Человек занемог. Еще час назад был полон сил, энергии, хлопотал по дому, а сейчас – в лежку. Кашель, насморк, ртутный столбик в термометре уже переполз отметку в 38,5 градусов и стремится к 39. Как назло, жаропонижающих под рукой нет, а аптеки закрыты. Что делать?..
В США вызывать скорую или, как у них говорится, парамедиков, поостерегутся. Ждать придется очень долго, визит их окажется кратковременным, дай бог, минут пять. Причем результат сомнительный: если болезнь напрямую не угрожает жизни, никаких инъекций страдальцу делать не станут, в лучшем случае выпишут аспирин. Зато потом пациенту придет такой счет за услуги, что оторопь возьмет: за что?! Поэтому жители Штатов самостоятельно вызывают парамедиков лишь в самом крайнем случае.
Русский же человек в похожей ситуации без тени сомнения наберет "03". Наша медицина, к счастью, еще в категорию бизнеса не перетекла, перед выбором "жизнь или кошелек" нас пока не ставят. А потому будни у работников скорой помощи насыщенные. Экстренные вызовы перемежаются звонками ипохондриков, медпомощи просит и тяжелобольной, и тот, кто думает, что он тяжелобольной. Выезды нередко оказываются безрезультатными: то по заявленному адресу – пустырь, то дверь не откроют, а то и вовсе пошлют куда подальше.
Впрочем, медикам не привыкать – рукой махнули и поехали к тем, кто действительно нуждается в их помощи. Или не нуждается – как повезет. Пациенты порой непредсказуемы.
Начало рабочей недели в отделении скорой помощи Шахунской ЦРБ выдалось относительно спокойным. После жарких выходных – свыше 30 вызовов в день – можно немного перевести дух. Сегодняшним утром одну машину с больным в сопровождении медика отправили в травматологию Уреня. В течение двух с половиной часов по адресам ездил второй автомобиль. До 1300 было "обслужено", как выражаются работники скорой, семь вызовов.
После обеда, в ожидании очередного звонка, интересуюсь у старшего фельдшера Л.В. Щелоковой:
– Какие случаи оказываются самыми сложными? ДТП?
– Любые. До прибытия на место никогда не знаешь, с чем столкнешься.
На столе диспетчера – кипа серых листов, похожих на анкеты. Такие карты заполняют сотрудники скорой на месте вызова. Это очень важный документ, согласно которому фонд обязательного медицинского страхования оплачивает работу медиков. ФМС проверяет их часто и тщательно.
Бюрократические тиски давят и в вопросе выбора оказания медпомощи. Если раньше ориентировались по обстоятельствам, например, разнервничавшейся бабушке могли вколоть легкое седативное средство или накапать корвалолу, то теперь все действия – строго по регламенту. А привычных валидола, валосердина или пустырника в объемной фельдшерской сумке попросту нет. Зато есть множество других препаратов, современных и более эффективных.
Звонок. Пожилой мужчина, 80 лет. Жалуется на озноб. Выезжаем по указанному адресу. В какой-то момент асфальт кончился. Интересуюсь:
– А возможно в такой тряске сделать укол?
– Если потребуется, притормозим, – улыбается фельдшер А.С. Кудрявцева. – А вообще, на месте вызова при необходимости ставим венфлон (катетер в вену), в салоне же крепим капельницу.
Бригаду скорой во дворе частного дома недовольным лаем встретил цепной пес. Медики, умудренные горьким опытом, попросили хозяина придержать зубастого сторожа.
В просторной комнате на диванчике лежал сухонький дедушка. Дрожал. Рядом с ним суетилась его супруга, помогая ему присесть и раскутаться:
– Вот, дедуля, напугал меня. Гляжу – весь трясется. Ну, я бегом вас вызывать. Говорит, чаги попил – и поплохело.
Однако дело не в чаге, как выяснилось. Измерили артериальное давление – очень высокое. Температура – за 38. Дали таблетку, вкололи жаропонижающее.
– Вероятно, вирус где-то подхватил.
– Мой дедуля с трудом ходит, но старается больше двигаться: то курочек во дворе покормит, то пойдет ведерко за собой опорожнит.
Убедившись, что давление у пациента стало снижаться, фельдшеры засобирались на выход. Пожилой человек в это время тихонько заплакал:
– Не хочу быть никому обузой, не хочу…
Сердце сжалось. Медики поспешили успокоить старичка, подбодрить. Казалось бы, за долгие годы работы такое качество как сострадание должно бы притупиться, но нет – сопереживают, жалеют.
В 17 часов, когда большинство людей стало покидать свои рабочие места, у бригады скорой до конца смены оставалось еще три часа, так что расслабляться рано. На тот момент они обслужили десять вызовов, дальше – как знать: звонков может поступить еще с десяток, а то и не быть вовсе…