Благо, ноябрьский снег прикрыл неровности наспех уложенной на центральном проспекте Красноярска тротуарной брусчатки, а то каждая прогулка в этих местах невольно напоминала запоздавший гнев бывшего градоначальника в адрес дорожных ремонтников и логично возникающий в связи с этим вопрос: что мешало городским чиновникам вовремя, а не в последний момент обратить внимание на грубые недочеты в уличных ремонтах?
До середины осени не было слышно строгих оценок со стороны муниципальной власти. А когда они, наконец, прозвучали, их эффективность оказалась сомнительной. Впрочем, похожим образом поступают и на федеральном "Олимпе". Там частенько не торопятся проявлять политическую волю как во внутренней, так во внешней политике.
Отсутствие актуальных стратегически выверенных и твердых решений лишь консервирует проблемы. Состоявшийся в начале ноября VIII Съезд депутатов Красноярского края, собравший на дискуссионных площадках СФУ около 500 депутатов муниципального, регионального и федерального уровней, выявил множество тонких мест в кажущемся общем социально-экономическом благополучии красноярского региона. Новый глава края Александр Усс отметил признаки расслабленности местной управленческой элиты за щитом показателей деятельности крупных финансово-промышленных групп, работающих в Красноярье. А результат неважный — неустойчивость в крае индекса промышленного производства, утрата отдельных активов (таких как завод "Пикра"), едва не обернувшаяся невыгодной краю приватизацией история с предприятием "Красноярскнефтепродукт", пока скромные успехи в лесопереработке, зафиксированное в текущем году сокращение предпринимательской активности, признаки социальной неустроенности населения в территориях, нехватка квалифицированных кадров в отраслях, финансовый голод муниципалитетов. Многие участники круглых столов, где обсуждались наиболее острые для развития края вопросы, фактами и цифрами подтверждали обоснованность беспокойств, тревожные тенденции.
Неким симптомом, объективно указывающим на существующую проблематику, можно считать множащиеся повсеместно, в том числе и в краевом центре, ломбарды и микрокредитные организации. Если они появляются, стало быть, это выгодный бизнес. Видно, люди активно пользуются такими услугами. А ведь от хорошей жизни в ломбарды не ходят, за быстрыми займами под пиратские проценты не обращаются.
Вот еще показатель: по данным экспертов, анализирующих кредитный рынок страны, общая задолженность населения России перед банками достигает суммы 11 триллионов рублей. Цифра внушительная. При этом около 8 миллионов человек являются должниками с плохими кредитными историями. Из них подавляющее большинство имеет кредитную нагрузку в пределах до 500 тысяч рублей на человека. Значит, даже с относительно скромными долгами люди не в состоянии справиться. Нетрудно догадаться, что одна из основных причин тому — небольшие доходы. Другой фактор: если в США, где, как известно, жить в кредит является своего рода нормой, до 80 процентов от общего объема кредитной задолженности населения относится к ипотечным займам, то в России доля ипотеки в кредитах граждан составляет лишь 1,5 процента. Остальное — обычные потребительские кредиты. Выходит, многим не хватает заработков буквально на самое необходимое в быту. При этом для небольшой прослойки общества таких проблем, наоборот, не существует вовсе — их заоблачные доходы позволяют жить относительно беззаботно.
Подобные реалии социально-экономического, почти сословного, дисбаланса невольно формируют в ощущениях некие аналогии с событиями 100-летней давности, приведшие страну к революционным преобразованиям. Нет, конечно, сейчас нерв общества не настолько оголен, как в октябре 1917-го. Да и слава богу — не стоит повторять прежний тернистый путь к социальной справедливости: слишком прожорливой на человеческий ресурс оказалась революция. Однако поводов к социальной напряженности достаточно.
На макроэкономические достижения тоже вряд ли стоит полагаться как на своего рода волшебную таблетку, гарантирующую общественный оптимизм. Как и столетие назад, такие надежды могут оказаться напрасными. К слову, и это следовало бы хорошо усвоить некоторым нынешним ораторам из так называемых либеральных кругов, исторические факты подтверждают — крупные хозяйственные успехи царской России в преддверие революционных событий в большинстве своем на поверку являются мифами.
В частности, экономист, профессор кафедры международных финансов МГИМО Валентин Катасонов утверждает, что подлинное положение Российской империи накануне Первой мировой войны в экономике было достаточно сложным. Да, пишет ученый, были в державе и заводы, и шахты, и железные дороги, и порты, но при этом страна тонула во внешних долгах перед зарубежными кредиторами. Внешний долг империи перед мировой войной составлял более 10 миллиардов золотых рублей, а за годы войны он вырос до 18,5 миллиардов. Кроме того, основная доля экономики, как и сегодня, базировалась на сырьевом секторе. Словосочетание "промышленная индустриализация" в современном понимании вошло в активный обиход уже только в середине 1920-х годов при большевиках.
Более того, дореволюционная Россия оставалась преимущественно аграрной страной, крестьянство составляло основную часть населения, а сельское хозяйство давало более 55 процентов национального дохода. При этом положение крестьян стремительно ухудшалось, крохотные наделы земли не могли прокормить самих сельчан. О том, как жили простые труженики в тот период, можно узнать из произведений классиков, их документальных трудов или, скажем, из исследований ученого-химика и агронома Александра Энгельгардта. Европейцы питались в разы лучше, чем русские крестьяне. В России не было стабилизирующих запасов зерна, поэтому любые неурожаи приводили к массовому голоду. Некоторые селения вымирали полностью. Крестьяне пытались укрывать хлеб, чтобы избежать голодной смерти зимой, однако запасы зерна нещадно конфисковывались для отправки на экспорт. В урожайный 1913 год Россия вывезла 530 миллионов пудов зерновых. Впрочем, даже такие объемы составляли лишь 6,3 процента от потребления европейских стран, то есть утверждение о том, что, мол, "Российская империя кормила всю Европу" — тоже, мягко говоря, преувеличение. А точнее, просто ложь. Выручкой же от экспорта пользовалась верхушка российского общества. Стоит ли удивляться тому, что страна в тот период забеременила революцией.
Но не пора ли в нынешних, тоже не самых благостных, условиях сделать правильные выводы и, наконец, сориентироваться на твердую внутреннюю политику строительства социального государства с четкой идеологической платформой и развитым индустриально-технологическим потенциалом? Стране нужны не революции, а требуется поступательное развитие. Необходимость этого особенно велика на фоне растущих внешних угроз.
Безудержные истерики со стороны истеблишмента США в отношении России, давно поломавшие мораль и принципы дипломатии, грубо попирающие международное право, резкие русофобские выпады англосаксонских ястребов в Канаде и Великобритании во вторящем им хоре провокационных антироссийских заявлений так называемых украинских политиков — все это чувствительный удар по репутации нашей страны, испытывающий на прочность само позиционирование России как державы, возвращающей свое историческое величие. Рьяная и агрессивная безапелляционность Запада, стремительно разрушающая принятый после Второй мировой войны международный порядок, в немалой степени стала последствием слишком, скажем мягко, интеллигентной реакции России на такое поведение. Можно сколько угодно говорить о том, что в решении спорных вопросов нельзя уподобляться хулиганам, но в ситуации, когда эти самые хулиганы уже не слышат и даже не слушают мирных аргументов, лезут с угрозами и кулаками, только встречная сила может положить конец конфликту. А самое главное — предотвратить большую драку.
Разработанные в Госдуме поправки к закону о СМИ об иностранных агентах — один из давно назревших российских ответов на американское хамство. В целом очевидно, что международное право в том виде, каким оно сложилось в середине прошлого столетия, к сожалению, уже не работает. Поэтому многие в экспертном сообществе подчеркивают необходимость для России действовать на международной арене жестче, исключительно с позиций защиты своих национальных интересов. Не затевать скандалы на радость западным провокаторам, но уверенно продавливать свое мнение, в том числе используя при необходимости язык ультиматумов, меры дипломатического, экономического, а в отдельных случаях и военно-политического давления. А такие возможности у российского государства, несмотря на относительно скромный ВВП, безусловно, есть. К тому же у страны отчасти благодаря санкциям усиливается промышленность (как в военном, так и в гражданском секторах), труженики сельского хозяйства ставят рекорды по урожаям и успешно выдавливают тех же американцев с международных рынков зерна, есть мощные заделы в науке (к примеру, не имеющие мировых аналогов разработки квантового двигателя, гиперзвуковых ракет, новейших систем радиоэлектронной борьбы), способные совершить не просто прорыв, а революцию в технологиях.
Нужна лишь крепкая политическая воля со стороны руководства государства. Как показывает исторический опыт, прибегнуть к ней все-равно рано или поздно придется. Так лучше сделать это вовремя, а не в последний момент…