он пишет: "Дважды был серьезно ранен и контужен, имею награды". 29 июля 1942г. в бою за деревню Ново-Максимовка его орудийный расчет 45-миллиметровой пушки, отбивая танковую атаку врага, уничтожил четыре немецких танка. Но в этом бою Михаил Андреевич был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. За подвиг в борьбе с фашистами замполита Старцева наградили орденом Отечественной войны I степени. После выздоровления он снова вернулся в строй и участвовал в Сталинградском сражении до конца, когда немецкая группировка Паулюса была разбита, а оставшиеся части были захвачены в плен. Войну Михаил Андреевич прошел до конца.
Земля, которая манит...
После войны М.А.Старцев остался в Новосибирске, где прожил до конца жизни. С женой Пелагеей Ивановной они воспитали трех дочерей. Долгие годы до пенсии Михаил Андреевич работал на руководящей партийной, советской и кооперативной работе. В 1960 году ушел на пенсию, как пенсионер республиканского значения. Но и после этого он вел активный образ жизни: много писал, его статьи публиковались в новосибирских газетах, вел дневники, в которых сохранил важные для нас воспоминания. Как ветеран трех войн, участвовал в военно-патриотической работе с молодежью. В свободное время посвящал себя своей семье, заботился о жене, которая с возрастом часто болела, дочерях и внуках. В свободное время летом любил ходить за грибами, за день мог пройти более десяти километров. Не раз Михаил Андреевич ездил на Алтай, в родное село Пелагеи Ивановны. Он любил Новосибирск, которому посвятил всю свою взрослую жизнь, гордился его быстрым ростом и развитием, любовался прекрасной Обью, но прекраснее Сережи для него ничего не было. Его всегда тянуло в Лесуново. "По Родине я скучаю… Это было так давно - 65-70 лет, а как все до мельчайших деталей помнится... А сейчас это в душе навевает какую-то лирическую и вместе с тем печальную грусть, грусть о невозвратимом, далеком прошлом, воспоминания о давно ушедших из жизни родных и друзьях, о родных местах и чудесной природе, которые уже, пожалуй, больше не увидишь..." В 1967г. Михаил Андреевич, пользуясь льготами пенсионера республиканского значения, прилетал из Новосибирска в Горький, посещал Лесуново и Павлово. Здесь он бродил по когда-то знакомым и очень изменившимся улицам, вспоминал свою юность и непростое, но счастливое, наполненное добрыми впечатлениями детство. Среди прохожих он пытался увидеть знакомые лица, но, увы: "Когда в июне 1967г. Я был у вас, я походил по улицам Троицкой горы. я многое с грустью вспоминал и тогда почти никого не встретил из близких мне и знакомых ребят и девушек. А все хорошие были ребята". Его жизнь, полная трудностей, но активная, целенаправленная может явиться примером для многих из нас. Волей судьбы он оказался в далекой Сибири, но не мог забыть свою малую родину, "милое сердцу Лесуново", куда очень хотел возвратиться. Он писал племяннику В.А.Макурину: " Когда будете в Лесунове, поклонитесь от меня родному селу, речке Сереже, могучим лесам и лугам вокруг Лесунова и даже кладбищу в сосновой роще, где похоронены мои деды и прадеды и все родные, с коими я с радостью лег бы рядом в родную землю на вечный покой в родных местах".
Наталья Гусева