...Частенько сейчас пожилая женщина выходит на высокое крылечко, присаживается на деревянную скамейку и внимательно смотрит вдаль. Туда, где на горизонте чернеет старыми елками тайга, а над резными макушками деревьев раскинулась синь глубокого неба. А то еще, бывает, облака причудливых форм плывут по небу - залюбуешься. Слева панорама еще милее: на высоком холме стоят дома, а около них, словно на картинке, видна жизнь людей. Кто-то из хозяев ремонтирует и обновляет свое жилье, кто-то, видать, картошки стал меньше сажать - вон, распахали то всего половину огорода, у кого-то в палисаднике пчелиные ульи стоят… Там люди старые живут, там - молодые еще, а в этом дворе и вовсе недавно хозяева сменились…
Внизу, из согры, в пойму речки тянется узенькая протока. Почва болотистая: вброд перейти, не намочив ног, ни за что не выйдет... А в родном переулке строения за годы заметно сдали. Вот, трех соседских домов кряду уже и в помине нет. Одну избушку раскатали и перевезли в город, два домишка и вовсе сгнили до основания. А ведь отлично до сих пор помнит соседка бывших их обитателей…
Она с печалью осматривает и свои владения. В прежние годы огороду ее конца не видно было, весь засаживала картошкой. Со временем пришлось уменьшать угодья. А земля-то удобренная навозом, плодородная, жаль такую оставлять без посадок. Несколько лет брат здесь тыкву для скотины выращивал. Теперь забота берет старую хозяйку, что чинить надо сшибленные чужими коровами пролеты старой изгороди. Больно ей смотреть на останки личных надворных построек: и банька в землю вросла, и от скотного двора остались одни гнилушки. А ведь еще каких-нибудь лет пятнадцать назад, при жизни хозяина, буквально кишели сараюшки домашней живностью. Все хозяйство крепко стояло на ногах, и не верилось, да даже и не думалось, что когда-то будет иначе. А теперь вот время да дожди сгноили деревянные постройки…
Бабе Розе в январе стукнет восемьдесят. Только вот совсем уж немощной старушкой ее не назовешь. Очень общительна и достаточно энергична для своих лет, бодрится. Да и в курсе всех главных деревенских событий быть старается. Кажется, что она еще и оптимистка по жизни. Бог дал Розалии Владимировне крепкое здоровье, но годы понемногу все-таки берут верх, а вот плакаться и жаловаться напоказ никогда она не любила. Да и серьезными болезнями никогда не болела, только вот в этом году повалил ее с ног тяжелый грипп, никогда раньше так тяжело и долго не хворала. И все же, благодаря силе духа и за счет приема аптечных микстур, выкарабкалась баба Роза, сейчас вновь набирается сил. Сидеть сложа руки и поглядывать в окно в силу советского воспитания Розалия Владимировна тоже не привыкла. Всю жизнь слыла она в округе работящей колхозницей. Еще девять лет после смерти мужа пенсионерка продолжала держать хозяйство. Не намерена она и в свои теперешние годы сдаваться перед болячками, хоть и ходит уже, опираясь на палочку. Многое и сейчас любит делать своими руками. Не то что не доверяет кому-то, а просто нравится ей так. В горнице царит чистота, сама нынче побелила стены и потолок. В известку синьки побольше плеснула, чтобы цвет насыщеннее получился. Да так все ровненько и красиво вышло, свеженько стало и чисто. А половицы, будто вчера краской обновила, чистые, еще глянцевые. Печка на кухне большая стоит: русская, с полатями. Ломать свою "барыню", в которой раньше пышные и ароматные хлеба пекла, хозяйка не хочет. Полюбила она эту печь… Да и теперь все по-хозяйски, и рассада на окне стоит крепенькая: и помидорки здесь, и перец. Присоседилась к ним цветущая герань, завсегдатай деревенских окошек.
Много раз в жизни Розалии Владимировны спрашивали люди про то, откуда у нее такое красивое имя взялось.
- Родители так задумали назвать, а я-то тут при чем? - неустанно повторяет в таких случаях женщина. - Вот младшую сестренку назвали они Агнессой, а старшую - Лидией. Может по эстонским обычаям так нарекали, ведь предки родителей еще в позапрошлом веке прибыли в здешние края из самого сердца Эстонии. Что их на это сподвигло, история умалчивает - никто не рассказывал. Большая наша семья проживала в деревне Сережихе, которой уж давно нет на карте.
С самого детства судьба Розы Рейзенбук совсем не розами была выстлана. Хотя голодать, как другим крестьянам, им не приходилось.
- Без хлеба не сидели, жили на хуторе. Отец возглавлял отделение колхоза, был настоящим трудоголиком. А когда колхозы в один объединили, его назначили заведующим овчарней - фермой, где разводили овец. Дома держали родители две коровы. Отец заготавливал много сена, соломы наваживал на долгую зиму. Нас много мама родила - семеро детей был у них в семье. Старшая Лида уже умерла, схоронили и братьев Юкку, Сашу и Витю. Два брата Вальтер и Эльмар остались жить в Хмелевке. Сестра Агнесса живет далеко - на Урале. Приезжала только на похороны мамы и сестры. Когда я подросла, то там же, в Сережихе, и замуж вышла. Далековато от нас жила семья сосланных немцев по фамилии Фольмер. У жениха было тоже сложное имя - Рейнгольд Кондратьевич. 23 февраля настоящую свадьбу с ним сыграли. Мой отец к тому времени трудился конюхом, выпросил напрокат в колхозе молодого жеребца. Конь был красивый, с длинной густой гривой, резвый и прыткий. Его запрягли в сани, чтобы, как водиться, по просторам деревни прокатиться. Несколько раз по пути вороной выпрягался из упряжки. Гости твердили: "Примета плохая… Сколько раз выпряжется, столько и разбежитесь. Видать, не повезет в браке!"
А еще в деревне посмеивались надо мной: "Ты что за этого бесприданника пошла? У них избушка малюсенькая, где вы там впятером-то поместитесь?!" Ну а я не слушала их - полюбила, видно...
У сватов еще один сын был, но, с малолетства изработанный на лесоповале, умер рано. А мы перезимовали с мужем да с его родней, и летом к избушке пристроили еще две комнаты - троестенок называли раньше такую постройку. Двенадцать лет так и ютились. Я уходила из дома раз пять - каждый раз, как свекровь меня рассердит. Вот где и сбылась та свадебная примета... Муж уговорит, так снова, бывало, вернусь. А потом уж свой дом купили. Сорок лет с Фольмером прожили. Детей не родили - не желал Рейнгольд заводить потомство. Пятнадцать лет я в Сережихе на ферме дояркой работала. Когда мои братья маленькие были, ходила, помню, на лыжах к матери, корову доила. Ведь маме тоже трудно приходилось, тоже на ферме она работала. Потом здесь, в Хмелевке я работала одиннадцать лет свинаркой. Никогда не ходила на больничный, всякое недомогание на ногах переносила. И лекарств я раньше не пробовала, боялась, что не успею наработаться. Сейчас за все это я получаю восемь с половиной тысяч пенсии, самую маленькую, какую смогли начислить… Люди советовали оформиться на мужнину пенсию, но махнула рукой я на это предложение. Ведь если деньгами распоряжаться расточительно, то никаких их не хватит, ни маленьких, ни больших… Сам он у меня всю жизнь трактористом проработал. Летом косил траву, зимой сено тягал на большом тракторе. В Сережихе большого заработка не было. Трактора на улице стояли, механизаторы замерзали. Иной раз и десяти рублей от мужа не дождешься, а вы говорите про розы…
Выйдя на пенсию, Фольмеры еще продолжали держать в хозяйстве овечек, телят да корову. После смерти мужа хозяйка еще долго не могла расстаться с коровой.
- Все говорили, что сдурела я. Советовали избавиться от коровы, ведь молока можно было и у родственников взять. Но мне нравилось все свое иметь: простоквашу, сметану. Когда даже и творог сварю… Сдала на мясо последнего теленка, купила вот этот маленький телевизор.
- Разве ж я теперь страдала б, если бы дети были, - рассуждает бабушка. Но нахожу, о ком заботиться и переживать на старости лет. Внучатый племянник Сережка недалеко от меня живет. Сначала мать у него померла, потом отец - мой брат, болел долго, трактором помят был, умер семь лет как назад. Серега великовозрастный, пока бобылем живет. Вот и хожу к нему, пока хватает сил. Еду сварю, вещи кину в стиральную машинку. Когда он в ночь на дежурство уходит, хозяйничаю там, кошку кормлю. Журю его, на путь правильный пытаюсь направить. Другой раз он меня плохо слушается, хотя и не спорит сильно. Не уразумеешь нынешнюю молодежь… Хотя, случается, и сам он мне помогает. Водопровода вот к моему дому нет, а за оградой в колонке вода бежит грязная да вонючая. Серега из своего дома в ведрах мне хорошую воду таскает, бывает, изгородь подправит. Трудно мне было после побелки ковер и занавески повесить - и тут пособил...
Хорошо, когда помогают
Сергей - не единственный помощник бабы Розы. Уже несколько лет прошло с тех пор, как за ней закрепили социального работника. Раньше ходила Диана Елагина, а с февраля приступила к работе и взяла под присмотр бабушку новая "хожалка" - Татьяна Фадеева. Бабушке по душе такая забота, предусмотренная центром соцобслуживания.
Раньше Розалия Владимировна сама ходила в магазин за покупками. Сейчас же стало тяжело выбираться из заснеженного или размытого дождями переулка, да еще и в гору. Теперь проблемы не существует - даст денег Татьяне, и та мигом принесет все, что подопечная закажет. Если потребуется, то она и таблетки с аптеки доставит. По словам бабы Розы, Татьяна шустрая, все успевает выполнять по установленному плану. Вот, например, накануне почистила малинник, а на сегодня задание уже другое: поленницу колотых дров у дома, на которую стекает с крыши дождевая вода, надо перенести в сухое место. Но больше всего бабушка, как и многие в этом возрасте, ценит общение, внимание и понимание. По правилам организации соцзащиты на психологическую помощь и поддержку опекаемых предусмотрено всего несколько минут. Часто после проделанной под чутким руководством хозяйки работы, баба Роза наливает в чашки горячий чай и ставит на стол пирожки собственной выпечки. Но разве расскажешь Татьяне за несколько положенных минут о всех своих радостях и бедах, о снах, которые приснились намедни… Мало этого, хватает лишь пообщаться накоротке, поговорить о самом главном. Но Татьяне нужно бежать дальше...
До того, как стала она соцработником, успела поработать и продавцом в магазине. Непригодным оказался в Хмелевке диплом об окончании железнодорожного техникума. Но молодая женщина мечтала трудоустроиться в селе - ведь нужно же на что-то жить, да и сидеть не у дел в расцвете сил как-то тоскливо. И вот появилась вакансия соцработника. Под покровительство взяла Татьяна сразу семь пожилых людей. Недавно выбыли из села двое ее клиентов. Сейчас помимо Розы Владимировны, Татьяна посещает Татьяну Спартаковну Двоенинову, Валентину Петровну Казанцеву, Василия Егоровича Арясова, Антонину Никифоровну Рубцову. Работе своей женщина очень рада и выполняет ее с энтузиазмом. При возникновении каких-либо трудностей, связанных, например, с оформлением документов, обращается к опытному соцработнику Лидии Викторовне Габовой, которая посвятила делу помощи пожилым и одиноким уже пятнадцать лет. Подобных консультаций может быть и не по одной на день, но дельный совет позволяет выполнять работу, которая заслуживает хорошей оценки.
8 июня в России отмечается День социального работника. Поздравляем! Желаем успехов в работе, которая не только продлевает жизнь пожилых односельчан, но и значительно повышает её качество.