Как оказалось, слова эти взяты из стихотворения Маяковского "Третий фронт", которое было написано в честь открытия первого съезда учителей в 1925 году.
На третьем фронте
вставая горою,
на фронте учебы,
на фронте книг, —
учитель
равен
солдату-герою —
тот же буденовец
и фронтовик.
О значении учительского труда сказано очень много, и все мы понимаем, насколько благородна и благодарна профессия учителя. Празднуя День учителя, мы традиционно называем лучших педагогов, удостоенных званий и наград, и это заслуженно и справедливо. Но в сердце каждого человека на долгие годы остаётся образ именно его учителя. Сколько их, безвестных и нетитулованных, живут в памяти людей всю жизнь, о них рассказывают детям и внукам. И особое место здесь занимают учителя сельских школ:
В селе ты не просто порядочный житель,
У всех на виду твоё имя – Учитель!
И спрос с тебя строгий, и честь высока,
И ноша твоя на миру нелегка.
Сельская школа – очаг культуры и просвещения, а сердце его – учи-тель, который с начала прошлого века был на селе всем: и педагогом - воспитателем, и лектором, режиссёром, авторитетным советчиком, активистом, образцом для подражания. Спросите у старых людей – имена своих первых учителей помнят все.
Я всегда с волнением смотрю на старые снимки учителей с сельскими школьниками. Дети все такие разные, даже по возрасту, одеты тоже по-разному, но, в основном, бедно. А учителя, как правило, очень скромные. И у них серьёзные и удивительно светлые лица.
В 1909 году в селе Крутые было построено первое здание Кру-тецкой школы. Оно располагалось в очень живописном месте на краю берёзовой рощи над прудом. Школа была просторная, деревянная, выкрашенная красной краской, за что её до конца называли "красной", вкладывая в это название не только цвет стен, но и отношение к ней как к красивому, любимому дому. В школе были две классные комнаты, актовый зал и помещение, где жил учитель. Здание красной школы сломали в начале 70-х годов XX века и, когда разбирали чердак, нашли множество листовок и брошюр с пожелтевшими от времени листами – это была "запрещённая литература". Жители вспомнили рассказы своих родителей о том, как ещё до революции в село прислали двух молодых учительниц, которые обучали сельских детей, а по вечерам собирали молодёжь на собрания, которые называли "громкими читками". Чтобы не особенно привлекать внимание, собирались по вечерам и на луговине у родника, прихватывали с собой вёдра, но не расходились до темноты, и их разговоры и горячие споры были слышны до полуночи. Девушек- учительниц арестовали средь бела дня: приехали жандармы, посадили их в казённую коляску и увезли в уезд. О дальнейшей судьбе девушек ничего неизвестно, народная память сохранила только имя одной из них – Анна Ивановна. И навсегда осталось воспоминание о людях, которые рядом с учительским ставили свой гражданский долг.
После революции учителя в школе менялись довольно часто. Власть присылала образованных людей из города, многие из них не задерживались надолго на таких сложных участках, как сельская школа – на смену им приходили другие учителя – подвижники, потому что иначе как подвижничеством не назовёшь их благородный и титанический труд. Мы с ребятами решили собрать сведения об учителях прошлых лет, опросив жителей села, учившихся в довоенные годы.
Вспоминала Валентина Михайловна Сергеева (1926 года рождения):
Я пошла в школу в 1934 году, мне было 8 лет. Из девочек пошла сначала я одна, остальные были мальчики. Никогда не забуду я свою первую учительницу Лидию Ивановну Парфёнову. Она работала в Крутецкой школе с1934 по 1937 год. Ребят в классе было много, Лидия Ивановна занималась с двумя классами, она успевала не только всех научить, но и ни одного ученика не обходила своим вниманием. Муж Лидии Ивановны работал бухгалтером в артели, уходил из дома на целый день, а детей в семье было трое. Старшие мальчики, Геннадий и Аркадий, учились с нами в одном классе, а девочка, её звали Ида, была ещё маленькой, лет трёх – четырёх. Видимо, оставить её было не с кем, и она тоже сидела в классе, терпеливо дожидалась, когда мама закончит работу. По вечерам Лидия Ивановна обучала взрослых, поскольку в деревне был создан ликбез.
Лидия Ивановна запомнилась мне как добрая, строгая и очень справедливая учительница. Каждое утро я не шла в школу, а летела на крыльях. В моей школьной сумке лежали не только книжки и тетрадки, но ещё чашка, ложка и кусок хлеба, который мне давала мама. С утра, до начала занятий, Лидия Ивановна варила похлёбку (овощи выращивались на школьном огороде) и в обед кормила всех учеников, помогала ей её сестра. Я прожила долгую жизнь и многое повидала на своём веку. Когда выросли и выучились дети, появилась возможность и собрать гостей, и накрыть хороший стол. Но я всё время думала: какой бы дорогой и изысканной ни была еда, никогда в жизни я не ела ничего вкуснее, чем похлёбка, которую варила Лидия Ивановна. Знания, которые дала нам она, очень пригодились в жизни. А всего больше пригодился её жизненный урок: забудь свои личные интересы ради дела, которому ты служишь.
Вспоминала Александра Васильевна Зрячева (1924 года рождения): Моей первой учительницей была Лидия Ивановна Парфёнова. Она учила в старой, красной школе, там же и жила со своей семьёй. Двое её старших сыновей учились вместе с нами, но беда в том, что Гена успевал хорошо, а Аркадий не отличался ни способностями, ни прилежанием. Лидия Ивановна ругала его при всех, говорила, что нехорошо позорить мать и брата. В назидание остальным ученикам она сочинила стишок и читала в классе:
Генка – учитель, Аркашка – пастух,
Генка – за книжку, Аркашка – за кнут.
Не знаю, как там с точки зрения педагогики, но мы, ученики, воспри-нимали Лидию Ивановну как самого справедливого учителя, потому что она одинаково относилась и к своим, и к чужим детям, к своим ещё даже строже.
Вспоминала Роза Ивановна Селехова (1930 года рождения):
Я пошла в школу в 1938 году. Моей первой учительницей была Елена Ивановна Козлова. Родом она была из Глядкова, это километров шесть от Крутых. За годы жизни многое стёрлось из памяти, но никогда не забуду я праздник Нового года, когда Елена Ивановна собрала всех ребят школьного возраста, даже тех, кто не учился в школе, и устроила нам возле ёлки настоящее веселье. Не помню, чтобы Елена Ивановна жила у кого-то на квартире. Как сейчас вижу: приходит она зимним утром вся заснеженная, укутанная пуховым платком – от Глядкова путь неблизкий – а на лице ни недовольства, ни усталости, только радость от встречи с нами.
Вспоминал Иван Михайлович Никонов (1905 года рождения):
Фамилия моего первого учителя была Суханов. Был он очень строгим и требовательным, но справедливым. Мы учились в 4-м классе, чувствовали себя уже вполне взрослыми. Как-то после занятий вышли с ребятами из школы, сели под берёзой, свернули "козьи ножки" и закурили. Учитель в это время подошёл к окну, увидел эту картину, тут же собрался и пошёл к нашим родителям, хотя жили мы на другом конце деревни. Долго беседовал с ними, и внушение нам было такое, что я потом не пробовал курить до самой армии. Наш учитель не видел в воспитании мелочей. Он не только дал нам хорошие знания (с четырёхклассным образованием я работал начальником артели), но и стремился воспитать нас достойными людьми.
Вот они, учителя – подвижники первой половины XX века. Они с достоинством несли учительское звание, забывая о себе, вели ежедневную битву с невежеством и безграмотностью. Они учили писать и считать, устраивали школьные праздники, зачастую тратя на это своё скромное учительское жалование, они выводили учеников на сбор колосков и на сбор золы, чтобы удобрять колхозные поля… Так продолжалось и в послевоенные годы.
Василий Алексеевич Макаров, проживая в Нове, десятки лет пешком ходил на работу в Крутецкую школу, а после уроков обучал на дому чтению и письму безграмотных женщин – это было общественное поручение. Елизавета Михайловна Дроздова организовала театральный кружок, на сцене сельского клубы ставились пьесы, проводились концерты.
Многие учителя Крутецкой школы ходили на работу из Сосновского. Пять километров – путь неблизкий. И это только в один конец. Годами преодолевали это расстояние пешком ежедневно Евгения Васильевна Большухина, Римма Петровна Большухина, Людмила Александровна Локтионова. В любое время года и во всякую погоду шли пешком на работу и с работы по узенькой тропке прямиком через Малинники Людмила Васильевна Устимова и Евгения Дмитриевна Максимова, и это продолжалось не один десяток лет! А Александра Михайловна Анкудимова, проживая в Клещарихе, уже будучи пенсионеркой, зимой до Шишова, где она преподавала в начальной школе, зимой добиралась на лыжах!
Галина Фёдоровна Кривдина вспоминала, как в голодные послевоенные годы они, ученики Масленской начальной школы, рано утром отправлялись встречать из Сиухи свою учительницу Нину Ивановну Бакулину, каждому хотелось понести её сумку, и все в тайне надеялись, что там, кроме книжек и тетрадей, для детей снова лежит угощение: яблоки или сухари.
На учителей стремились быть похожими. Одна жительница как-то призналась: "Я всё детство мечтала, что вырасту и сошью себе юбку, как у Аполлинарии Ивановны".
Что заставляло учителей - подвижников нести эту ношу, еже-дневно совершая свой маленький подвиг? Чувство долга и безграничная любовь к детям.
Они проживали свою жизнь вместе со своим народом, но шли всегда чуть-чуть впереди, потому что несли в народ свет образования. Они воспитали поколение людей, победивших в Великой Отечественной войне, поскольку личным примером сумели заложить в своих воспитанников чувство высокой ответственности перед народом, перед страной.