Долгое время в губе Белого моря возле посёлка 19 шлюз на скалистом "Володином берегу"* стояла "на приколе"* шлюпка. Она привлекала моё внимание необычным видом и загадочностью. На ней нет опознавательных знаков, но каждый раз, рассматривая её снаружи и внутри, убеждаюсь, что эта шлюпка имеет свою историю, связанную с Белым морем. Поэтому много раз она попадала в объектив моего фотоаппарата.
И вот однажды я получила сообщение от Владимира Михайловича Кичангина, жителя поморского села Нюхча. Увидев шлюпку на одной из моих фотографий, он поинтересовался её местом нахождения. Из переписки с ним я узнала следующее.
Это спасательная шлюпка "Славич". В 1989 году экспедиция Артик-клуба Мурманского морского училища прошла на ней по Белому морю от Кандалакши до Нюхчи. В составе было 12 курсантов, историк-этнограф и даже внучка Сергея Петровича Капицы, академика и ведущего телепередачи "Очевидное-невероятное". Цель – социологические исследования, изучение крестов Русского Севера и многое другое. Путешествие, наполненное приключениями и интересными открытиями, длилось целый месяц. Владимир был в составе этой экспедиции и прислал мне старую фотографию, на которой запечатлена команда шлюпки "Славич" возле острова Березовец. Он сообщил, что позднее Беляевым А.В., руководителем Артик-клуба МВИМУ (МГТУ), эта спасательная шлюпка была передана кружку юных моряков г. Беломорска. Об этом я слышала и от её нынешнего хозяина.
Осенью сильным штормом сняло шлюпку со скалы и забросило её далеко на берег, вероятно, что здесь она будет доживать, храня тайну её истории.
Т. КАНЬШИЕВА
В редакцию "Беломорской трибуны" Владимир прислал рассказ-воспоминание о той самой экспедиции. Предлагаем его вашему вниманию, уважаемые читатели.
* * *
Сейчас мне более всего жаль, что это событие уже не повторится. Даже если мне и удастся пройти морем от Кандалакши до Нюхчи, то 35-и мне уже не будет точно, не будет непокорных кудрей, весёлого нрава, да и отчаянные друзья тоже постарели... А изложение приключения на бумаге это, в общем-то, возможность еще раз пережить события. Не так уж и много их, оказывается, в нашей жизни. Жаль, поздновато это понимаешь!
1989 год. Я уже давно знаком с Александром Беляевым, заведующим лабораторией кафедры морского дела Мурманского Высшего морского училища, заядлым путешественником и замечательным человеком. Года два тому назад он познакомил меня с проектом путешествия по местам, некогда освоенными поморами, от берегов Кольского залива по Белому морю и до Новой Земли. Тогда же я стал членом Арктик-клуба, клуба туристов и путешественников, Беляевым же и созданного в стенах нашего училища.
Сам проект был разбит на четыре этапа: 1-й – Мурманск-Кандалакшский залив – Порья губа, 2-й – Кандалакша – с. Нюхча, 3-й – с. Нюхча – Архангельск, 4-й – Архангельск – Н. Земля. Мне предложили участвовать во втором этапе, где конечный пункт – старинное поморское село Нюхча, был выбран именно из-за моего участия. Предложение было сверхзаманчивое: курсанты 2-3 курсов, всего 10 человек, члены команды, проходили обязательную морскую практику, а мы, капитан Валентин Балашов, дипломированный штурман, Игорь Циркунов, научный руководитель, историк и я, электромеханик, числились руководителями практики с соответствующей зарплатой и последующим отпуском.
Идти мы должны были на морском спасательном боте, по-простому – "неваляшке", соответствующего оранжевого цвета, достаточно большом, на 56 человек и немного модифицированном. "Славич" всю зиму стоял во дворе училища и я, да и все, успели его рассмотреть в деталях. Это внушительное плавсредство было полностью герметично, с приличным дизелем 4Ч-8,5\11 и внушало оптимизм и я, конечно, мечтал когда-нибудь попользоваться им и в Нюхче. И вообще, команда образовалась интересная: Валентин всё-таки профессионал, Игорь уже имел опыт плавания в Порьей губе Кандалакшского залива, да и курсанты не просто студенты, приучены к дисциплине и порядку… Но в предпоследний день до отъезда на сборе комсостава нам объявляют, что в состав команды необходимо включить двух девушек-студенток, одну из МГУ и нашу, мореходскую. Меня, да и, думаю, Валю с Игорем, это сразу развеселило. Надо сказать, что на тот момент я имел, пожалуй, самый большой опыт морских путешествий и резкоскептически отнесся к совместному ежедневно (и нощно!) времяпрепровождению десятка парней и двух девчонок, но, судя по всему, это было пожелание друзей из столицы, из Клуба путешественников Ю. Сенкевича и сопротивления не получилось… Возникший сразу же смешной вопрос в этой связи о "технических" условиях отправления девушками естественных надобностей в открытом море пришлось решать в спешном порядке буквально за день до отправки судна с гордым именем "Славич" на теплоходе до Кандалакши. Выход в море был назначен на 2 июля 1989 года.
Первый сюрприз от присутствия дамочек на борту (предвиденный!) ожидал нас после возвращения из города с последними покупками – вместо сигнально-праздничных флажков на натянутых леерах развевались девичьи купальники, вызывая хохот моряков с близстоящих судов… Устранив эту крамольную сигнализацию, мы тронулись в путь, на буксире прикрепив пустую лодку "Казанку", необходимую для переезда на берег.
Вообще, предстоящее путешествие обещало быть очень интересным. Во-первых, мы практически не были ограничены во времени – дойти до Нюхчи можно было за 2-3 дня, в нашем распоряжении был месяц! Во-вторых, наш научный руководитель Игорь собирался обследовать острова и островки, а также побережье, изучать и зарисовывать поморские селения, церкви, кресты, что меня, как помора, тоже очень интересовало. А, главное, мы были молоды, веселы и бесшабашны.
Моя работа, как электромеханика, началась сразу и резко после отплытия. Еще в Мурманске Саша Беляев предупреждал меня, что на борту нет освещения. Дело в том, что спасбот не имеет иллюминаторов вдоль бортов, только три небольших в невысокой рубочке, а бортовые люки во время волнения, да на ходу, открывать нежелательно и внутри темновато. Исправляя эту несущественную неполадку, я обнаружил другую, куда более серьёзную – не было подзарядки аккумулятора, т.е. дальнейший путь был невозможен, с такой проблемой в море выходить нельзя ни в коем случае. Не знаю, почему я не поставил в известность товарищей, хотя бы капитана, скорее всего потому, что двигались мы пока вблизи берега и была надежда исправить генератор. И, к моему удовольствию, это удалось. Мы шли всё дальше и дальше Кандалакшским заливом.
Первая швартовка – Лувеньга, здесь первая ночевка и первая рыбацкая удача: в поставленные сети попались две горбуши и кумжа. Первая уха, бутерброды с красной икрой, однако перловая каша с молоками не очень приглянулась, видимо, еще не очень проголодались. Сразу в Лувеньге был заведен порядок, при котором молодежь ночует на берегу в двух палатках, девичьей и ребячьей, а мы - на ботике. Опасались остаться без плавсредства, хотя и оставлять ребят наедине с "играющими гормонами" было тревожно, но чему уж быть, того не миновать. Правда, впоследствии за своё рвение в борьбе "за нравственность" я получил кучу минусов именно от девушек, но так всегда и бывает с теми, кто пытается естественные проявления "взять в рамки"!
Далее летний лагерь школьников "Гандвиг", остановка, думаю, бесцельная, но было очень интересно понаблюдать за 12-13-летними пацанятами, лихо управляющими парусами морских шлюпок. Надо сказать – впечатлило, ведь сложности управления парусом в море мне были известны. И дальше, дальше… Княжая, Ковда, Койда, Пояконда… Замечательные поморские деревеньки, с обычными для меня избами, половина из которых требует капремонта, с удивительными церквушками и еще более удивительными людьми…
Описать те красоты, что открывались перед нами ежедневно, совершенно невозможно. И с погодой нам исключительно повезло, за весь рейс немного поболтало лишь однажды, да и дождь был лишь единожды. Основное внимание нашего научного руководителя Игоря привлекали поморские кресты, обетные, поклонные, т.е. мы посещали все места их возможной установки поморами, острова и островки. Места эти Игорь научился предопределять прекрасно, зная, что они, кресты, служили ориентирами-вехами в поморских плаваниях. Помимо этого двое курсантов брали пробы морской воды для исследований на кафедре экологии, для чего каждый вечер забродили в химкомплектах в волны Белого моря.
Через три дня мы добрались до губы Чупы. Я смог сравнить низкие, глинисто-песчаные берега Онежской губы, заросшие тростником – "трястОй" со скалистыми обрывами Чупы и соснами у самого берега. Глубины 10-15 метров почти сразу. Красиво, ничего не скажешь… Но рыбалка наша в губе оказалась неудачной и это явно доказывало, что мой опыт по рыбным местам здесь не работал.
А вот на выходе из губы Чупы нас ожидал сюрприз, думаю, для всех, кроме Игоря и капитана – мы вдруг свернули с курса и вошли в узкую протоку, миновав её, уткнулись в огромный, в сравнении со "Славичем", корабль! Это было военно-гидрографическое судно и, почему-то, совершенно необитаемое. Не успев закрыть рты от этого "Летучего голландца", увидели и живописные домики на берегу чудесной бухты! И я немедленно вспомнил, что где-то здесь и должна бы быть известная биостанция ЛГУ на о. Средний. Но, высадившись на берег, мы не обнаружили в домиках ни души, как, впрочем, до этого и на корабле. Воображение немедленно нарисовало толпы прелестных аспиранток-биологинь и, увы, рядом с ними блестящих морских офицеров… Чуть погодя разочарование это немного компенсировалось роскошной бухтой на противоположном берегу острова, с песчаным пляжем и отменным купанием. Компенсацию приукрасили и некоторой слабоалкогольной дозой.
На пути от о. Кереть заход на о-ва Сосновец и Соностров и на подходе к деревне Гридино нас поджидали две примечательные и смешные встречи. Первая – удивительная бабуся на лодочке, лихо удиравшая от нас на веслах в открытом море, типа – "она просто рыбачит, а тут инопланетяне на жёлтой фиговине нагрянули!". И вторая – белый парусок впереди по курсу. Через недолгое время мы догнали плавсредство и с изумлением рассмотрели малюсенький катамаранчик под парусом и на борту двух мореходов – парня лет 27-и и юную девицу. Взяли их на буксир, а расспросы начались уже на берегу. Оказалось, архитектор-москвич Саша добирается с подружкой до Соловков! К слову, катамаран представлял собой два надувных ПВХ-баллона примерно 40 см в диаметре и длиной метра три, соединенных даже не сплошной палубой, а просто сеткой, то есть волна морская била прямо, пардон, в задницы. Саша-то был, без сомнения, парень бывалый, а вот девушка промокла и отчаянно трусила. Но ребята оказались компанейские, и травля анекдотов с легкими флиртами еще долго слышалась на берегу после нашего ухода на ночлег.
В Гридино нам удалось разжиться бочкой топлива в колхозе, закупить свежеиспеченного хлеба и, самое приятное, наменять у местных рыбачков на тельняшки и прочие мичманки десяток отменных свежайших горбуш, так что рыбой мы были обеспечены надолго.
Гридино вообще расположено именно так, как в обычном понимании и должно быть устроено поморское селение – прямо на скалистом берегу, дома с фасадами, выходящими на залив, и карбасы, причаливающие прямо к крыльцу. Так и я раньше мечтал жить, однако, повзрослев, понял и минусы такого расположения. Главное – отсутствие близко источников пресной воды, за нею ходят за полкилометра, да и постоянный ветер с моря не добавит комфорта… Хотя – красиво, ничего не скажешь!
Отправились дальше к Кеми вместе с новыми друзьями, но пока мы обследовали кемские шхеры, упрямцы-москвичи всё-таки отправились по довольно неспокойному морю в сторону Соловецких островов. Признаться, я уговорил Валентина сообщить в службу капитана Кемского порта о безрассудных мореманах. Дальнейшие их приключения, увы, неизвестны.
Немного гнетущее впечатление оставили Кемские шхеры, острова, в большинстве, низкие, скалистые, почти безлесные. Непривычно длинная морская волна и гулкий прибой в сочетании с низкой облачностью не добавляли радости, к счастью, это длилось не долго.
После Кеми мною уже "владела тоска по Родине". Мы шли вдоль Поморского берега и места всё больше напоминали родную Нюхчу. Подходы к Беломорску я уже знал, бывал в Шуерецкой, Разнаволоке, где у моих беломорских друзей были дачи. Там мы и решили заночевать… Знал бы я каким позором это обернется – утром наши ребятки принялись нас угощать свежей клубникой из тазика, вроде как "в лесу собрали"! Живо представив последствия праведного гнева дачников, мы поспешили отчалить, даже без завтрака!
В Беломорске решили устроить "День цивилизации" – уже порядочно одичавшая команда бродила по городу, старшие даже заглянули в прибрежный ресторан, но, к нашему разочарованию, борьба с трезвостью еще не началась…
И вот уже Сумпосад! Смешно, но устье реки Сумы мы так и не смогли отыскать – низкие берега поросли тростником, а сама река впадает в море немного под углом и начавшийся отлив заставил нас встать на рейд, где придется. Да и смотреть в Сумпосаде особо нечего, село давно перестало быть поморским. Вернее, его превратили в "непоморское". Сначала – Сумский острог, т.е. по сути, крепость – тюрьма с неизбежными поселенцами – преступниками, потом леспромхозы с вольнонаемными, зона ГУЛАГа, крупная ж\д станция… И от поморского села осталась едва ли четверть коренных жителей, что и сами сумляне с горечью признают.
Именно здесь, на ночевке у реки Сумы и прозвучала фраза – "А водЫ-то нЕту…" – ставшая анекдотом и, увы, указавшая на моральную усталость ребят. Но мы уже шли по родным местам, на подходе к Колежме я уже узнавал на горизонте знакомые очертания Кутульды, Кондострова, Мельдау. У Колежмы мы заночевали у Мяникострова – признаться, таких малинников я в жизни не видывал, гектар сплошной малины! То-то ребята оторвались! На подходе к мысу Пономарев нос, это уже почти нюхотские угодья, нас застал дождь и такого ливня я тоже не видывал – штилевая гладь буквально кипела от громадных дождевых плюх, даже было немного жутковато, но благо, это продолжалось недолго.
А далее стал работать мой план, я всё-таки хотел порадовать товарищей красотами Нюхчи и мы отправились на остров Коткано (на фото). Путь на остров немного, конечно, сворачивал в сторону от Нюхчи, но дело того стоило. И, правда, когда мы вошли в живописнейшую южную бухту, все сомнения исчезли.
Коткано… Этим удивительным островом я бредил уже лет пятнадцать, впервые побывав там с отцом. Когда-то он, как и Кондостров, принадлежал соловецким монахам, по легенде на одном из полуостровов пятилистника стояла часовня и скит. Там действительно какой-то странный микроклимат, прекрасные бело-песчаные пляжи и величественные скалы. Этот остров не мог не понравится и, как завершающий этап путешествия, был лучшим. Тем более, что именно на Котканах мы нашли самый древний поморский крест 18 века и это были превосходные два дня отдыха!
И вот, наконец, держим курс на Нюхчу! Вот странное дело – много десятков раз приезжая в Нюхчу на поезде, я впервые подходил к ней со стороны моря и, как это в умных книжках пишут – "защемило сердце"? Да, вот как-то так…
Подошли мы к рыбацким причалам в устье, немного, правда, подпортила "триумфальный" заход в реку посадка на мель у м. Середний, отчасти по моей вине… Мы немного поторопились и, не дождавшись полного прилива, пошли фарватером в Нюхчу-реку и, конечно же, наш довольно глубокосидящий "Славич" пошОркал по дну немного и застрял, став обьектом насмешек отдыхающих на берегах нюхчан. Но миновало и это, мы выгрузились на берег, поставили на рейд "Славич" и на попутной колхозной машине уехали в деревню. Чувствовалось, все соскучились по берегу, людям, цивилизации… Курсантов и девушек почти сразу же посадили на поезд, мы же с Валей и Игорем попарились в баньке, отдохнули и тоже распрощались.
Грусть от расставания пришла потом… Прощай, наш славный "Славич".
Владимир КИЧАНГИН
Фото автора