Лена вышла из дома рано, ещё потемну. На пустынных улицах посёлка изредка встречались спешащие прохожие, да машина какая если с грохотом пронесётся мимо, и опять тишина. Землю схватило морозом и едва припорошило снежком, идти было легко, и дышать было легко, и на душе легко было. Наконец-то разобралась она со всеми домашними делами, на работе взяла отгул и решила, как и давно собиралась, навестить в деревне родную тётку. Восемь километров, конечно, путь неблизкий, но пешком быстрее выйдет: если ехать на автобусе сначала до Павлова, потом до Сосновского, а там опять пересадка… Нет уж, лучше напрямки. Дорога знакомая, погода хорошая – ни ветерка.
Шла она налегке: зачем из города тащить гостинцы, когда сейчас и в сельмаге можно накупить всякой всячины? А то сумка за такой долгий путь оттянет руку. Когда она вышла из посёлка на просёлочную дорогу, совсем уж рассвело, и она невольно улыбнулась, узнавая знакомые места.
Хотя и перемен с тех пор произошло немало. Вот ёлочки у обочины всё маленькие были, а теперь выросли в настоящих пушистых красавиц. Берёзки, когда она тут девчонкой проходила, были с руку толщиной, а сейчас они уже крепкие и статные деревья. Вспоминала Лена, как ходили они по этой дороге, когда были детьми.
Каждое лето родители отправляли их с сестрой погостить к тётке в деревню. Отец с рюкзаком за спиной шёл последним, а они с Люсей впереди то шли, то бежали вприпрыжку, то принимались ныть, что устали. Если по дороге ехала машина, отходили в сторону, а она проезжала и обдавала их клубами пыли: дорога была просёлочная, и за проехавшей машиной пыль ещё долго вилась коричневым шлейфом. Иногда проезжающие машины останавливались, подвозили до развилки, а если повезёт, то и до самой деревни. Машины тогда часто ездили: был совхоз, ферма была, машинный двор. Сейчас нет уже ничего, и ни на какую попутку Лена не надеялась. Шла она и сама себе улыбалась. Вот у этой старой сосны они обычно, если никто не посадит, сворачивали в сторону и садились отдохнуть. Отец доставал из рюкзака бутылку с холодным чаем и баранки, говорил: " Перекусите слегка, девчонки, а там уж Марья нас накормит…"
Свою старшую сестру он всегда называл Марьей, все остальные её тоже так звали. Была она незамужняя, как говорят, старая дева. Мать у Лены и Люсеньки тоже была Мария, её все дети называли тётей Машей, а Марью все от мала до велика просто Марьей. Она не обижалась, привыкла уже, как и к тому, что каждое лето её младшие брат и сестра привозили к ней своих детей на каникулы. Она этим и жила, обихаживала их и баловала, а когда начинался учебный год и детям надо было в школу, тосковала по ним, писала письма крупными корявыми буквами, изредка наведывалась в гости. Только ведь уезжать из дома – надо было на кого-то оставлять хозяйство, а оно немаленькое: корова, телёнок, поросёнок, овцы, куры и кошки. Соседка соглашалась приглядеть, если только корова была в запуске, и то только на один день. Племянников, точнее племянниц, Марья любила всей душой, называла их Ленушка, Нинушка, Розушка и Люсенька.
Воспоминания о детстве в деревне вызывали у Лены улыбку, шла она по дороге и улыбалась сама себе. Вдруг услышала сзади звук приближающейся машины. Отошла в сторонку, чтобы пропустить её, но машина, называемая в народе буханкой, остановилась.
- Куда тебе, молодая? – мужчина, сидевший рядом с водителем, приоткрыл дверь. Лена хотела было сказать, что молодая была немолода, но сдержалась, назвала деревню, он сказал, что им по пути и мотнул головой в сторону салона. А там уже мужики открыли дверь и приглашали присоединиться к чисто мужской компании. Идти оставалось ещё примерно половину пути, Лена прикинула, что на это уйдёт час как минимум, и села в машину. Мужчин там оказалось человек пять, такие все балагуры!
- Ты что же, красавица, не боишься через лес ходить одна? Вдруг за-блудишься?
- Как же тут заблудиться, когда дорога одна и ведёт прямо в деревню?
- А если серый волк из леса выскочит?
- Так у меня же нет с собой пирожка и горшочка масла, о чём со мной разговаривать?
- А ты что, действительно к бабушке идёшь?
- Нет, к тётке. Она одинокая, старенькая уже, вот навещаю её изредка. А вы-то что в этой деревне потеряли?
- А мы газовщики. Деревня хоть и небольшая, но народ ещё есть, добились жители, решили вопрос о её газификации : труба-то рядом проходит…
За разговорами домчались быстро, вот и деревня. Лена попросила остановить ей у магазина и распрощалась с попутчиками.
В магазине был народ, пришлось подождать чуть-чуть. Потом Лена набирала для тётки продукты. Брала всё, что Марья любит, даже не забыла взять ей баночку шпрот, которые тётка раньше покупала только к празднику. С двумя пакетами вышла из магазина, а кто-то из женщин заметил: "Ну, у Марьи сегодня праздник!"
Тётка обрадовалась несказанно. Всплеснула руками:
- Ты куда это столько-то притащила, я разве съем?
Потом стала разбирать пакеты и всё говорила нараспев, то и дело с улыбкой поглядывая на Лену:
- А я ведь как чуяла, что ты сегодня приедешь. Яйца мне приснились, вот, думаю, кто-то явится, Ленушка, наверно, придёт, давно уж не была. Я и печь истопила, самовар поставила, кокурок вон напекла, сейчас будем чаёвничать.
В доме пахло истопленной печкой, сдобными лепёшками, чем-то тёп-лым и родным. Лена села к столу как раз на то место, где всегда сидела в детстве, а сдобные кокурки напомнили ей картинку из прошлого.
…Марья вставала рано, до того, как уйти на работу в совхоз, топила печь, наготавливала еды на день и перед самым уходом будила старшую племянницу, Люсеньку, и давала ей наказы:
- Чугунок со щами долго в печи не держи, а то перепреют – невкусные будут. Кашу доставайте, потом ещё одну кашу, а там картошка в плошке с молоком намешана, да лапшевник ещё… Перечисляла, перечисляла, уж идти собралась – нет, вернулась.
- Да, кокурки ещё на столе возле печки, я их полотенцем накрыла, а то кошка вперёд вас попробует. – Люсенька накрывается с головой одеялом, она спать хочет, а Марья всё перечисляет еду – найдут они всё.
Вкус этих Марьиных кокурок Лена вспоминала часто, и рецепт у неё брала, да только у неё самой так не получалось. Тоже вкусно, конечно, но не то… Она отщипнула кусочек сдобной завитушки и положила в рот, с наслаждением ощущая, как она буквально тает. А Марья всё продолжала рассказывать:
- А ещё мне перед утром прямо приснилась свадьба. Не знаю чья, только все весёлые были, вроде песни пели и гармонь играла…
Лена вспомнила, как тётка, когда они были ещё маленькие, всё время спрашивала:
- Что приснилось-то? – и обязательно говорила, что и к чему. Когда Лена постарше стала, она называла Марью шутя толкователем снов, но потом, став взрослой, частенько вспоминала её приметы. Вот и сейчас сказала с ходу:
- Свадьба к переменам в жизни.
- Милушка, какие у меня могут быть перемены? Сама подумай, мне уж без малого 70 лет, одной ногой стою, сама понимаешь где…
- Вот я узнала сейчас, что газ у вас собираются проводить. Это такая большая перемена! Хорошая, кстати. Сама почувствуешь, как жизнь к лучшему переменится.
- Да были они у меня уже, газовщики эти. Я им отказала, говорю, мне уж умирать скоро, какой мне газ? Да и где я денег столько возьму?
- Что значит отказала? – Лена поняла, что газовщики приходили, пока она была в магазине.
- Так прямо и сказала, что жить мне осталось уж недолго, к чему мне эта морока да расходы, доживу уж так… Да и деньги у меня нелишние. Есть, конечно, на смерть я себе припасла, только ведь они для дела лежат. Так что не беспокойтесь: умру – копейкой вас не задену. На всё припасла: и на похороны, и на поминки, и оградку хорошую чтобы поставили, крест какой получше…
- Марья, что за глупые разговоры ты завела? С чего бы тебе о смерти думать?
- А что, Ленушк, надо смотреть правде в глаза и быть ко всему готовой, сама понимаешь, уж возраст…
- Какой у тебя возраст? Не ты ли всегда говорила, что живой должен думать о жизни?
Потом, подумав, что они попусту теряют время, она решительно встала и скомандовала:
- Одевайся быстро! Сейчас найдём газовщиков и скажешь им, что со-гласна, рассуждать потом будем.
Она схватила со стены тёткино пальто, шаль в рукаве была, валенки подала ей с печи и на слабые Марьины возражения ничего не отвечала, торопила её только. Вышли из дома, соседка с водой попалась, Лена спросила её, где газовщики, та махнула рукой в сторону околицы. Лена прибавила шагу, оглянулась – Марья едва поспевает за ней. Остановилась перевести дух, а сама подумала: соседка с полными вёдрами попалась, значит дело выйдет.
Когда увидели машину у крайнего дома, водитель уже заводил мотор, дым шёл из выхлопной трубы. Лена побежала и замахала руками. Мужики открыли дверь "буханки", со смехом ей кричали:
-Что-то ты быстро нагостилась! Или в нашей компании понравилось тебе кататься. Давай быстрей, только тебя и ждали!
Но Лена, поравнявшись с машиной и не успев отдышаться, выпалила:
- Надумали мы! Мы согласны! Она согласна, то есть. Отказалась, потому что не подумала. А теперь подумала…
Мужики рассмеялись и развернули машину. Подъехали к дому, сказали:
- Да тебе, бабка, грех отказываться-то было: труба как раз мимо дома пойдёт.
Когда зашли в дом, Марья вдруг всполошилась и, раскинув руки, сказала категорично:
- Печь ломать не дам!
- Да никто твою печь ломать не будет! И пол, и потолок у тебя в порядке, котёл вот здесь встанет. Так что обойдётся тебе всё с малыми потерями. Дедушки-то давно нет у тебя?
- Дедушки-то и не было никогда, всё за себя сама решаю.
- Так мы тебе найдём! – снова на парней напал весёлый стих. – У нас уж и на примете есть. Один из нашей организации на пенсию вышел, как, говорит, хотел бы я под конец жизни уехать в деревню. На природе бы душой отдыхал, а то в квартире одному тошно, как в клетке. А ты одинокая, да богатая невеста теперь будешь, дом у тебя с газом…
Но Марья посмотрела строго и назвала парнишку охальником. Потом предложила им чаю с кокурками, а они не отказались, ели да нахваливали. Когда Марья спросила, во сколько ей примерно всё обойдётся, ей назвали сумму, а она не испугалась и не округлила глаза. Лена шепнула потихоньку:
- Хватит у тебя?
Марья приставила ей к уху ладонь и сказала тоже шёпотом:
- С гаком.
Проводили газовщиков, тут уж неторопливо Лена начала объяснять тётке все преимущества жизни с газом и убеждать её, что всё правильно они сделали. И не раз ей ещё повторила Лена, что живому надо думать о жизни. А потом ещё долго они вели неспешную беседу, и Марья всё выспрашивала:
- А как там Нинушка? А как там Розушка? А Люсенька, Люсенька-то как? – другие племянницы жили далеко и наведывались к тётке крайне редко.
Что было дальше? Читатель, конечно, ждёт продолжения истории. Что вот провела Марья газ, а потом заявился и пенсионер – газовщик с предложением скрасить друг другу последние уходящие годы.
Не было этого - зачем нарушать правду жизни? Только Марья прожила после этого ещё двадцать лет. Сколько жила, столько и благодарила Лену за то, что направила её тогда на путь истинный, потому что мы ведь не знаем, что с нами завтра будет, а надеяться надо на лучшее.
Читатель спросит: "А как же свадьба, заявленная в заголовке?" А свадьба, друзья мои, снится не к свадьбе, а к хорошим переменам в судьбе.