А начальник УНКВД по Читинской области майор гос. безопасности Хорхорин отчитается в "Докладной записке о выполнении оперативных приказов НКВД СССР", что на 1.1.1938 г. по приказу №00447 всего арестовано 6455 человек, осуждено тройкой УНКВД по Читинской области по I категории (как скот) к расстрелу – 2657, по II категории (концлагеря) – 1332.
Главный палач Забайкалья со своими сподручными "вскрыли и ликвидировали контррорганизаций и групп – 255, по которым арестовали 3495 человек, было 64 повстанческих групп, 43 шпионско-диверсионных, 6 террористических, вредительские группы были в сельском хозяйстве – 73, в промышленности – 12 и прочих – 22, бандитских – 35. Сюда не входили участники право-троцкистской организации и анти-советского военного-троцкистского заговоров Забайкальском Военном округе (405 человек).
УВЕЛИЧИТЬ ЛИМИТ… НА УБИЙСТВО
И по итогам проведенных операций Хорхорин показывает об исключительной засоренности области и считает необходимым: "В целях полного разгрома базы японской и других разведок продлить действие Ваших оперативных приказов и работу Особой Тройки до 1 марта и дополнительно увеличить лимит на 3000 человек, из коих по первой категории (расстрелять) – 2000. Предлагаю выселить около 1952 семей осужденных за пределы области и выселить бывших казаков (их до 2500 семейств). Уже передано 69 детей в детдома особого режима и подготовлены к аресту жены, репрессированные по польским, харбинским и румынским операциям.
2 января 1938 г. №001/1 г. Чита. Хорхорин".
На столе у начальника УНКВД по Читинской области лежали планы по расстрелам и с каждым днем число их увеличивалось.
О том, как "стряпались" для отчета расстрельные дела, можно судить по делу №9839.
5 мая 1938 г. вынесено постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения оперупономоченным ОО ГУГБ НКВД военной дороги сержантом Госбезопасности Ведерниковым, согласованное лейтенантом ГБ Назарпиным и утвержденное зам.начальника ОО ГУГБ НКВД ЗВО ст. л-ном Видякиным и зампрокурором Никитиным Читинской области, но утвержденное после ареста обвиняемых зампрокурор подписал только 15 мая, когда шли уже допросы и пытки.
Само постановление об аресте было составлено на основании справки на арест 9 молодых соловьевцев, подписанные теми же Назаркиным и Видякиным и под грифом "Совершенно секретно", утверждено самим майором ГБ Хорхориным. В вину будущим арестантам ставилось то, что их отцы и братья были уже арестованы органами НКВД и осуждены как участники к/р повстанческой кулацкой группировки к высшей мере наказания (расстрелу) и на основании приказа НКВД СССР №00447 они подлежат аресту.
ДОПРОСЫ С ПРИСТРАСТИЕМ В БОРЗИНСКОЙ ТЮРЬМЕ
10 мая 1938 года в селе Соловьевск появились оперативники, которые произвели обыски и аресты, как пишет помнач ОО ГУГБ НКВД В/О Николаев, согласно полученным указаниям.
Перминов Михаил Сергеевич, 1917 г.р., уроженец с. Калги, работал в колхозе им Дзержинского счетоводом, у него была семья: жена Зинаида Иосифовна 22 лет и двухмесячная дочь Альбина.
Голобоков Игнат Григорьевич, 1912 г.р., уроженец хутора Васильевского, работал в колхозе трактористом, холост.
Черных Родион Илларионович, 1917 г.р., уроженца с. Савва-Борзя, холостого, до ареста работал ветсанитаром в колхозе.
Макаров Григорий Александрович, 1917 г.р., рожденного в с. Манкечер, работал продавцом в сельпо, жена Александра, 1918 г.р.
Лесников Андрей Николаевич, 1917 г.р., уроженец с. Чиндагатай, работал ответственным исполнителем "Совмонголторга", холост.
Голобоков Петр Григорьевич, 1917 г.р., уроженец хутора Васильевского, работал в колхозе, жена Фекла Иннокентьевна , дочь Альбина – 5 мес., мать Матрена – 65 лет.
Шлыков Владимир Иванович, 1916 г.р., уроженец с. Манкечер, работал в колхозе чабаном, холост.
Леонтьев Матвей Ефимович, 1915 г.р., уроженец с. Чиндогатай, холостой, работал санитаром противочумного пункта при поселке Соловьевск;
Кузнецов Артем Петрович, 1912 г.р., уроженец с. Манкечур, холост, работал в колхозе.
Были они привлечены по ст. 58-7, 58-10, 58-11 и содержались под стражей в Борзинской тюрьме. Известно, что допрашивали их сержанты ГБ Мадарин, Николаев, Гарин, Ведерников и другие. Допрашивали с пристрастием, со знанием своего дела, пытками, издевательствами и унижением. Житель села Соловьевск Лесников Андрей Николаевич рассказывал: "…в Борзинской тюрьме и в подвалах НКВД в Чите (там потом была гостиница "Даурия") били сильно, меня спасало то, что после первых ударов я терял сознание, требовали, чтобы я был "членом контреволюционной организации" …"
РЕАБИЛИТИРОВАНЫ ТОЛЬКО В 1998-М…
20 мая уже было готово все – выбиты "признания" у допрашиваемых, их организация "ставила" задачу развала колхоза путем вредительства и агитации, хотели "сорвать" весенний сев, ломая трактора, устраивали саботаж и не выходили на работу, "вели" клеветнические слухи … "если будет война с Японией, вести борьбу с Советской властью…" Обвинительное заключение было уже составлено 22 мая 1938 года.
Руководителем "организации" признали Перминова Михаила и вскоре его с односельчанами перевезли в Читу, где 3 июня 1938 года тройкой УНКВД по статьям 58-7, 58-10 и 58-11 приговорили к 10 годам лишения свободы.
Вскоре Хорхорина вызвали в Москву, где арестовали, и после "допросов" он сам попал в больницу, где быстро скончался.
Дело №9839 было пересмотрено 17 октября 1939 года и прекращено за отсутствием состава преступления и освободили соловьевцев только 5 ноября 1939 года. А реабилитированы они были только 27 января 1998 г. прокуратурой Читинской области.
При написании статьи я пользовался архивными материалами ГАЗК, источниками из "Книги памяти жертв политических репрессий в Восточном Забайкалье" тома 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, копиями документов арестованных по делу №9839 соловьевцев, а главное – воспоминаниями жертв репрессий и рассказами их родственников. Пока жива память о них – живы и их души.
О том, как воевали на полях битвы во время Великой Отечественной войны эти 9 соловьевцев, следующий рассказ, который помогли составить их родственники и поисковик - житель села Кулусутай Владимир Викторович Рыбин, вернувший из небытия многих воинов, павших в это суровое время.