Городской конкурс "Родная улица моя"
З.С. Климовская,
член Русского географического общества - ОИАК
"Улица моего детства (воспоминания об улице Тургенева и её описание)".
Отрывки из конкурсной работы.
Летом этого года мы, с одноклассниками, собрались у меня в Ливадии на встречу по случаю 50-летия со дня окончания школы. Оказалось, что нас осталось только треть класса. С моей одноклассницей и подругой детства - Олей Золотовой, все 10 лет мы учились в школе №3, в одном классе, и жили рядом, на одной улице частного сектора. Наши дома разделяли только огороды и забор между ними, и окна наших комнат были напротив друг друга. Вспомнилось, как, для срочной связи друг с другом, от одной форточки до другой мы протянули проволоку, прицепив к ней, пустые консервные банки: протянешь в форточку руку, дёрнешь за проволоку и – раздаётся грохот банок, ну, почти, "телефонный звонок"! Вспомнилось, как после сильного снегопада мы прорывали в сугробах целые тоннели… Как падали плашмя в глубокий снег, а потом сравнивали, чей отпечаток четче и глубже… Как мёрзли зимой в очереди за водой у единственного на улице родника, что тонкой струйкой бил из-под земли, и, как долго в вёдра набирали воду, черпая её ковшиком... На той встрече я, с печалью, ясно осознала, что осталось очень мало родных и знакомых мне людей, с которыми можно, вот так - встретиться, сесть и просто повспоминать родную улицу, друзей детства, соседей.
И мне захотелось рассказать об улице моего детства всем, и тем живым, кто когда-то жили рядом с нами и остались в памяти, и всем родным, детям и внукам тех, кого уже нет. Пусть кто-то вспомнит, а кто-то узнает впервые об улице Тургенева, о том, как интересно и по-добрососедски жили здесь люди в далёкие, но незабываемые, 50 – 60-е годы.
Наверное, среди частных домов нашего города мало найдётся улиц, имеющих столько необычных мест, какие были на улице Тургенева, где прошли моё детство и юность - в частном секторе, раскинувшемся выше ДК им. Ю.А.Гагарина…
На мою улицу, снизу, с улицы Лазарева, и сверху - с Пархоменко, можно пройти между глухих заборов по настоящим, очень узеньким, переулкам. Эти проходы были оставлены изначально для того, чтобы людям было удобно ходить коротким путём за водой к колодцу, который находится в середине верхнего переулка. Именно об этом колодце мы и вспоминали с подругой. В то время это был единственный, на весь наш частный сектор, источник воды. Изначально - он был просто бьющим из земли родничком с особенной - чистой и очень "вкусной" водой, за которой приходили люди, даже, с улицы Чапаева, хотя у них в квартирах и имелся водопровод. В переулке к колодцу выстраивалась очередь, чтобы начерпать в вёдра воду из маленького углубления в земле. Летом - нормально, а зимой – пока дождешься своей очереди – закоченеешь! Когда моего папу избрали депутатом, жители дали ему наказ: чтобы там, где бьёт родник - был удобный колодец. Благодаря отцу, и при его участии, на месте родника был построен бетонный колодец, который служит людям уже больше полувека. Этот колодец с живительной водой – только одно из особенных мест на нашей улице…
Но самая основная достопримечательность улицы Тургенева - это место, с которого она начинается - на пересечении с улицей Сенявина. Именно здесь, уходя вверх по подножию сопки, совсем недавно (до 2004 года) было японское кладбище. В середине 50-х, мы, детвора, собравшись ватагой, чтобы не было страшно, бегали по вечерам смотреть на фосфорные огоньки, что летали над могилами. Это потом, уже в школе, мы узнали их происхождение. А тогда - каких только жутких историй мы не придумывали! …После войны в Находке было много военнопленных японцев, которые работали, в основном, на строительстве. Тех, кто болел, лечили в инфекционной больнице, которая была на 2-ом участке, за пологой сопкой, разделяющей 2-й и 3-й участки. Умерших в этой больнице военнопленных (всего около шести сотен человек) хоронили, в основном, недалеко, на большом пустыре на этой же сопке, только на другом её склоне, со стороны 3-го участка. (В этой больнице, когда-то, лежал с дифтерией и мой трёхлетний братик Вова; сюда же попала и я: когда мне было 7 лет, я сильно чем-то отравилась, и от самого дома папа нёс меня в больницу на руках. Позже, в здании больницы был детский сад, а сейчас в нём - школа "Лидер-2"). Другие места японских захоронений в городе (например, в районе Пограничной) просто исчезли при строительстве жилых районов. Японского же кладбища на улице Тургенева - большая стройка не коснулась. Сначала на могилках (небольших земляных холмиках, поросших травой) были простые, побелённые известью, деревянные столбики с нанесёнными на них, чёрной краской, цифрами и японскими иероглифами. Только одна могила, в центре кладбища, была огорожена белёным штакетником (видимо – там был похоронен какой-то военный начальник), а вместо столбика на этом могильном холмике - белая каменная плита, больше похожая на тумбу. В 1960 году на кладбище побывала первая японская делегация. После чего, ведущую к кладбищу улицу Сенявина, всю в рытвинах и колдобинах, сразу заасфальтировали! Вот была радость, особенно нам, детворе! С тех пор, зимой, мы с ветерком носились на санках, сверху, от кладбища, мимо четырёх улиц - в самый низ улицы Сенявина! За что получали от родителей хороший нагоняй… Очень скоро, вместо столбиков на могилках установили каменные обрамления, в изголовьях которых были металлические пластинки с иероглифами. А на могиле самого "важного" из умерших военнопленных – был установлен небольшой обелиск.
С 1946 за кладбищем ухаживали смотрители. О них подробно написано в статье Шамиля Вахитова "Немые свидетели истории", опубликованной 26.01.2018г. в газете "Находкинский рабочий". Я же хочу добавить, что все смотрители - были жителями улицы Тургенева… Одно время - смотрителем работала Дога Елена Ефимовна, мать Клавдии Петровны Плис, семья которой с 1958 года жила на нашей же улице, на территории подстанции, в одной половине только что построенного двухквартирного жилого дома, предназначенного для дежурных электриков. Одним из них был муж Клавдии - Василий Плис. Сама же подстанция была построена намного раньше. Однажды, на её территории взорвался, стоявший отдельно, огромный топливный бак. По какой причине - я уже не помню, но то, что здоровенная, метра три в диаметре, крышка резервуара "просвистела" над всей улицей в сторону Дальней, и упала возле неё, где-то за оврагом – это забыть невозможно!
Василий Плис был другом моего папы, а тётя Клава ("тётями" и "дядями" мы называли всех взрослых, даже – совсем нам не родных) - дружила с мамой с юности; они обе – молдаванки, родились и выросли в одной деревне Зембрены. В семье Плис - трое детей: Галя, Володя и Оля, все учились в нашей школе, двое - в параллельных классах с нами. Мы были очень дружны, и часто ходили на территорию подстанции, где вместе рвали густой клевер для наших кроликов. Галя Плис вспоминает, как, детьми, вечерами играли в прятки на японском кладбище, которое было по соседству с подстанцией: "Упадешь в траву между земляными холмиками, и тебя не видно! Бегали, падали! Но земля на холмиках мягкая – не больно. А вот когда сделали на этих могилках бетонные обрамления, споткнёшься о них в темноте - расшибёшь то коленку, то локоть! И мы перестали там прятаться". А мне вспомнилось, как Галя Плис со своим братом Володей, поехали к родным в деревню Зембрены. С согласия родителей, поехали с ними и мы: я (мне было 15 лет) и мои младшие братья. Наша семья уехала из этой деревни ещё в 1952 году, и за прошедшие годы от дома, где мы когда-то жили, осталась только полянка. Поэтому гостили мы в маленьком домике, где ещё жили Пётр и Елена Дога - бабушка и дедушка Гали и Вовы Плис. Мальчишки спали на сеновале под крышей, а я и Галя – на полу, на огромном "мохнатом" тулупе. Шёл август 1966 года, ночи были ещё тёплые. На берегу речушки, протекающей через деревню, мы построили большущий шалаш, укрыв его от дождя густыми ветками. Вечерами жгли, у самого входа, костёр, и до глубокой ночи, наперебой, рассказывали сказки и всякие интересные истории… Когда умер Пётр Дога - отец тёти Клавы Плис, она забрала свою мать - Елену Ефимовну Дога -- из Зембрен к себе, в Находку. Так баба Лена оказалась в доме на подстанции, в нескольких метрах от японского кладбище, а в 1973 году стала его смотрителем на целых 10 лет. Где-то в середине 1970-х, я прочитала в городской газете "Находкинский рабочий", что министерство иностранных дел Японии наградило смотрителя кладбища Елену Дога почётной грамотой за особую заботу о захоронении японских граждан...
В 2004 году, по соглашению между Россией и Японией, японцы эксгумировали и вывезли останки своих соотечественников на их родину, в Японию. Теперь, на территории бывшего японского кладбища, рядом с подстанцией, создан мемориал. А подстанция и сейчас обеспечивает подачу электричества в большую часть города. Но за работой подстанции теперь следит автоматика; по её сигналу, при необходимости - приезжает машина с электриками-наладчиками, и надобность в постоянном присутствии на подстанции дежурных электриков - отпала. Однако, их семьи так и живут в построенном для них доме, приватизировав свои квартиры. В одной – живёт семья дочери Василия Плис – Ольги Васильевны Шавриной. В настоящее время она - смотритель мемориала, где я давно собиралась побывать, и, наконец, всё-таки, его посетила. На всей площади мемориала трава аккуратно выкошена, группами растут декоративные деревья и кусты, на входе - красивая арка в японском стиле, в центре территории – памятник, у подножия которого, на плитах, в широком вазоне, стоят свежие цветы.
Здесь улица Тургенева начинается. А на другом своём конце она обрывается на краю поперечного оврага…
…Ну, вот, я и, "добралась" до дома, стоящего последним в верхнем ряду нашей улицы, на краю оврага. Этот дом был построен по решению директора Тафуинского рыбокомбината Шалвы Надибаидзе и был выделен, в качестве квартиры, инспектору по качеству рыботоваров Игорю Дмитриевичу Любимову, работавшему на комбинате с 1940 года, и назначенному в 1953 году главным госинспектором города - начальником Находкинского филиала госторгинспекции в Находкинском рыбном порту. Семья Любимовых: сам Игорь Дмитриевич, его жена Надежда Васильевна, врач-гинеколог, и два сына - жили в этом доме до 1975 года. Младший сын Олег (мы звали его Аликом) – красивый парень, с шикарной, волнистой шевелюрой - учился с моей старшей сестрой. Когда глава семьи вышел на пенсию, супруги вернулись в Тафуин (так, по привычке, продолжали тогда называть посёлок Южно-Морской), где Любимов продолжил работать на БСФ им.Ш.Надибаидзе технологом, заведующим лабораторией. Одновременно он начал рисовать разнообразных рыб и других морских обитателей Японского моря, чтобы их систематизировать и создать атлас. Для этого, вместе с рыбаками выходил в море, рисовал рыб (всегда - только в натуральную величину) сразу после вылова, будь то днём или ночью, кропотливо вырисовывая каждую чешуйку, досконально передавая все оттенки их окраски. По госзаказу были напечатаны два комплекта открыток "Жизнь моря. Дальний Восток": 200 000 экземпляров в 1986 году и 310 000 – в 1989 году. Вот такой, высококлассный специалист и уникальный художник когда-то жил на улице Тургенева. Следующие жильцы – Титовы, прожив в этом доме лет десять, приватизировали его и продали.