Был какой-то праздник, кажется, День учителя, и мы пригласили на встречу с учениками учителя – ветерана. Евстолия Сергеевна приехала работать после окончания института в сельскую школу в первые послевоенные годы, когда страна ещё не оправилась от разрухи, в деревнях жили бедно и голодно, но велико было стремление к учёбе. Дети ходили в школу плохо одетые, какие уж там портфели, хорошо, если мать сошьёт для книжек холщовую сумку, а то и её не было, учебники складывали стопкой и перетягивали верёвочкой. Никаких школьных обедов, конечно, не было – ребята приносили еду из дома. Да и какая это была еда? В основном, кусок хлеба, да и он был не у всех, чаще приносили пару картошин в мундире, в перемену разворачивали тряпицу, хорошо ещё, если там была в добавок щепотка соли.
И вот однажды, когда ребята достали свои немудрёные домашние завтраки, девочка Фиса вынула из сумки… белую булочку! В классе наступила мёртвая тишина. Все ученики смотрели на неё не отрываясь и молчали. Девочка почувствовала неловкость и обратилась к учительнице:
- Что они все на меня смотрят?
- Фиса, да ведь они не на тебя смотрят, а на твою белую булочку… - голос старого учителя дрогнул, я почти физически почувствовала, как у неё перехватило горло.
Я её поняла. По себе знаю, как это тяжело переносить, когда очень хочешь помочь ребёнку, и сочувствуешь ему, и страдаешь за него, а поддержать ничем не можешь. Вот и ребята в классе прониклись этой историей, опустили головы, кое у кого навернулись слёзы. Но к чувству жалости у меня примешалось ещё и негодование. Мне казалось, будь я там, я бы пристыдила Фису и сказала ей примерно так: "Зачем ты принесла эту булочку в школу? Ты же знаешь, что в классе учатся дети колхозников, которые крохи получают на трудодни, а семьи у всех большие, они и ржаного хлеба не видят досыта. Твой отец председатель промартели, видимо, ездил в область на совещание и привёз тебе гостинец. А у половины учеников отцы погибли, и жизнь у них, представь, совсем другого качества…"
Увы, история не терпит сослагательного наклонения. То есть меня там быть не могло, и мой внутренний монолог не был произнесён и услышан. Но случай вскоре представился.
Это было в начале 80-х, в то самое время, когда в магазинах были пустые полки, а слово "дефицит" было в обиходе одним из самых употребляемых. В этот день первый урок русского языка у меня был в седьмом классе. Войдя в класс, я сразу почувствовала резкий запах копчёной колбасы. Настоящей, гостовской, какую делали ещё по старым советским рецептам. Установить, откуда этот запах исходил, было нетрудно, да и мальчишечка этот сидел с лёгкой полуулыбкой на лице: чувствовал, как переглядываются и перешёптываются ребята, ёрзают на стульях. Делаю вид, что ничего не замечаю и начинаю спокойно вести урок. Потом разработались, увлеклись, принюхались и забыли про всю колбасу вплоть до конца урока.
Когда прозвенел звонок, наш герой, назовём его Серёжа, спокойно достал их портфеля колбасу и начал есть. Так, без хлеба, откусывая от целой сухой колбасной загогулины и тщательно пережёвывая куски. Нет, в классе не наступила мёртвая тишина – дети были уже не те. Но глаза отводили. Я коротко сказал:
- Выйди!
Он послушно вышел в коридор, не переставая жевать и держа в руке недоеденный огрызок.
- Ты зачем принёс колбасу в школу? Хочешь всем показать, что у тебя дома есть колбаса? Ты хочешь, чтобы тебе завидовали ребята? Вот твой сосед по парте Толик, наверное, тоже хотел бы попробовать, но у него нет возможности, да и у остальных ребят. Ведь сейчас ты хочешь всем ребятам показать, что ты в чём-то их превзошёл: не в знаниях, не в успехах или талантах, а в том, что у тебя есть то, чего нет у них. Поставь себя на их место: как бы ты себя чувствовал, если бы Толик ел при тебе эту пресловутую колбасу, а ты бы сидел рядом и глотал слюну?
Мальчик стоял, опустив голову, и молчал, сжимая в руке недоеденный кусок.
На следующий день он ещё до начала уроков вызвал меня из учительской и сказал с улыбкой, глядя прямо мне в глаза:
- Вот вы вчера говорили, что у других ребят нет возможностей. Мы сейчас при социализме живём, а это общество равных возможностей. А если кто из класса позавидовал, пусть их матери тоже едут в Москву и привозят своим детям колбасы. У нас сейчас богатых и бедных нет.
"Конечно, нет, - подумала я про себя, - а вот умные и глупые есть и всегда были". Говорить вслух это не стала, потому что в словах Серёжи уловили интонацию его мамы. Наверняка она и послала его: "А ты иди скажи учительнице…"
Зависть – один из тяжелейших грехов. Одна из гласит: не пожелай ни вола, ни осла ближнего своего. Как только ты пожелал чужого, взял на себя грех. А искушать людей, вызывая в них низменные чувства, - это нормально?
Конечно, взрослый мир живёт по своим законам, и всё, что находится у человека в собственности – это демонстрация его возможностей.