Коля рос в большой крестьянской семье. В Тарханове во времена его детства таких семей много было. У его родителей - Алексея Ивановича и Александры Федоровны Глуховых - 9 детей, не считая троих умерших еще в детстве. Какие у мальчонки были радости да развлечения? Абсолютно очарован он был творчеством сельского фельдшера, приехавшего работать к ним в село. Все в Тарханове его звали: Коля-врач. Тут фамилия значения не имела. Любил Коля-врач рисовать. А маленький Колька Глухов бегал к нему вовсе не уколы делать: зачарованно он следил за кистью художника-самоучки, за сочными красками, ложившимися на полотно, за чудесным образом вырастающими сказочными богатырями. Коля-врач в большинстве своем копировал картины любимых художников. И маленькому Коле вот так же хотелось взять кисточку в руки - и рисовать, рисовать! В школе учитель рисования ставил способному ученику только пятерки. А он удачно уже срисовывал дедушку Ленина со школьных портретов.
С той детской поры и тех минут, когда мальчишка испытывал наваливавшиеся на него бурным потоком минуты счастья, прошла целая жизнь. В сердце и кровь Николая Алексеевича Глухова навсегда вошла родная сельская улица - Конечинская, или, как ласково называли её сельчане, - Конечик. Родительский дом. Отец, мать. Неустанные труженики. Как хотелось хоть в малом помочь им, ведь после него в семье оставались еще младшие дети. Вспоминается ему учеба в Лукоянове на тракториста, работа в родном колхозе на ДТ-75. Армия. Служба в Москве, в пожарных войсках. Боевое крещение на столичных пожарах, пожарный караул и патрулирование в праздничные дни, заслуженных два отпуска и часы в награду. На тушении пожаров получил отличную мужскую закалку. Свои же творческие задатки проявлял, являясь редактором армейской стенгазеты.
Городская жизнь для Николая Глухова началась с работы бульдозериста на горьковском заводе "Теплообменник", общежития, любительских занятий в изостудии в Канавинском Дворце культуры, рисунков с натуры, автопортретов. С красками и карандашом не расставался - душа просила! Девчатам на заводе дарил самим же нарисованные открытки - непременно с любимыми розами. Всегда помнил о родных, отправлял посылки с продуктами - в городе обеспечение было значительно лучше, нежели в деревне. Вот и хотелось парню порадовать родителей и ребятишек - не жадничал, делился заработанным куском. По комсомольской путевке ездил на целинные земли Казахстана. Как объясняет, на тонну зерна выдавалось бесплатно 400 кг - и опять же возможность помочь родителям, у которых полон двор скотины. Те же могли выписать и получить заработанное сыном зерно в г. Лукоянове.
На короткий срок жизнь привела парня в Елабугу - в школу угрозыска. Узнав о его художнических способностях, в школе Николаю предложили оформительскую деятельность. Попробовал себя в карикатурном жанре, что вызывало, безусловно, недовольство тех, кого высмеивала карикатура. Конфликтные ситуации самому Николаю были не по сердцу. Да и сама школа не вызывала в нем интереса: не мое это! Бросил!
Семидесятые годы. За тысячи километров от дома едет Николай Глухов в Сибирь - за романтикой и деньгами. Очень уж хотелось на машину заработать! Сибирь для него начиналась с леспромхоза в поселке Кривая Лука Иркутской области, куда его взяли в бригаду рабочим - на пилораму! В это время развернулась грандиозная стройка ХХ века - БАМ. Через Восточную Сибирь и Дальний Восток предстояло проложить одну из крупнейших магистралей мира - железную дорогу протяженностью более 4000 километров, пересекающую 11 полноводных рек и 7 крупных горных хребтов! В апреле 1974 года БАМ был объявлен Всесоюзной ударной комсомольской стройкой. По огромной стране уже гремел гимн бамовцев:
Рельсы упрямо режут тайгу,
Дерзко и прямо в зной и пургу.
Веселей, ребята, выпало нам
Строить путь железный,
а короче - БАМ.
В числе строителей магистрали, начиная с 1975 года, и уроженец села Тарханово Николай Глухов - бульдозерист в мехколоннах № 131,135,144 треста "ЗапБАМстроймеханизация". Нес трудовую вахту в сложных природных условиях, по 12 часов в сутки - на разработке карьеров, откуда грунт вывозился для прокладки железнодорожного полотна. Поработать Николаю довелось даже на японской технике, поступавшей бамовцам на стройку. Новые километры дорог - это и возводившиеся новые поселки, новые станции. На его глазах начинали пробивать Северомуйский тоннель (более 15 км) - на строительство этого сложнейшего участка БАМа ушли годы! "Об этот тоннель "зубы поломали", - вспоминает Николай Алексеевич, - продалбливая горный камень - диорит, часто из строя выходила техника". В минуты вдохновения Николай Глухов продолжал рисовать. На полотно ложились сибирские пейзажи с сопками, рабочие будни строителей дороги. На БАМе пригодились его творческие способности. "Бульдозеристов и без меня там хватило б, - шутит Николай Алексеевич, - а вот художников-оформителей было куда меньше". В советское время была мощно развита наглядная агитация, помогавшая на важных объектах строительства поддерживать боевой дух и настрой. Получив 2 категорию в Новосибирском союзе художников, Николай Глухов много работал над оформлением агитационных лозунгов, социальных плакатов, особо востребованных на БАМе. Вот, например, один из лозунгов, который выводил кистью бамовец Николай Глухов: "Российское могущество прирастать будет Сибирью!".
Звездный. Усть-Кут. Улькан. Ния. Магистральный. Со всеми этими поселками во время строительства БАМа связана молодость Николая Глухова. Здесь, на БАМе, на танцах в клубе поселка Звездный он встретил свою вторую половинку. Его избранница старше на десять лет. У Лидии Никифоровны к тому времени было двое детей от первого брака, во втором браке - с Николаем Алексеевичем - родился сынишка Юрочка. Теперь супруги вместе воспитывали троих детей. И как ни хотелось Лидии Никифоровне, сибирячке, покидать родные места, все же последует она за мужем в неизвестные ей края - в село Тарханово. Заработал Николай Алексеевич к тому времени правительственную награду - медаль "За строительство Байкало-Амурской магистрали", квартиру в пос. Магистральный… А вот здоровье, увы, подорвал. Впрочем, как и многие бамовцы, только в то время об этом умалчивалось. Климат не подходил Николаю Алексеевичу. Врачи из Северобайкальска, Иркутска, где ему был поставлен диагноз "мерцательная аритмия" и где он проходил лечение, советовали поменять место жительства. Уже тогда ему можно было оформляться на инвалидность, но мужчина продолжал работать: стыдно было признать себя инвалидом в тридцать с небольшим. Окончательно расстаться с Сибирью семья решилась в 1987-м году. К родному дому за 6 тысяч километров гнал Николай Глухов свою заветную "семерку" - престижный автомобиль по тому времени! Легкой работы в родном Тарханове для него не нашлось: с больным сердцем он и комбайнер, и зав. мастерской, и зав. фермой. От колхоза получил квартиру, жена продолжила работать в торговле, устроившись продавцом в сельский магазин. Держали большое подворье с двумя коровами, брали по восемь телят на доращивание. С годами вместе с сыном Юрой занялись частным предпринимательством, закупая у населения мясо на реализацию.
Большой портрет Юры, написанный отцом, расположен в доме Глуховых на самом видном месте. Посмотрят на него Николай Алексеевич и Лидия Никифоровна - и сын будто всегда рядом.
- Юра погиб трагически 12 лет назад, - с болью выдыхает Николай Алексеевич. - Мне и самому тогда жить не хотелось. Только когда Коленька, внучонок, на кладбище взял меня за руку, понял: ради него и внучки Настеньки - надо! Юрочкины дети, двойняшки, им всего тогда по десять лет было… Сейчас внучата взрослые. Настя замужем, родила правнука Димочку. Внук Коля живет с нами. Вся теперь жизнь - в них.
Любят супруги Глуховы лес. Заядлыми грибниками и ягодниками были, живя еще в Сибири. Собирали на сопках морошку, бруснику, подберезовики, подосиновики. И любовались окружающей красотой. Вот и теперь каждый поход по грибы - в удовольствие.
Николаю Алексеевичу 72 года. Вторая группа инвалидности - он уже смирился с этим. На столе - лекарства, без них после перенесенного инсульта ему уже нельзя. Есть у Николая Алексеевича своя небольшая комната-мастерская, здесь домашний иконостас с небольшими иконками. Он говорит кратко и искренне: "Я люблю Иисуса Христа". В руках журналы с творческими биографиями и репродукциями художников. Ему нравятся Тициан и Рембрандт. Любимое с детства увлечение с годами не проходит - под настроение он берется за кисть и краски. Копирует, или пишет свой сюжет. Так, как умеет. "А что вы в это время чувствуете?" - спрашиваю у Николая Алексеевича. И слышу: "У меня приостанавливается дыхание…". В глазах его светится счастливый огонек.
Марина КОРОБОВА