День работника культуры послужил мне поводом для встречи с ней, с Заслуженным работником культуры РФ, почетным гражданином Краснобаковского района и т.д. Но поговорить хотелось не об ее заслугах и регалиях, а "за жизнь". Впрочем, по сути это одно и то же, поскольку она живет работой. Это ее воздух, которым она не надышится.
- Я родилась и выросла в поселке Шеманиха, в простой рабочей семье, - начала Мария Александровна.
- Если родители люди простые, наверняка скотину держали, огород. Вас заставляли помогать? Представляется, что Вас растили, как цветок, лишний раз дунуть боялись.
- Я очень работящий человек. На сенокосе каждое лето помогала. Раньше же давали ужасные участки под покос. Наш был за шесть километров от поселка, на берегу речки Черной. Папа расчистил пойму, в сущности, дикое место. Помню, в девятом классе даже ревматизм заработала. Папа в срок скосил траву. И вдруг пошли такие дожди, что речка вышла из берегов. Пока добирались до покоса, местами приходилось идти по пояс в воде. Пришли, а там все наше сено плавает по речной глади. Папа сделал плот, вилами с него ловил сено и подавал мне на островок суши. Я вилами принимала, растаскивала. Несколько дней спасали сено. Настолько это было тяжело, что на руках сосуды полопались. В конце лета заболела и два месяца лежала в больнице…
Окончила школу, поехала поступать в пединститут, но у меня не хватило проходного балла. Сегодня я рада этому. Вернулась в родной поселок, где мне, вчерашней школьнице, предложили стать заведующей клубом. Получив ключи от старого здания, взялась за косметический ремонт. Днями напролет красили полы и стены вдвоём с техничкой. Через два месяца в ДК пришёл работать Владимир Петрович Кусков. Его, только вернувшегося из армии, взяли в клуб худруком. Володя тогда создал свой первый вокально-инструментальный ансамбль "Орион".
Через год я поехала поступать в Казанский институт культуры. Конкурс был очень большой. Отборочные туры шли три дня. Поступила на режиссерское отделение.
- Как родители отнеслись к выбору профессии?
- Конечно, обрадовались. Я была папиной дочкой, даже дипломный спектакль мы играли с папой. Он был очень увлечен театром, в юности даже играл в любительских спектаклях. В зрелые годы тоже иногда выступал на сцене Дома культуры. Меня маленькую часто возил в театр. У нас в доме хранилось много театральных программок московских и нижегородских спектаклей. Я очень любила их перебирать. Вообще, в отцовском сундуке с бумагами находилось много интересного, переписанные роли… Неудивительно, что у меня с детства был большой интерес к слову.
На очном отделении я проучилась два года. Потом вышла замуж, снова переехала на Шеманиху. Институт оканчивала заочно. Педагоги мне пророчили быть или на кафедре, или на сцене ТЮЗа и очень удивлялись, узнавая спустя годы, что я сижу "в лесу" - 27 лет проработала на Лесном курорте. Получив диплом, сразу устроилась в библиотеку Дома отдыха. Тут же начала писать себе программы по творчеству Цветаевой, затем Ахматовой…
Не получая нужной отдачи, запал потихоньку угас. Через три года у меня началась жуткая депрессия. Стало все неинтересным, я не видела творческого выхода. Вдруг меня посылают на всесоюзные курсы библиотекарей в Голицыно. Выступила с сообщением. Меня заметили и тут же пригласили в Новосибирск. После этого центральный совет по управлению курортами ежегодно стал меня командировать на различные всесоюзные семинары. Я была в Ереване, Тбилиси. Помню, в Ташкент приехала с большой программой "Легенды озера Светлояра". Звукооператор берет мою кассету, включает и слышит "Многая лета". Он испуганно говорит: "Я не буду это озвучивать. Вы что, хотите, чтобы меня с работы сняли?" В итоге программа была на "бис" принята, а когда я вошла в столовую на ужин, со всех сторон раздались аплодисменты. Вот такие поездки мне давали силы. Это так важно - понимать, что ты делаешь то, что кому-то это интересно и нужно.
Когда Дом отдыха из Курортного совета перевели в ведение автозавода, интересные командировки прекратились. Но тот эмоциональный заряд, который я получила, помог мне преодолевать сложные моменты, чувство невостребованности, которое периодически возникало. Мне стало легче. Создала из числа работников Лесного курорта театральный коллектив, который мы назвали "Отражение", а также театр одного актера. Со спектаклями выступали перед отдыхающими.
- Муж, Николай Михайлович, как ко всему относился?
- Благодаря мужу я писала программы, потому что у него была богатейшая библиотека. Мы в 77-м году переехали на Лесной курорт. Там в библиотеке еще лет десять не было ни одного сборника Цветаевой, в то время как первый вариант программы по её творчеству сделала практически сразу. А что говорить о таких поэтах, как Мандельштам, Ахматова, Гумилёв, Пастернак, и других. Все находила в домашней библиотеке у мужа. Он всегда очень трепетно относился к книгам, где-то что-то доставал. Мне вообще везло с ценнейшей литературой. К примеру, "Реквием" Анны Ахматовой я читала со сцены задолго до опубликования этой поэмы в стране. Практически незнакомая мне женщина, бывающая на моих литературных вечерах, прислала поэму в двух почтовых конвертах, приложив записку: "Милая Мария Александровна, поэму перепечатайте или перепишите своей рукой, а написанную моей рукой, умоляю, сожгите!" Письма я получила в начале 80-х, а поэма была опубликована в СССР только в 87-м году.
- Двадцать семь лет в библиотеке! Вы уехали с Лесного курорта, потому что библиотеку закрыли?
- Я уезжала еще до закрытия, но уже понимала, что для "Лесного курорта" грядет катастрофа. Как-то все одно к одному навалилось, мне просто надо было уехать. И тут меня приглашают на должность директора РЦДиК. К тому времени я уже была лауреатом всероссийского конкурса ведущих программ и лауреатом "Душа России" за авторскую программу "Приобщение к слову". Согласилась. Но мне было очень сложно, потому что административная должность - это не мое. Приходилось "разрываться", работать допоздна, потому что параллельно с этим в творческой работе, наоборот, новый виток начался. Я создала коллектив, которому уже через год дали звание "народного". Директором проработала пять лет.
- По сути, мы в большой деревне живем. Ваши спектакли, как правило, наполненные глубоким смыслом, как зрители воспринимают?
- Вот в этом и проблема. Я, к сожалению, не смогла изменить ситуацию в Баках, и мне очень горько. Когда я начинала работать, думала, будут спрашивать билетики на спектакли народного театра "Отражение". Не получилось. С "Образом" еще сложнее. Тема Муслима Магомаева ближе, проще, поэтому прошла на высокой ноте. А программы, к примеру, такие, как по творчеству Цветаевой, Ахматовой, Гумилёва, Ахмадулиной и многих других, которые с большим успехом в Нижнем идут, при полном зале в "Рекорде", здесь, дай Бог, человек тридцать соберут.
- Чем Вы это объясните?
- Полное равнодушие. Спячка какая-то, нежелание работать над собой. Потому что на таких программах ты что-то переосмысливаешь, а не просто бездумно глотаешь шутки, смех.
- Не было желания, раз уж на то пошло, сделать что-то массовое, незатейливое?
- Мы разносторонний коллектив. Рядом с классикой - современные комедии русских и зарубежных авторов. Несколько лет назад ставили "Сказку про Федота-стрельца, удалого молодца". Кстати, это был самый кассовый спектакль. В этом году ставим два спектакля: "Свадьба с приданым - 50 лет спустя", очень легкий, красивый спектакль на современный лад. Я считаю, что это будет событием для Красных Баков. Второй ставится по пьесе Николая Коляды "Клин-обоз" (кого люблю и ненавижу: один Бог знает). Это глубокая вещь, психологическая драма, внешне комедия, а по сути - трагедия. Тоже очень интересно. С детьми ставим сложный, но интересный спектакль "Серенький".
- Если в зале пять человек сидит, Вы будете для них работать или извинитесь, мол, не состоялось?
- Безусловно, буду, и это не красное словцо. Причем буду с большим удовольствием работать, чем для двухсот, которым это не нужно. Была такая история, когда я сделала "Слово о полку Игореве". Сильнейшая программа, там музыка одна чего стоит! Согнали в зал школьников и студентов, бесплатно, естественно. В итоге зал был сам по себе, я сама по себе. С тех пор решила, что никогда не буду на такие сборища работать. Это самый горький опыт. Пусть будет в зале пять человек, но моих, которые пришли специально.
- Почему Вы не переехали в город?
- Когда я была совсем молодая, еще до замужества, в Москве меня поймал за руку человек, который представился членом Союза художников. Объяснил, что оформляет Дом ученых в Фили, и попросил попозировать. Он создавал четыре стихии: огня, земли, воздуха и воды. Последняя олицетворяет материнство, такое лицо он искал долго. Я согласилась. Как оказалось, он был знаком с Шукшиным, помогал ему оформлять фильм "Калина красная". Он говорил, что чувствует во мне внутреннюю силу, мне следует перевестись в Москву, и у него есть возможность помочь. Я, конечно же, отказалась, потому что для меня такое неприемлемо - получать помощь от незнакомых людей.
- Глядишь, и судьба бы по-другому сложилась.
- Я только недавно поняла, что судьба-то, она добрая. Дает выбор человеку, а там уж сам решай. Это только один из случаев, когда могла резко повернуть свою судьбу, будь я поухватистей. Но я абсолютно ни на что не ропщу.
Наталья Спиридонова.