Чтобы представить себе масштаб этого подвига, достаточно сказать, что средняя численность РККА в 1941–1945 годах составляла порядка 5 миллионов человек, и значит, стараниями военной медицины в войска вернулось три Красных Армии! Причастна к этому подвигу и наша землячка Анна Георгиевна Бондарь.
В видеоинтервью, записанном несколько лет назад Надеждой Красовой, Анна Георгиевна делится своими воспоминаниями о военном и послевоенном времени. На основе этих кадров сотрудники районного музея подготовили фильм, который принимает участие в краевом конкурсе видеоработ "Наши ветераны", приуроченном к юбилею Великой Победы. И каждая крупица из этих воспоминаний – бесценна!
Санинструктор Аня Вишнякова (Бондарь) была одной из тех, кого на фронте называли "солдатскими ангелами". Маленькая, хрупкая, она помогала выносить на себе под обстрелом с поля боя раненых бойцов, наравне с мужчинами проделывала марш-броски в полной боевой амуниции, стойко терпела все тяготы и невзгоды военной жизни. Говорят, на войне женщинам не место. Но когда враг стоит у порога, даже вчерашние школьницы берут в руки оружие и идут защищать Родину.
Анне было всего 18 лет, когда после шестимесячных медицинских курсов при местной больнице ее отправили на фронт. Шел 1942-й год, в то время семья девушки жила в селе Завьялово, а родилась она в селе Колывань Змеиногорского района. Аня была старшей из детей, ее родители, Георгий Петрович и Марфа Михайловна, воспитывали еще сына и дочь. Отец был партийным работником и по долгу службы часто переезжал вместе с семьей. В марте Аню и еще четверых девчат с курсов призвали на фронт, однако не всем было суждено вернуться домой: одна из подруг погибла в первом же бою…
– Сначала нас привезли в Славгород, – рассказывает женщина. – Здесь формировалась 312-я стрелковая дивизия для отправки на фронт. Меня распределили в одну из батарей 859-го артиллерийского полка. Через некоторое время нас посадили в теплушки и отправили на линию фронта, в Смоленском направлении: немцев уже гнали от Москвы. Под первый свой обстрел я попала под Брянском. Мы только остановились на одном из разъездов, еще не успели выгрузиться – люди, техника, лошади, как тут он и налетел да как начал бомбить на бреющем! Как же это было страшно! Люди пытались укрыться в ближайшем лесу, были раненые, убитые.
Страшных минут хватало и потом. Анна Георгиевна вспоминает, как буквально валилась от усталости после ожесточенных боев и долгих пеших переходов – фашистов гнали на запад без передышки. При себе санинструктору полагалось иметь не только медицинскую сумку с перевязочным материалом для оказания первой помощи раненым, но и полный боекомплект: каску, винтовку, патронташ с боеприпасами, вещевой мешок, противогаз. Звание старшего сержанта медицинской службы обязывало исполнять армейский долг наравне с мужчинами. Артиллеристы жалели своего маленького "ангела", уступали девушке место для отдыха: "Аня, присядь хоть на снаряды". Больше присесть было не на что. Оттесняя врага, солдаты жили в полевых условиях неделями, месяцами без горячей воды, полноценного питания и сна. Но упорно двигались на запад.
– Какие были бои! Мы освобождали Гжатск, Ржев, Вязьму. Первое ранение я получила под селом Карманово Смоленской области во время минометного обстрела, – продолжает свою историю Анна Георгиевна. – Осколок угодил в ногу, рана была тяжелой, пять месяцев я пролежала в подмосковном госпитале, откуда была направлена в 208-ю стрелковую дивизию. Начальник медико-санитарного батальона, набирая бойцов, посмотрел на меня и сказал: "Нечего тебе, милая, делать на передовой, пойдешь к нам в полевой медсанбат медсестрой". Так я попала в 367-й отдельный медико-санитарный батальон. Работы было предостаточно. Раненые с передовой поступали днем и ночью, их здесь же оперировали, зашивали, удаляли осколки, делали переливание крови, если требовалось – ампутацию… И все это – в палатках, в полевых условиях. Я такого насмотрелась, что не дай Бог никому! Может, поэтому после войны уже не смогла связать свою жизнь с медициной.
При госпитале была своя авторота. Нам, медикам, уже не приходилось ходить пешком. Была прачечная, где стирали белье для раненых, кипятили с хлоркой бинты и другой перевязочный материал, была похоронная служба.
Одну из боевых наград – медаль "За отвагу" – Анна Георгиевна получила за то, что под шквальным огнем противника на санитарной машине сопровождала раненых с места боевых действий в госпиталь. Сколько человеческих жизней спасли добрые руки хрупкой медсестрички – уже не сосчитать. А вот сама не убереглась. Второе ранение получила во время вражеского налета на полевой госпиталь. Во все времена в тактике и стратегии ведения военных действий нападение на санитарные обозы, госпитали, где находятся самые слабые – раненые и женщины, считалось недостойным, бесчестным и позорным делом, но фашисты не брезговали и такой гнусностью.
– Мы только развернулись под Вязьмой, устанавливали палатки, размещали раненых бойцов. Дело было под вечер. И тут – вражеский налет! Пострадали и бойцы, которые проходили лечение, и медперсонал. Нас с подружкой тоже ранило. Мне вырвало клок из плеча. Здесь же, в своем госпитале, и лечилась.
Известие о Победе Анна Георгиевна встретила под Кенигсбергом, на подступах к Берлину.
– Уже и не помню, как тот городок небольшой назывался, где нас застала радостная весть. Мы кричали, стреляли, пели и плакали от счастья, а вечером собрали скромный стол из фронтовых запасов и выпили за Победу по чарочке. Но демобилизовалась я только в августе: хоть война и закончилась, а раненых и искалеченных бойцов было очень много, всем требовалась помощь.
Через год после возвращения домой Анна Георгиевна вышла замуж. Ее избранником стал герой Сталинградской битвы Иван Бондарь, кавалер орденов Красной звезды и Отечественной войны, а также ордена Трудового Красного Знамени. У пары родилось четверо детей.
Последние годы жизни Анна Георгиевна провела в селе Залесово, рядом с дочерью. До этого она тридцать лет жила в Поспелихе, участвовала в работе районного Совета ветеранов, всегда имела активную жизненную позицию. Женщина ушла из жизни пять лет назад, в девяностолетнем возрасте.
– Стойкость и невероятное жизнелюбие – вот что всегда было главным в характере мамы, – отмечает дочь Анны Георгиевны, Любовь Ольховская. – Сейчас нам трудно представить, что пришлось пережить ей – совсем юной девочке, оказавшейся на войне. Она никогда не любила вспоминать об этом времени и тем более – рассказывать о войне. Но память эта должна жить ради наших детей и внуков.